Рекс Стаут - Вторжение в особняк
— Что это, мистер Гудвин? Очередная ловушка?
— Нет, — ответил я. — Мы играем по-честному.
— Наш разговор записывается?
— Нет. Когда Ниро Вулф дает слово, вы можете на него полностью положиться. Вам предложена честная и справедливая сделка.
Она перевела взгляд на Вулфа.
— Хорошо. Тогда мой ответ — да.
— Вы нашли то, что искали?
— Нет. В первую очередь я должна была выяснить, не там ли изготавливаются фальшивые деньги, а уже потом — где они хранятся?
— И вы это выяснили?
— Нет. Хотя я была уже на верном пути, но… мне помешали.
— Вы знали имя фальшивомонетчика, прежде чем поселились в этом доме?
— Я знала… — Она осеклась. Затем решила досказать начатое. — Я знала, что один из жильцов распространяет фальшивки. Больше я вам ничего не скажу, пока не узнаю кое-что от вас. Как вы передадите мне сверток? Как, по-вашему, я объясню, откуда он у меня оказался?
— Одну минутку, не подгоняйте меня — чуть позже я вам все объясню. Скажите, вы тщательно обыскали дом?
— Я… Я убедилась, что оборудования для производства фальшивых денег в доме нет. Сами деньги я не искала. Это было ни к чему.
Узнав, что мисс Эннис собралась отнести нам свою находку, вы не стали обыскивать ее комнату, чтобы выяснить, что именно она нашла? Или она сама вам это рассказала?
— Нет. Она сказала, что собирается идти к вам, лишь вчера утром. И показала сверток, но умолчала о его содержимом.
— А она сказала, где его нашла?
Тамирис чуть призадумалась, но затем кивнула.
— Да.
— Вам случалось хоть раз обыскивать ее комнату?
— Да, еще в самую первую неделю. Я искала печатное оборудование.
— Очень хорошо. — Вулф облокотился на подлокотники кресла и переплел пальцы. — Теперь о дальнейших действиях. Вы останетесь здесь со мной. Ключ от дома вы отдадите мистеру Гудвину. Он поедет за свертком, отвезет его в ваш дом и припрячет в комнате мисс Эннис. Сделает он это с умом и очень тщательно, поскольку вчера в этой комнате побывал полицейский. Затем он позвонит мне, вы вернетесь домой, обыщете комнату мисс Эннис и найдете сверток. Таким образом, вы не навлечете на себя подозрения. Разумеется, вы обязуетесь не разглашать ни слова из нашего разговора — в противном случае мы с мистером Гудвином будем дружно все отрицать, а нас как-никак двое.
Любые присяжные решат, что вами движет чувство мести к мистеру Гудвину, который подверг вас такому унижению. Да и соотношение не в вашу пользу: двое против одного.
На лице Тамирис читалось сомнение.
— Я тоже способна сдержать данное слово, мистер Вулф. Меня смущает одно: если Хетти отдала сверток с деньгами мистеру Гудвину, то как они оказались в ее комнате?
— А она вовсе не отдавала их мистеру Гудвину.
Только показала, но забрала с собой. А потом у нее оставалось предостаточно времени, чтобы припрятать сверток у себя. Никто не сумеет опровергнуть эту гипотезу. Могу еще добавить, что мое предложение продиктовано отнюдь не отчаянным положением. Если вы от него откажетесь, свертка с деньгами никто больше не увидит. Это несколько усложнит мою задачу, но вовсе не сделает ее невыполнимой. Приняв мое предложение и умолчав о нашем разговоре, вреда вы никому не причините. Напротив, раздобудете столь необходимые вам вещественные доказательства. У меня есть к вам еще вопросы, но если вы согласны, то мистер Гудвин может уже приступать к осуществлению нашего плана.
— Что вас еще интересует?
— Несколько пустяков и кое-что важное. Важное, разумеется, это имя убийцы.
— Я его не знаю.
— Пф! Вздор! Детский лепет. Я хочу знать, кто из обитателей вашего дома распространяет фальшивые деньги. Его имя?
Она решительно замотала головой.
— Нет! Только не это. Я не могу.
— Понимаю, — проворчал Вулф. — Вы ожидаете, что он сам приведет вас к главному фальшивомонетчику. Так же рассуждает и мистер Лич; он поставил полицию в известность о происходящем, но убийцу не назвал. Я еще с вами поговорю, но мистера Гудвина можно отпустить. Арчи?
Я встал и подошел к ней.
— Ключ, пожалуйста.
Прелестная изменщица подняла головку и посмотрела на меня. Решала, должно быть, можно ли мне доверять. Мое лицо было воплощением искренности, добродетели и чести. Судя по всему, это поняла и Тамми, но всяком случае, раскрыв сумочку, она вынула связку ключей, сняла нужный ключ и вручила мне.
Я его верну, пообещал я. До скорой встречи.
И был таков.
Глава 7
Я могу привести сколько угодно доводов в пользу необходимости избавляться от наружной слежки, но самый весомый из них состоит в том, что отправляться за девятью тысячами долларов в фальшивых банкнотах желательно без ненужной компании. Я преодолел два квартала, прежде чем до конца убедился, что за мной следят, и еще два, пока не понял: на хвосте у меня уголовная полиция, а не секретная служба. Мне это показалось не только верхом идиотизма, но и крайне несправедливым. Я рисковал, если и не жизнью, то своей свободой ради того, чтобы первым назвать парням из уголовки имя убийцы, а они меня преследовали. В итоге путь к «Черчиллю» занял у меня десять лишних минут: я предпочел перестраховаться, но твердо знать, что никто меня больше не сопровождает.
Забрав у помощника управляющего свой конверт с ключом, я, ни на минуту не теряя бдительности, отправился на Гранд-Сентрал, вынул из ячейки камеры хранения заветный сверток и решил, что самое страшное позади. Теперь я больше не опасался слежки, главное — чтобы меня не задержали. Сев в такси у выхода на Сорок вторую улицу, я сказал водителю, что спешу, и посулил ему два доллара, если мы доберемся до пересечения Сорок седьмой улицы с Восьмой авеню за семь минут. Расставшись с обещанными чаевыми, я достиг дома Хетти пешком и, уже не оборачиваясь, отомкнул дверь своим ключом и вошел. В вестибюле не было ни души. Не тратя времени даром, я поднялся по лестнице, зашел в комнату Хетти и прикрыл за собой дверь. Выдвинув нижний ящик бюро, я вынул из кармана сверток, засунул его под какие-то бумаги, задвинул ящик и вздохнул с облегчением. Разумеется, спрятать сверток нужно получше, но, по крайней мере, он был уже не при мне. Не успел я повесить пальто на спинку стула, как в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул я.
Дверь открылась, и в проеме возник Ноэль Феррис, в шляпе, с перекинутым через руку пальто.
— Мне показалось, что наверху кто-то ходит, произнес он. — Вернулись, значит? А кто вас впустил?
— Я просто сказал: «Сезам, откройся!»
Он кивнул:
— Верно, я сам напросился. Вам, конечно, ничего не стоит отомкнуть шпилькой врата ада, хотя я и не представляю, на кой черт вам бы это понадобилось.
— Значит, вы так и не нашли то, что искали?
— Нет.
— Рад был бы помочь, но у меня свидание. Сомневаюсь… О, привет, Рэй! Ищейка опять идет по следу.
Появившийся в дверях Рэймонд Делл прогремел:
— Чудовищно! Стервятники слетаются к трупу!
Труп вообще-то покоится в морге, Рэй. Извините, друзья, но мне пора, — откланялся Феррис.
Делл вошел в комнату и уселся на стул.
— Если мне не изменяет память, — прогудел он, — ваша фамилия Гудман.
— Совершенно верно. Алджернон Фицджеральд Гудман. Можете звать меня Пупс.
— Я никого не зову Пупс. Господи, неужто вы не в состоянии придумать более полезное занятие, чем копаться в вещах невинно убиенной жертвы?
Вопрос состоял в том, можно ли от него избавиться, не сбрасывая с лестницы. Мне не терпелось перепрятать сверток, поскольку бюро Пэрли, безусловно, обшарил. По счастью, успех ждал меня с первой же попытки.
— Я знаю и худшие занятия, — заметил я. — Например, сидеть и следить за тем, кто копается в вещах невинно убиенной жертвы.
Делл воздел руки вверх и встал со стула.
— Туше! — сокрушенно пробасил он. — Замечательная отповедь! Молодец!
Он повернулся и вышел вон, а я прикрыл за ним дверь и задвинул засов. Затем, осмотревшись по сторонам, я подошел к дверце, за которой, как я надеялся, скрывался стенной шкаф, и распахнул ее. Так и оказалось, причем, к величайшему моему удивлению, все там было в идеальном порядке: платья, костюмы, юбочки на распялках, коробки на стеллажах, обувь на подставке. Делать мне здесь было нечего. Тамми Бакстер, если ее так звали, сказала, что Пэрли провел в комнате Хетти больше часа, а со шкафом он разобрался бы за пять минут. Я отвернулся и пошарил глазами по комнате. Бюро и комод — еще бессмысленнее. Я прошагал к пианино и, приподняв крышку, присмотрелся. Места много, но — нет. Молоточки будут натыкаться на преграду, а кто знает — вдруг Пэрли присел за инструмент и сыграл на нем похоронный марш?
Оставалась кровать. Подойдя к ней, я приподнял край матраса. Под ним оказался второй матрас. Верхний был мягкий, а второй, лежавший на деревянном каркасе, — жесткий, как доска. Пружин не было. Вытащив из кармана перочинный нож, я аккуратно взрезал подкладку верхнего матраса с нижней стороны, возле самого края. Я еще ни разу не прикасался к свертку голыми руками и, не желая нарушать традицию, вынул из кармана пальто перчатки, натянул их и лишь тогда осторожно вложил сверток в матрас. Разгладив постель, я упрятал перчатки в карман пальто, отпер дверь, спустился в вестибюль и позвонил по самому знакомому номеру. Ответил Фриц. Я сказал, что хотел бы поговорить с Вулфом.
