Джун Томсон - Досье на Шерлока Холмса
Признание Уотсона, что из-за расшатанных нервов он не выносит шума, вызвало у Холмса беспокойство. Он осведомился, считает ли он шумом игру на скрипке. Уотсон, не зная о музыкальных способностях Холмса, ответил осторожно, что это зависит от исполнителя. И добавил довольно высокопарно: «Если играют хорошо, это райское наслаждение, если же плохо…»
Холмс явно считал, что входит в первую категорию, и отмел дальнейшие возражения, «облегченно рассмеявшись». Итак, полагая, что дело улажено, он договорился с Уотсоном, что тот зайдет за ним в лабораторию завтра днем. Холмс поедет с ним на квартиру и покажет ему комнаты.
На следующий день, вероятно 2 января, они встретились, как было условлено, и отправились на Бейкер-стрит[25].
Несмотря на бомбежки во время войны и перестройку, многие из каменных домов на этой улице сохранились почти без изменений. Это четырех-пятиэтажные дома с простыми фасадами и рядами подъемных окон. До начала 1860-х годов это был фешенебельный район, но когда появилось метро и станция «Бейкер-стрит», он приобрел более коммерческий характер. Однако это по-прежнему респектабельная улица, где обитает средний класс.
К 1881 году во многих домах размещались учреждения и мастерские – включая Музей восковых фигур мадам Тюссо, занимавший дома 57 и 58. Были тут и коммерческие заведения мелких предпринимателей: портных, учителей музыки и танцев, дантистов и модисток. Поскольку Холмс часто посылал телеграммы, для него было большим удобством то, что в доме 66 располагались почта и телеграф.
Бейкер-стрит была удобна и во многих других отношениях. Станция метро находилась совсем близко, на Мэрилебон-роуд. Правда, в рассказах всего один раз упоминается, что Холмс и Уотсон воспользовались метро: они ехали тогда в Олдерсгейт, по пути к Саксен-Кобург-сквер («Союз рыжих»). А тело Кадогена Уэста нашли на железнодорожных путях возле станции «Олдгет» («Чертежи Брюса-Партингтона»). Поезда приводились в движение паровой машиной, и хотя линия частично проходила над землей, пассажиры страдали от дыма и угольной сажи, скапливавшейся в туннеле.
Поблизости также курсировали омнибусы, в том числе зеленый «Атлас», который шел по Бейкер-стрит. Если же Холмс и Уотсон предпочитали пройти через Портмен-сквер к Оксфорд-стрит, где находились превосходные магазины, то к их услугам было целых семь маршрутов омнибуса. Однако ни в одном рассказе не упоминается, чтобы кто-то из них воспользовался этим дешевым видом транспорта.
Обычно они нанимали кэб – чаще всего двухколесный экипаж, в котором помещалось двое, а если народу было больше, то четырехколесный. Возле станции метро «Бейкер-стрит» была стоянка кэбов, но можно было нанять и проезжавший по улице экипаж. Кэбы подзывали свистком: один свисток для четырехколесного, два раза – для двухколесного. Многие лондонцы носили с собой такие свистки.
Но где же все-таки был номер 221b по Бейкер-стрит?
Помимо вопроса о хронологии это один самых спорных и обсуждаемых вопросов, стоящих перед исследователем шерлокианы. Называлось несколько различных мест, где якобы стоял этот дом. Проблема осложняется двумя факторами: переименованием части Бейкер-стрит после того, как на ней жили Холмс и Уотсон, и изменением нумерации домов.
Современная Бейкер-стрит пересекает Мэрилебон-роуд под прямым углом; она идет от Портмен-сквер (на юге) до Кларенс-гейт, Риджентс-парк (на севере), где отклоняется на запад и становится Парк-роуд. В 1881 году эта северная часть называлась Аппер-Бейкер-стрит. Именно на этом отрезке, который позже был переименован, находится современный адрес Бейкер-стрит, 221. В этом доме теперь располагается Национальное строительное общество «Эбби», офисы которого занимают дома с 215-го по 229-й[26]. Через несколько домов от этого общества – Музей Шерлока Холмса, открытый в 1990 году. Он претендует на то, что это и есть дом 221b, хотя его почтовый адрес – Бейкер-стрит, 239.
Когда Холмс с Уотсоном прибыли туда, чтобы осмотреть квартиру, Бейкер-стрит была гораздо короче, чем теперь, и тянулась только от Портмен-сквер до перекрестка Паддингтон-стрит и Крэнфорд-стрит. Отрезок улицы к северу, к Мэрилебон-роуд, назывался Йорк-плейс. Нумерация домов шла к северу, от номера 42 на Портмен-сквер до номера 42 на Йорк-плейс по восточной стороне, затем к югу, по западной стороне, от номера 44 до номера 85. Таким образом, номера 43 не было. И, что важнее для исследователей рассказов о Холмсе, не было и номера 221.
Следовательно, Уотсон явно изменил номер, чтобы дом не опознали. Он также изменил фамилию миссис Хадсон[27], поскольку имя такой домовладелицы не значится в адресной книге того периода. Однако он дал несколько подсказок, которые могли бы помочь определить номер 221b по Бейкер-стрит. Правда, к ним нужно относиться с осторожностью. Если Уотсон изменил номер дома и фамилию квартирной хозяйки, он вполне мог изменить и другие детали, чтобы дом не был узнан. После того как его рассказы были опубликованы и адрес стал хорошо известен, клиенты Холмса, среди которых были именитые лица, испытывали бы неловкость, если бы на тротуаре собирались зеваки, чтобы поглазеть на окна.
Между прочим, b в 221b – сокращенное bis. Это французское слово, означающее «еще раз». Оно обозначает дополнительный адрес – в данном случае меблированные комнаты, которые снимали Холмс и Уотсон.
Но где бы ни был расположен дом 221b, можно установить некоторые факты, в том числе касающиеся интерьера этого дома – тут у Уотсона было меньше причин утаивать информацию.
В доме имелось подвальное помещение, где были кухня, буфетная и кладовые для провизии и где ели слуги – горничная и, возможно, приходящая уборщица. На фотографиях этого периода мы видим огороженную железными перилами площадку со ступенями, ведущими к входу в подвальное помещение. Билли, мальчик-слуга, позже нанятый Холмсом, также питался там. Впоследствии такие площадки выложили плиткой. На кухне, должно быть, стояла чугунная плита, которую топили углем, кухонный стол для приготовления пищи и несколько деревянных буфетов для посуды.
За парадной дверью был коридор, откуда лестница вела на верхние этажи, а по более узким ступеням спускались в подвал.
На первом этаже располагались две главные комнаты – передняя и задняя гостиные. Как мы увидим позже, миссис Хадсон, вероятно, получала от 208 до 260 фунтов в год, сдавая три верхние комнаты. Это не такой уж большой доход, учитывая, что из него нужно было покрыть домашние расходы, включая счета за продукты, жалованье хотя бы одной служанке, а также выплатить земельную аренду. Не исключено, что она сдавала еще и переднюю комнату какому-то коммерческому нанимателю, например портнихе, однако ни в одном рассказе об этом не говорится. Заднюю гостиную миссис Хадсон, по-видимому, оставила себе, хотя и позволяла клиентам Холмса ожидать там приема. Эта комната упоминается не раз, и поскольку весь остальной дом был занят, только ее можно было использовать для такой цели.
Вряд ли у миссис Хадсон были другие жильцы. Уотсон никогда не говорит о них, и создается впечатление, что они с Холмсом были единственными жильцами.
Из прихожей семнадцать ступеней вели на второй этаж, где, как и на первом, было две комнаты: большая (передняя) и маленькая (задняя). В XVIII веке, при постройке дома, эти две комнаты были соединены двустворчатой дверью. Когда Холмс и Уотсон въехали в квартиру, этой двери уже не было – вместо нее была обычная, а проем заложили кирпичами и заштукатурили.
По описанию Уотсона, гостиная была светлой комнатой с двумя широкими окнами. Слово «широкие» несколько сбивает с толку. Как мы видели, окна были подъемные и скорее длинные и узкие, нежели широкие. Возможно, Уотсон имеет в виду, что они были больше окон в спальне, располагавшейся наверху.
По словам Уотсона, гостиная была «уютно обставлена». По фразам, разбросанным по рассказам, можно определить, что за мебель там находилась. Хотя отдельные предметы с годами могли заменить, маловероятно, чтобы миссис Хадсон пошла на расходы и полностью обновила обстановку в комнатах. Покинув Бейкер-стрит, Уотсон с нежностью пишет о визитах в знакомые комнаты, явно в восторге от того, что нашел их в точно таком же виде.
Мы знаем, что в гостиной имелись диван, два мягких кресла и плетеное кресло с подушками. Были тут и буфет красного дерева, и стол со стульями, поскольку эта комната использовалась также как столовая. И у Холмса, и у Уотсона были письменные столы – у первого, вероятно, бюро с отделениями для бумаг и закрывающейся крышкой. Возможно, бюро было его собственное. Кроме того, у Холмса был рабочий стол, на котором он проводил свои химические эксперименты. Газ уже был проведен, так что не составляло труда подсоединить к трубе бунзеновскую горелку. Правда, воду приносили в комнату в кувшинах или ведрах – скорее всего, из кухни. На рабочем столе Холмса, среди пробирок и реторт, стоял его микроскоп.