Коллектив авторов - Спросите полисмена
– Хоуп-Фэрвезер! Признаю, кое-какие политики далеко не ангелы, но они, как правило, не склонны убивать собственными руками. И вообще, чего ради Хоуп-Фэрвезеру убивать Комстока?
– На свете немало людей, которые по различным причинам обрадуются, узнав о его кончине. Он был из тех, кто наживает себе врагов. Его отношения с женщинами пользуются дурной славой. А в ряде случаев были просто скандальными. И с Хоуп-Фэрвезером в Хорсли-лодж находилась женщина, чье имя он отказывается раскрыть.
– Cherchez la femme[3]. Вы полагаете, что прямым или косвенным мотивом убийства Комстока явилась женщина?
– В настоящий момент я ничего не полагаю. Но считаю, что следует установить ее личность. И я не могу закрыть глаза на странное поведение Хоуп-Фэрвезера в Хорсли-лодж или на факт, что во время своего пребывания там он не снимал перчаток.
– Это мы знаем исключительно из показаний свидетеля, который и сам под подозрением, – возразил сэр Филипп. – Мне потребуется нечто гораздо более весомое, прежде чем я заставлю себя поверить в вину партийного организатора моей собственной партии. Вы говорите, что нелепо подозревать Литлтона. Я отвечаю, что гораздо более нелепо подозревать Хоуп-Фэрвезера. Если полиция не может представить версии поубедительнее этой, могу понять, почему Комсток обвинял ее в некомпетентности. У вас есть что сказать по этому поводу, главный констебль?
Шоуфорд рывком выпрямился. Он очутился в весьма затруднительном положении. Ему хотелось любой ценой защитить Литлтона, однако, ввиду неодобрения министра внутренних дел, он не решался поддержать мнение комиссара, а потому вернулся к версии, которая ему самому казалась приемлемой.
– Как вы только что указали, сэр, мистер Миллс – свидетель, который и сам под подозрением. По его словам, лорд Комсток обходился с ним скверно. И опять же история с увольнением. Его объяснение рассказу Фаррента не произвело на меня впечатления, сэр. Неубедительно.
Сэр Филипп кивнул.
– Мне не понравилась манера мистера Миллса. Сложилось впечатление, что он утаивает часть правды. А вы что думаете, Хэмптон?
– Я думаю, что Шоуфорд чушь городит, – гневно ответил комиссар, который сердился, что главный констебль не поддержал его версию. – Фарренту можно верить не больше, чем Миллсу. Он мог вытащить историю с увольнением секретаря, желая отвлечь внимание от себя. Не менее логично предположить, что он сам застрелил Комстока. Если бы Миллс хотел убить своего работодателя, у него имелась для этого уйма возможностей. Стал бы он выбирать для преступления тот день, когда дом буквально осаждали посетители, включая помощника комиссара полиции? Уверен, мы можем отбросить столь абсурдное предположение.
– Похоже, все кандидаты на роль убийцы Комстока равно абсурдны, – заметил сэр Филипп. – Но, возможно, у суперинтенданта Черчилля есть какие-нибудь соображения?
Черчилль, надеявшийся, что про него забудут, покраснел до корней волос. У него имелась версия, но ему очень бы хотелось оставить ее при себе, во всяком случае пока. В конце концов, только одного посетителя в Хорсли-лодж допустили в кабинет лорда Комстока, и факт бурной ссоры между ними никто не оспаривал. Более того, Черчилль воспитывался в самых узких и фанатичных религиозных убеждениях. В детстве его учили, будто все представители духовенства – слуги Великой Блудницы, а поскольку он в жизни ни одного не встречал, влияние этих наставлений еще сказывалось. И все же Черчилль медлил, не уверенный, как будет воспринята его версия. И только когда сэр Филипп нетерпеливо бросил ему: «Ну же, суперинтендант, давайте вас послушаем!» – он сумел заставить себя открыть рот. И сам удивился уверенности собственного голоса.
– Все свидетели утверждают, что не видели лорда Комстока живым после ухода архиепископа, сэр.
Комиссар посмотрел на несчастного Черчилля так, словно заподозрил, будто тот лишился рассудка, и не удостоил его заявление ответом. Архиепископ, старый наставник Комстока! Ему не хватало слов выразить свое возмущение от этой мысли.
Сэр Филипп снова взялся за карандаш.
– История знает примеры преступников архиепископов, а их было немало, – протянул он. – Но в наше время этот тип, кажется, вышел из моды. Однако, полагаю, никто из нас понятия не имеет, на что способен архиепископ в гневе. Он может считать себя орудием кары небесной или божественного правосудия.
Комиссар нахмурился. Ему не терпелось вернуться в Скотленд-Ярд и поговорить по душам с Литлтоном.
– Если позволите, сэр, думаю, пустые спекуляции мало нам помогут, – заметил он. – Пока нам не представится возможность для дальнейшего расследования…
– Вот именно, Хэмптон! Кто будет проводить это расследование?
Комиссар недоуменно воззрился на министра.
– Сотрудники отдела уголовных расследований, надо полагать, – сухо ответил он.
– Во главе с Литлтоном? Нет, Хэмптон, так не пойдет. Разумеется, вы предвзяты, но должны признать, что в словах того журналистишки что-то есть. Ущербный, по сути своей, подход – доверять расследование одной из заинтересованных сторон.
Комиссар пожал плечами:
– Я бы не придавал большого значения бреду «Комсток-пресс», – презрительно произнес он.
– Вы как будто не понимаете, что нам следует проявить осторожность и не лить воду на мельницу этого бреда, как вы его называете. И вообще я настаиваю, чтобы Литлтона отстранили от работы до тех пор, пока убийство Комстока не будет раскрыто.
Немного помолчав, комиссар кивнул. В конце концов, большого вреда от этого не будет. Тогда Литлтон не наломает еще больше дров. Пока он не слишком – или даже слишком – отличился. Подчиненные справятся без его руководства.
– Прекрасно. Тогда вопрос решен, – продолжил сэр Филипп. – Теперь, думаю, можно сделать следующий шаг. Комсток и его приспешники уже объявили, что полиция неумела и недееспособна, и эксперты со стороны, если получат нужные средства, способны преуспеть там, где потерпели неудачу полицейские. Теперь сам Комсток стал жертвой убийства. Мне кажется, иронией судьбы будет пустить в ход его же принципы. Пусть преступника разыскивают независимые люди.
– Я распоряжусь, чтобы представителям «Пресс» была дана та информация о ходе расследования, какая будет сочтена уместной, – ответил комиссар.
Сэр Филипп покачал головой.
– Нет, Хэмптон. В данном случае общественность должна знать, что полиция ничего не скрывает. Кампания Комстока нанесла более серьезный урон, чем вы готовы признать. Мои инструкции таковы. Ваше ведомство самоустранится. Проследите, чтобы на дознании не пошло дальше установления личности, а вердикт был вынесен sine die[4]. Вместо ваших людей привлекут экспертов со стороны, им будет предоставлена вся информация, какая имеется в вашем распоряжении, и даны сорок восемь часов, чтобы представить свои умозаключения. Не должно остаться ни тени сомнения, что полиция пыталась что-то утаить. Это единственный способ восстановить ее репутацию, уже скомпрометированную поступками Литлтона.
Пораженный такой речью комиссар собрался с духом, чтобы возразить, однако сэр Филипп не дал ему и рта открыть.
– Нет, Хэмптон, это мое последнее слово, – произнес он. – Сегодня я стал свидетелем того, насколько откровенны бывают представители вашего ведомства. Если у общественности сложится впечатление, будто полиция способна укрывать подозреваемых из-за занимаемого ими положения, последствия будут катастрофическими. Я был бы рад, если бы вы позаботились, чтобы мои распоряжения выполнили без промедления. И вот список экспертов, с которыми я предлагаю немедленно связаться.
Комиссар взял список, надеясь найти в нем повод для дальнейших протестов, но вместо этого уставился на аккуратное расписание и особенно на последнюю фразу:
9.00 Комсток завтракает.
11.35 (по словам) К. беседует с архиепископом.
11.50 или 11.55 Прибывает Хоуп-Фэрвезер.
Около 12.00 Прибывает Литлтон. Хоуп-Фэрвезер в приемной.
12.00 Миллс в конторе. Литлтон в гостиной. Комсток и архиепископ спорят.
12.22 Миллс возвращается в контору, все посетители отбыли.
13.05 Дворецкий вызывает Миллса из конторы.
13.07 Проинформирована полиция.
13.15 Прибывает Истон.
13.30 Отдел уголовной полиции извещен главным констеблем.
14.30 Министр внутренних дел берет дело в свои руки.
– Но… вы хотите сказать, сэр Филипп, что лично…
– Что? Ах нет, это не тот список. Это мои заметки. Вопрос поднимут в палате общин, знаете ли. Вот список, о котором я говорил. Если я его расширю, то дам вам знать через Андерсона. – И он забрал свое расписание.
Комиссар кивнул, понимая, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Он увел Шоуфорда и Черчилля из кабинета и прихватил с собой в Скотленд-Ярд пистолет, который нашел суперинтендант Истон.
Литлтон еще не вернулся из Уитборо, но комиссар увидел, что его ожидает пространный отчет медэксперта. Прочитав его, он отметил себе главные моменты. Судмедэксперт сообщал, что, судя по внешнему виду и температуре тела, Комсток на момент осмотра – в 14.15 – был мертв от часа до двух. Следовательно, смерть наступила не позднее 13.15 («Много нам это дает!» – усмехнулся комиссар) и, вероятно, не ранее 12.15.
