Эллери Квин - Четвёртая сторона треугольника
— Доброе утро, папа. Как твоя поездка?
— Отлично. — Голос Эштона звучал глухо, а глаза были налиты кровью. Он то поднимал, то ставил кофейную чашку, передвигал блюдце, теребил щипцы для сахара. Дейн почувствовал облегчение, когда его мать присоединилась к ним.
Этим утром она была бледнее обычного. Очевидно, Лютеция успела поговорить с мужем. Дейна интересовало, что они сказали друг другу.
Но помимо кратких, чисто формальных фраз завтрак протекал в молчании. Время от времени, отрываясь от яичницы, Дейн ловил взгляд отца, который сразу же отводил его, и пытался интерпретировать этот взгляд. Злобный? Укоризненный? Таинственный? Испуганный? Ему становилось не по себе. Пришло время опустить занавес над всем этим, думал Дейн, сдерживая вновь закипающий гнев. Только не сейчас!
— За этим столом сегодня такое же оживление, как на Уолл-стрит в воскресенье утром, — внезапно заговорил Эштон Маккелл. Его голос и поведение изменились. — Это моя вина. Я слишком тяжело работал и переутомился. Что бы ты сказала, Лютеция, о поездке куда-нибудь вдвоем?
— Эштон!
— Теперь, когда туристы возвращаются домой, мы могли бы отправиться в Европу. Никакого бизнеса — только осмотр достопримечательностей и отдых от зевак из Штатов. Обещаю не посещать ни один филиал и ни одного клиента.
— О, Эштон, это было бы чудесно. Когда ты планируешь уезжать?
— Почему бы не сразу? Можем выехать, как только найдем подходящий лайнер — какой-нибудь из компании «Куинз». Сегодня я этим займусь. На сей раз никаких полетов — только спокойное плавание…
— Давай начнем с Парижа! — воскликнула Лютеция. — Где мы остановимся?
Они болтали о своих планах, как новобрачные. Выходит, Шейла могла быть правдивой и в этом. Она мягко готовила Эштона к разрыву, и он наконец смирился. Или дело было в другом?..
— Мы никогда не бывали в Люксембурге, — с энтузиазмом говорил Эштон. — Да, Рамон?
— Машина готова, мистер Маккелл, — доложил шофер.
— Подожди меня.
— В чем дело, Маргарет? — спросила Лютеция.
Рамон удалился, и вошла старшая служанка.
— Посетители, мэм.
— В такой час? Кто они?
— Полицейские, мэм.
— Полицейские?!
В ушах у Дейна зашумело. Он едва слышал слова отца:
— Впусти их, Маргарет. Лу, Дейн, я сам все улажу. В комнату вошли двое мужчин в штатском — один из них был гигантского роста и с хриплым голосом.
— Я сержант Вели из Главного полицейского управления, — отрекомендовался последний, показав значок. — Это детектив Мэк из 17-го участка. Простите, что беспокою вас так рано, но вы ведь знаете, что произошло в этом доме…
— Произошло? — Эштон поднялся. — Нет, сержант, мы ничего не знаем. Что случилось?
— Жилица пентхауса, мисс Грей, была убита вчера вечером незадолго до половины одиннадцатого.
Лютеция Маккелл повернулась, ухватившись за спинку стула; бледность ее мужа приобрела трупный оттенок. Дейн боролся со знакомым чувством бешеной ярости.
— Мы хотим знать, сэр, — продолжал сержант Вели, — слышал ли что-нибудь кто-то из вас во время убийства…
Колени Эштона Маккелла подогнулись, и он со стуком рухнул на пол.
ВТОРАЯ СТОРОНА
Эштон
Двое полицейских подняли Эштона Маккелла и отнесли его на диван, ослабив воротничок сорочки. Дейн оставался на месте.
— Может быть, вызвать врача, миссис Маккелл? — спросил высокий детектив.
Лютеция покачала головой. Достав откуда-то серебряный флакончик с нюхательной солью, она поднесла его к смертельно бледному лицу мужа. Он дернулся, пытаясь отстраниться, но Лютеция не отставала.
— Это от усталости. Мой муж слишком много работает, а это известие явилось шоком… Только вчера его вызывали в Вашингтон к президенту, а на прошлой неделе он летал в Южную Америку. Мы как раз говорили об отдыхе… Вы сказали, убита? Бедная женщина! Нет, мы ничего не слышали — это старый дом с толстыми стенами и потолками. Пожалуйста, Дейн, принеси стакан воды из кухни. И не говори ничего слугам. Незачем их расстраивать.
Слушая Лютецию, можно было заключить, что ее муж упал в обморок, услышав о насильственной смерти жилицы.
Постепенно его лицо порозовело, и веки начали вздрагивать. Лютеция встала и повернулась к детективам:
— Вы были очень любезны. Теперь все в порядке. Я понимаю, что мы не должны вас задерживать, джентльмены.
— Вероятно, нам придется вернуться, — виновато произнес высокий сержант. Оба полицейских удалились.
Дейн принес воду и сел за стол, пытаясь успокоить нервы. Казалось, его тело охвачено пляской святого Вита: мышцы лица и рук судорожно подергивались. Он знал, что никогда не забудет картины, представшей перед ним сегодня, 15 сентября: лицо отца, напряженное еще до прихода детективов, вдруг приобретшее цвет алебастра после их сообщения, его закатившиеся глаза и падающее тело. Терял ли раньше его отец сознание хоть один раз? Дейн был уверен в обратном. Очевидно, весть о смерти Шейлы Грей явилась для него страшным потрясением.
Было ли почтительное и тактичное поведение огромного детектива с хриплым голосом и руками, похожими на кузнечные молоты, — сержанта Вели — обычным во время работы? Дейн так не думал. Все детективы в какой-то мере актеры, и ему казалось, что сержант Вели шагнул на сцену в полном гриме. Он знал куда больше, чем сообщил.
Дейн потянулся за сигаретой и вспомнил, что утром не нашел свой портсигар — только смятую старую пачку. Он все еще ощущал во рту вкус изломанной сигареты. Или это был вкус страха?
Эштон застонал, а Лютеция все-таки позвонила доктору Пибоди и вернулась к мужу. Не обращая на них внимания, Дейн побежал в свою комнату. Он перерыл все вещи, расспросил слуг, осмотрел другие помещения.
— Вы не видели мой портсигар? — спросил он, снова подойдя к родителям.
Лютеция подняла взгляд — ее голубые глаза были влажными, она все еще держала мужа за руку — и покачала головой, явно удивленная тем, что такие мелочи приходят сыну в голову в подобный момент. Эштон Маккелл лежал молча, однако было заметно, что дыхание его выровнялось.
Дейн опустился на стул. Его мать, воспитанная в среде своей бабушки, где трубки, сигареты и сигары считались вульгарными, нюхательный табак вышел из моды, а о жевательном не полагалось упоминать в приличном обществе, подарила ему серебряный портсигар на двадцать первый день рождения в знак того, что теперь он может курить в ее присутствии, не опасаясь упреков, которыми были встречены две или три более ранние попытки. Портсигар был изящным изделием ручной работы от Тиффани с выгравированной на внутренней стороне крышки надписью: «Филип Дейн де Витт Маккелл». Где же он?
Если портсигар остался в квартире Шейлы, значит, полиция нашла его. Присутствие портсигара на месте преступления… Конечно, он может сказать, что забыл его там во время предыдущего визита, но… Если полиция обнаружила портсигар, почему детективы об этом не упомянули? Вероятно, они расставляют ему ловушку. С другой стороны, они могли не найти портсигар, так как его там не было. В таком случае что с ним произошло?
* * *Следующие два дня прошли крайне непродуктивно. Родители Дейна больше не упоминали о поездке в Европу. Эштон Маккелл казался апатичным и был поглощен своими мыслями.
Дейн пытался работать над книгой, но без всякого успеха. Было куда легче листать иллюстрированные книги других авторов — иллюстрации отвлекали, не требуя концентрации, — альбомы эскизов Одюбона, репродукций Питера Брейгеля и Иеронима Босха. Впрочем, Босха он отложил сразу же — этот мир ночных кошмаров не давал ему спать. Демоны, обнаженные женщины и мужчины, яблоки… серебряные портсигары…
Дейна тревожил не только портсигар. Ведь он в течение нескольких недель монополизировал жизнь Шейлы Грей — ленчи, обеды, театры, балет, прогулки, поездки на пароме… Cherchez l'homme.[29]
Полиция наверняка будет искать мужчину, а он был последним мужчиной в жизни Шейлы. Сколько времени понадобится для рутинной работы, чтобы выйти на его след?
Дейн легко уступил просьбам матери принимать пищу вместе с ней и с отцом. Его интересовало, знает ли, подозревает ли она о том, что было у него с Шейлой.
Они молча сидели за завтраком — «Нью-Йорк таймс» Эштона лежала нетронутой рядом с его тарелкой, — когда вернулись полицейские. Один взгляд на их лица сообщил Дейну, что речь уже не идет о вопросах типа «Слышали ли вы что-нибудь необычное?» и тому подобном.
Сержант Вели вежливо поздоровался с Лютецией и кивнул Дейну. Но его внимание было сосредоточено на Эштоне Маккелле.
Все трое поднялись из-за стола, но сержант подал им знак сесть, отказался от стула и сказал:
— Могу сообщить вам, что Шейла Грей получила пулю в сердце… — Лютеция издала сдавленный звук, и Эштон стиснул ее руку, не сводя глаз с сержанта, — и умерла мгновенно. Револьвер «смит-и-вессон-терьер» 38-го калибра нашли рядом с телом. Вы хотите что-то сказать, мистер Маккелл?
