Найо Марш - Смерть в овечьей шерсти
— Да, так она себя и вела, — согласился Дуглас. — В результате все в доме знали, что мы занимаемся чем-то страшно секретным. Фабиан обычно говорил: «Ну и что с того? Мы же держим все под замком, а если бы не держали, все равно никто ничего не понял бы». Но мне не нравились ее разговоры. Правда, потом она стала вести себя по-другому.
— Это после того, как в парламенте был поднят вопрос об утечке информации к врагу, — сказала Урсула. — Она приняла это близко к сердцу. Дуглас, ты же знаешь, что так и было. Она ужасно расстроилась, когда торпедировали военный корабль у Северного острова.
— Лично я считаю, что ее бдительность была еще хуже ее любопытства, — опять вмешался Фабиан. — Можно было подумать, что мы изобретаем тайные лучи смерти из дешевых романов. Она обклеила все стены предостерегающими плакатами. Продолжай, Дуглас.
— Это случилось за три недели до убийства, — подхватил тот. — И я сильно удивлюсь, если вы не усмотрите схожести в наших с Урси воспоминаниях. Мы с Фабианом допоздна работали над усовершенствованием главной части нашей установки. Назовем ее устройством, обеспечивающим безопасность.
— Почему бы и нет, — вставил Фабиан. — Так и есть.
— Я совершенно не понимаю твоего поведения, Фабиан, — возмутился Дуглас. — Уверен, что мистер Аллейн того же мнения. Эти твои вечные шпильки…
— Ты прав, старина. Только мне кажется, что все твои многозначительные намеки похожи на разноцветные фантики и не имеют никакого смысла. Ты не хуже меня знаешь, что идея воздушной магнитной мины приходила в голову не одному поколению школьников. Единственно, что может заинтересовать этих грязных кровожадных собак, так это чертежи или модель.
— Вот именно! — вскричал Дуглас, но тут же взял себя в руки. — Чертежи и модель.
— А Маркинс здесь не при чем. Он в тот вечер был с семейством Джонсов.
— Это он так говорит, — возразил Дуглас. — Итак, сэр, в тот вечер, за три недели до убийства тети Флосси, я думал над внесением изменения в наше устройство…
Его рассказ поразительно совпал с воспоминаниями Урсулы.
В тот вечер Дуглас и Фабиан около девяти заперли свою мастерскую, но задержались у дверей. Они все еще обсуждали предложенное Дугласом изменение, и Фабиан высказал мысль, что усовершенствование возможно даже в большей степени, и решил вернуться к этой теме сегодня же, но после некоторого отдыха.
Обычно ключи от мастерской и сейфа Дуглас брал с собой, но на этот раз он предложил оставить ключи в ящике своей прикроватной тумбочки, откуда Фабиан сможет достать их, не беспокоя спящего. В это время они увидели Маркинса, который тихо шел по коридору со стороны задней лестницы. Он спросил, не знают ли они, где миссис Рубрик, поскольку ей звонят по междугороднему. Он наверняка слышал их разговор о ключах и, по мнению Дугласа, не замедлил этим воспользоваться.
Дуглас лег спать, но был так перевозбужден, что не мог заснуть. Измучившись от бессонницы, он решил встать и заняться расчетами. Протянув руку к тумбочке, стоявшей у кровати, он вдруг услышал за дверью шаги. Кто-то крался по коридору — очень медленно и осторожно. Дуглас застыл. Шаги замерли у его двери. В этот момент он непроизвольно пошевелил рукой и опрокинул подсвечник. Тот со стуком упал на пол. Шаги возобновились. Вскочив с постели, Дуглас распахнул дверь.
В коридоре стояла непроглядная тьма. Но в самом его конце, где был короткий коридорчик влево, мелькнул и пропал слабый свет, словно кто-то шедший с фонариком свернул за угол. Там была только комната Маркинса — задняя лестница находилась справа.
На этом этапе своего повествования Дуглас откинулся на спинку дивана и самодовольно посмотрел на остальных. Зачем, спрашивается, Маркинс оказался в коридоре без четверти три ночи, если не для выполнения весьма подозрительной миссии? И почему остановился у комнаты Дугласа? Имеется только одно объяснение, которое в свете последовавших событий довольно трудно опровергнуть. Маркинс намеревался войти в комнату Дугласа, чтобы выкрасть ключи от мастерской.
— Тогда давайте перейдем к последующим событиям, — сказал Фабиан.
«Они действительно наводят на мысли», — подумал Аллейн.
После этого небольшого происшествия Дуглас забрал ключи в постель и до утра не сомкнул глаз, предаваясь тревожным раздумьям. Разбудив Фабиана, он сообщил ему о своих подозрениях. Но тот был настроен весьма скептически. «Чисто гастрономический эпизод, могу на что хочешь поспорить». Однако он согласился, что с ключами надо быть поосторожнее, и к тому же навесил на окно со стороны комнаты массивные ставни, которые запирались на висячий замок.
— Но Дугласа это не успокоило, — пожаловался Фабиан. — Он глумился над моими ставнями и не верил, что перед сном я вешаю ключ на шею на шнурке от ботинок. А я, ей-богу, так и делал.
— Такие вещи нельзя пускать на самотек, — заявил Дуглас. — Меня это чертовски беспокоило, и я начал следить за господином Маркинсом. Пару раз я ловил на себе его удивленный взгляд. Ночное событие произошло с четверга на пятницу, а в субботу Флосси дала ему выходной, и он отправился за перевал на почтовой машине. Он водит дружбу с владельцем тамошнего паба. Я решил побывать в комнате Маркинса. Согласитесь, сэр, у меня были основания для этого. Его комната была заперта, но в кладовке висят старые ключи. Я немного поработал напильником, и один из них подошел к замку.
Дуглас с улыбкой замолчал. Его рука опять лежала на спинке дивана позади мисс Линн. Она, не переставая работать спицами, внимательно посмотрела на него.
— Как же ты мог, Дуглас! — ахнула Урсула. — Просто не понимаю.
— Мое дорогое дитя! У меня были все основания полагать, что я имею дело с весьма гадкой личностью — вражеским шпионом. Неужели не понятно?
— Просто не верится, что Маркинс — шпион. Мне он всегда был симпатичен.
Дуглас недоуменно поднял брови и продолжил, обращаясь исключительно к Аллейну:
— Сначала я подумал, что мне там ничего не светит. Все ящики и чемоданы в этой чертовой комнате были заперты. Но в шкафу я кое-что обнаружил.
Слегка откашлявшись, Дуглас извлек из нагрудного кармана бумажник. Вытащив оттуда конверт, он протянул его Аллейну.
— Посмотрите, сэр. Оригинал я отдал полицейским, а это — точная копия.
— Да? — поднял бровь Аллейн. — Кусочек обертки от фотопленки, которую используют в «лейке» или аналогичных фотокамерах.
— Совершенно верно, сэр. Я не мог ошибиться. У одного из моих сослуживцев в армии была такая пленка, и я запомнил, как она выглядела. Довольно странно, что человек со столь скромным положением, как у Маркинса, мог позволить себе «лейку». Они ведь здесь стоят от двадцати до ста фунтов, да и в продаже бывают не всегда. Конечно, я сказал себе, что это еще ни о чем не говорит. Но в шкафу висел костюм, в кармане которого я обнаружил квитанцию из фотомагазина. Маркинс потратил там пять фунтов и среди всего прочего приобрел двенадцать катушек пленки для «лейки». Вероятно, купил в запас. Когда я потряс один из его запертых чемоданов, там что-то загремело и зазвенело. Держу пари, что там целая фотолаборатория. В общем, я не зря наведался в его комнату. Он, вероятно, собирался фотографировать в нашей мастерской все подряд, а потом отсылать своим хозяевам.
— Понимаю, — сказал Аллейн. — И как же вы поступили?
— Рассказал все Фабиану. Сразу.
Аллейн посмотрел на Фабиана.
— О да. Он мне все рассказал, но мы полностью разошлись во взглядах, — сообщил тот. — Мы даже здорово поругались. Правда, Дуг?
3
— Ну, я не стал бы преувеличивать, — отозвался Дуглас. — Просто мы придерживаемся на этот счет разных мнений.
— Вот именно. Видите ли, мистер Аллейн, я рассуждал так, — начал объяснять Фабиан. — Предположим, Маркинс действительно грязный шпион. Начни мы его расспрашивать о ночной вылазке, он мог бы ответить следующее: у него было расстройство желудка, и он боялся не добежать до общего туалета и потому воспользовался нашим; это был вовсе не он. Что касается его фотографических увлечений, если они существуют, то «лейку» ему мог подарить благодарный наниматель или он мог скопить на нее по центику и купить в Америке подержанную. Ведь далеко не каждый фотолюбитель богат. То, что он запирал фотопринадлежности в чемоданчике, может говорить о его врожденной аккуратности или недоверии к нам. Учитывая вторжение Дугласа, его недоверчивость имела кое-какие основания.
— Значит, вы предпочли никак не реагировать?
— Нет. Я считал, что нужно хранить наши секреты под замком и держать ухо востро. Если же по здравому рассуждению мы все же сочтем поведение Маркинса подозрительным, то обратимся к тем, кто отвечает за поимку шпионов в нашей стране.
— Вы согласились с этим планом, капитан Грейс?
