Лилиан Браун - Кот, который любил Брамса
Кто-то, несомненно, взбирался на табуретку возле бара, чтобы дотянуться до головы лося. Квиллер проверил все четыре сосновые табуретки, пытаясь найти какие-то следы, но полированные поверхности были совершенно чистыми.
Коко пристально наблюдал, как Квиллер убирает кассету в ящик туалетного столика.
– Коко, – сказал он, – мне что-то не очень нравится эта политика открытых дверей. Люди пользуются нашим домом, как автобусной станцией. Придётся найти слесаря… А если ты или Юм-Юм вдруг окажетесь в опасности, ты знаешь, что надо делать.
Коко медленно и значительно прикрыл глаза.
ШЕСТЬ
Мусвилл, пятница
Дорогой Арчи, у меня нет денег на юбилейную открытку, но я желаю тебе и твоей прекрасной жене счастливо встретить эту годовщину и ещё много-много других. Кажется, только вчера ты уронил обручальное кольцо, а я потерял твои билеты на свадебное путешествие.
Ты знаешь, приехав в Мусвилл, я обнаружил, что весь мир делится на две части: Тут, на Севере, и Там, в Центре, Здесь есть симпатичные люди, которые читают «Прибой», а ещё они пытаются скрыть разные загадочные происшествия. Вчера я отправился на рыбалку и подцепил на крючок нечто весьма похожее на человеческое тело. Когда я сообщил об этом шерифу, он не обнаружил никакого интереса, Я знаю: несчастный случай тут ни при чём. У меня есть основания подозревать, что произошло убийство, по крайней мере нападение. И я не перестаю думать, кто был тот бедняга. Почему он оказался на озере? Кто сбросил его в воду?
Я тут обжёгся ядовитым плющом, но теперь уже всё в порядке. Сегодня рано утром я было решил, что кто-то пытается снять шины с моего автомобиля, но оказалось, это чайки кричат – ужас как похоже на звуки; издаваемые автомобильным домкратом. Еда тут так себе. Для ресторанного обозревателя необходимость пробавляться здешней кухней всё равно что ссылка в Сибирь.
Квилл
P. S. У Коко открылся ещё один талант: он отвечает на телефонные звонки и самостоятельно пользуется магнитофоном. Через несколько лет он будет работать в НАСА.
Туман рассеивался. Из окна уже можно было разглядеть ближайшие деревья и место захоронения выгребной ямы. Хотя старый Сэм полностью засыпал углубление и сровнял его с землей, кошки, как и прежде, подолгу смотрели на это место.
Когда в пятницу утром зазвонил телефон, Коко спрыгнул с подоконника и бросился к бару. Квиллер метнулся следом, но оказался недостаточно проворным, чтобы помешать коту снять трубку. Она с грохотом свалилась на крышку бара.
Журналист тут же схватил её.
– Алло? Алло?
– А, это ты, – донесся басистый голос из Пикакса. – Я беспокоилась за тебя, дорогой. Звонила вчера, но телефон издавал очень странные звуки. А потом было занято. Я наконец обратилась к телефонистке, и она сказала, что с телефона снята трубка, поэтому я послала Тома выяснить, в чём дело. Он сказал, что трубка лежала на барной стойке – а дома ни души. Будь повнимательнее, дорогой. Ты, наверное, весь в своей книге. Как она продвигается? Ты всё ещё…
– Тётя Фанни!
– Да, дорогой?
– Я весь день провёл в городе, а трубку снял мой кот. У него появилась такая дурная привычка. Прошу меня извинить. Теперь буду убирать телефон в кухонный шкаф, если хватит провода.
– И не забывай закрывать окна, когда уходишь. Шквал может налететь совершенно неожиданно и буквально затопить всё вокруг. Сколько глав ты уже написал? Ты знаешь, когда твоя книга будет опубликована? Том говорит, что большую сосну уже спилили. Он завтра приедет и наколет тебе дров. Ты заметил каноэ под верандой? Весла в сарайчике. Только не выходи на озеро в плохую погоду, дорогой, и смотри не отплывай далеко от берега. Ну, не буду больше отвлекать тебя разговорами: знаю, ты хочешь побыстрее вернуться к своей книге. Когда-нибудь ты напишешь историю моей жизни, и мы оба заработаем целое состояние.
Натянув оранжевую кепку, к которой он самым удивительным образом уже успел привязаться, Квиллер отправился в Мусвилл, чтобы отослать письмо Арчи. На почте он осторожно потянул носом воздух, но почувствовал лишь свежий запах мастики для пола.
Следующая остановка была на Консервном молу, где он решил, что запах копчёной рыбы вовсе не так уж неприятен. В амбулатории молоденькая женщина-врач сидела за столом и читала журнал для гурманов. Он оказался прав насчёт её зеленых глаз: они действительно сверкали юностью, здоровьем и весельем.
– Вы домните меня? – поинтересовался он, стаскивая с головы кепку. – Я – пациент с кладбищенским синдромом.
– Рада видеть, что сегодня вы не в таком скверном настроении, как вчера.
– Укол подействовал сразу же. У вас часто бывают такие случаи?
– Ожоги плющом, солнечные ожоги второй степени, воспалившиеся мозоли на пятках, беличьи укусы – словом, все обычные отпускные удовольствия.
– А утопленники?
– Ими занимается полиция. Надеюсь, вы не собираетесь свалиться в озеро? Оно ледяное, и упавший за борт уже не всплывет. Во всяком случае, здесь так говорят. – Она закрыла журнал. – Садитесь, пожалуйста.
Квиллер устроился поудобнее и нервно разгладил усы.
– Я бы хотел задать вам вопрос относительно укола, который вы мне вчера сделали. Не мог он вызвать какие-нибудь галлюцинации?
– Весьма маловероятно. А вы страдаете галлюцинациями?
– Нет, но после укола со мной случилось нечто странное, и никто не верит, что я действительно видел то, что видел. Я уже начинаю сомневаться в здравости своего рассудка.
– Такая неординарная реакция – это, пожалуй, единственный случай на десять миллионов, – обрадовалась докторша. – Поздравляю.
Квиллер внимательно посмотрел на неё, она взмахнула ресницами и бросила на него смеющийся взгляд.
– Привлечь вас к ответственности за преступную врачебную халатность? Или вы предпочтете поужинать со мной?
– Давайте лучше быстренько пообедаем, и отправимся прямо сейчас, – ответила она, посмотрев на часы. – Никогда не отказываюсь пообедать с интересным мужчиной в солидном возрасте. Вам нравятся здешние кулебяки?
– Они были бы ничего, будь тесто слоёным. А в начинку хорошо бы добавить соуса и класть поменьше репы.
– Ну, тогда вам наверняка понравится в «Бяке-кулебяке». Идём. – Она сняла белый халат, под которым оказалась футболка с эмблемой Мусвилла.
Ресторан оказался маленьким и уютным, с двумя рядами кабинок, его украшали рыболовные сети, старый канат и чучела чаек.
– Никогда не думал, – объявил Квиллер, – что придётся лечиться у женщины-врача, вдвое моложе себя и к тому же приятной внешности.
– Извольте привыкнуть к такой мысли, – посоветовала она. – Нас таких немало… А вы неплохо выглядите для своего возраста. Много занимаетесь спортом?
– Не очень, – признался он, хотя ответ «совсем не занимаюсь» был бы ближе к истине. – Простите, доктор, я ведь не знаю, как вас зовут.
– Мелинда Гудвинтер.
– Родственница адвоката?
– Кузина. Пикакс просто наводнен Гудвинтерами. У моего отца там врачебная практика, а я собираюсь присоединиться к нему с осени.
– Вы, наверное, знаете Фанни Клингеншоен? Я поселился на лето у неё в коттедже.
– Кто же не знает Фанни? Во благо себе или во зло. Наверное, мне не стоило так говорить. Она замечательная старая леди. Говорит, что хочет стать моей первой пациенткой, когда я начну практиковать.
– Почему вы назвали её замечательной?
– Фанни поразительно умеет добиваться своего. Видели старое здание суда? Настоящая архитектурная жемчужина, но его собирались снести, а Фанни взяла дело в свои руки и спасла дом – в одиночку.
Квиллер расправил усы.
– Мелинда, можно я вас кое о чём спрошу? Мусвилл – чудесное место, и люди в нём такие дружелюбные, но меня мучает подозрение, что здесь происходит что-то, чего я не понимаю. Может быть, у вас здесь нечто вроде Утопии?
– У нас, конечно, есть проблемы, – признала она, – но мы не говорим о них с посторонними. Здесь не слишком-то любят приезжих из Центра – это не для печати.
– То есть любят доллары туристов, но не любят их самих, так?
Она кивнула.
– Эти отдыхающие слишком гладкие, слишком важные, слишком агрессивные и снисходительные, слишком другие . О присутствующих, естественно, речь не идёт.
– Вы действительно думаете, что мы другие? Да это же вы другие, – возразил Квиллер. – Жизнь в Центре предсказуема. Я работаю, обедаю в пресс-клубе, потом спешу обратно в редакцию писать заметку, ужинаю в хорошем ресторане, по дороге домой на меня нападают. Все как обычно, никаких сюрпризов!
– Бросьте! Я жила в Центре, и, на мой вкус, здесь гораздо лучше.
Кулебяки оказались очень удачными, слоеное тесто, начинка приправлена соусом, никакой репы и размера вполне приятного. И в обществе Мелинды Квиллер чувствовал себя вполне приятно. Немного погодя он смущенно расправил усы и заговорил:
– Я хочу вам кое в чём признаться, если не возражаете.
