Чарлз Тодд - Одинокая смерть
— Инспектор? Сюда, сэр. — Он повернулся и повел их к собравшимся на краю обрыва людям, полицейским и штатским. Все были заняты непонятной работой.
Даже сквозь серую стену дождя Ратлидж мог видеть, что на земле около них лежат двое, хотя внимание большинства было приковано к человеку, карабкавшемуся вверх по скале. Ратлидж понял, что два распростертых на краю утеса тела не то, что он сначала подумал, — это были люди, которые, растянувшись на мокрой грязной траве, свесив вниз головы, тащили вверх веревки. Еще двое держали их за лодыжки, чтобы не дать свалиться вниз. Трава была скользкая, и шквал ветра мог сбросить их в море.
Ратлидж снял шляпу, чтобы ее не унесло ветром, и сразу на лицо и голову хлынули потоки воды. Люди не повернулись, когда он приблизился. Он видел, как Уокер пытается что-то сказать констеблю, сопровождавшему их от фуникулера. Приходилось громко кричать ему прямо в ухо. Ратлидж услышал крик боли, когда человека, карабкавшегося наверх, с силой ударило о скалу. Кто-то из тянувших его за веревки крикнул:
— С тобой все в порядке, Бен?
Ответа расслышать Ратлидж не мог. Теперь многие оборачивались, взглядывали на него, но только не Норман, который напряженно ждал появления спасателя.
Вдали, на горизонте, небо и море сливались в сплошную серую пелену, по краю которой низко клубились темные облака.
Вдруг тащившие веревку люди откатились назад, и все начали им помогать. Как из игрушечной коробочки на пружине возникла голова, потом плечи, торс, и наконец мужчину вытащили. Он растянулся без сил на мокрой траве, одежда его промокла насквозь, кто-то накинул на него плащ, но ему было жарко от неимоверных усилий, и он мотнул головой, чтобы сняли. Только сейчас инспектор Норман обернулся, черные волосы облепили его череп, и крикнул Ратлиджу, указывая вниз:
— Ваш?
Ратлидж подошел, нагнулся, держась за плечо одного из тех, кто тащил веревку, чтобы не свалиться.
Внизу, на небольшом скалистом выступе, о который яростно бились волны, лежало тело. Спасатель, которого только что вытащили, видимо, спускался, чтобы обвязать его веревками. Спускаться туда вообще было опасно, но вдвойне опасно было проделать работу, с которой спасатель успешно справился, рискуя жизнью, — ведь в любую минуту его могло смыть в бушующее море. Все это он проделал на площадке, где с трудом мог поместиться один человек. А еще ему предстоял не менее опасный подъем наверх.
Ратлидж услышал, как Норман громко крикнул:
— Тащите!
Обернувшись, он увидел, что четверо мужчин снова взялись за веревки, и отошел от края. Потом он узнал, что это были спасатели с лодочной станции на пляже.
— Почему вы решили, что он наш? — крикнул Ратлидж.
Норман невесело ухмыльнулся:
— Тот, кто спустился туда, сказал, что горло мужчины перерезано. Он долго не мог обвязать его веревками, сначала надо было надеть защитный пояс, потому что пришлось тащить тело по острым камням, и широкий ремень должен был хоть немного его уберечь. Но у меня создалось впечатление, что он не зарезан, а, скорее всего, задушен гарротой. Вот почему я послал за вами.
— И все-таки какое отношение он имеет к нам? Если он находится здесь, то, вероятно, это один из жителей Гастингса?
— Назовите это чутьем, — ответил Норман и вновь повернулся к тянувшим за веревки спасателям. — Это тоже помогло. — Он вытащил из кармана полевой бинокль. — Мы должны были сначала узнать, жив он или нет. Ведь доктор не мог к нему спуститься. Он почти поклялся, что там труп.
Норман указал на невысокого полного человека, стоявшего в стороне.
Кто-то заглянул вниз и крикнул:
— Полегче, парни, полегче!
И спасатели немного ослабили хватку, а потом сделали рывок, и тело перевалило через край обрыва. Был момент, когда показалось, что оно вот-вот снова упадет, трава была скользкой от дождя и грязи.
Ратлидж слышал, как рядом выругался Норман.
Несколько человек подбежали и, ухватившись за петли на поясе, которым был обвязан труп, оттащили его подальше от края, а те, кто долгое время висели вниз головой и тянули веревки, в изнеможении раскинулись на мокрой траве.
Ратлидж и Норман моментально оказались рядом с телом, опередив доктора, и, чтобы не поскользнуться, встали на колени. Доктор присоединился к ним.
— Покойник, — констатировал он. — Потом скажу о причине подробнее, когда осмотрю у себя. Здесь это невозможно сделать.
Констебль Уокер тоже подошел, наклонился, для равновесия упершись руками в колени, и стал рассматривать мертвого через плечо Ратлиджа. Дождь стекал по волосам Ратлиджа на глаза, не давая возможности видеть, он вытирал их рукой.
Жертва лежала на животе в промокшей насквозь одежде. По следам на шее сзади уже было ясно, что мужчина убит с помощью гарроты. Как и предполагал инспектор Норман. Глубокий след от раны был черным в сером свете ненастного дня.
Острые камни сделали свое дело, брюки были порваны и в грязи, как и рубашка, тело покрыто порезами и ссадинами. Руки тоже, но не от проволоки — мужчина не защищался, — а по той же причине.
Взглянув на Ратлиджа, Норман перевернул тело на спину, и сзади раздался громкий возглас Уокера. Норман спросил:
— Знаете его?
— Да, сэр, Тео Хартл. Они с отцом работали на мебельной фабрике в Истфилде.
— Вы уверены? Его лицо основательно разбито.
— Нет даже малейших сомнений. Я его видел почти каждый день с тех пор, как он родился.
— Ну, вот я же говорил, — сказал Норман, — это ваш. Но на моей территории.
Доктор все-таки бегло осмотрел повреждения.
Никаких других видимых ран, только те, что связаны с падением и попытками втащить его наверх. Еще повезло, что он свалился на этот выступ, потому что иначе его давно унесло бы в море. И мы его никогда бы не нашли.
Ратлидж взглянул на мертвое лицо. На вид Хартлу было лет двадцать пять, как и остальным жертвам, он был высокого роста, светловолосый, выше, чем другие, и плотного сложения, поэтому так тяжело было втащить его наверх. Норман сделал знак своим людям.
— Ладно. Доставьте его в приемную доктора. — Он повернулся поблагодарить спасателей, пожал всем руку, оделил целой пригоршней монет. — Купите себе что-нибудь, чтобы согреться. Я сниму показания позже, когда будете свободны от дежурства.
Они стали спускаться.
— Это просто счастливый случай, что его нашли, — сказал Норман. — Рыбацкие суда возвращались, и с них заметили на выступе лежавшего человека, сначала думали, что кто-то прыгнул вниз, покончив счеты с жизнью, но у меня сразу появились дурные предчувствия. Мы привели спасателей и начали рискованную операцию.
Они подошли к машине Нормана. Прежде чем в нее влезть, Норман вытер мокрое лицо. Ратлидж замешкался, слушая Хэмиша, потом решительно отсек не дававший покоя голос и сел вместе с Уокером на заднее сиденье.
Пока они выбирались на дорогу, скрипя шинами по траве, Норман заметил:
— Проклятая погода для такого дела. Говорил вам, не хочу, чтобы убийства переместились в Гастингс.
Ратлидж достал носовой платок, влажный и холодный, намокший плащ тяжело давил на плечи, вода хлюпала в ботинках.
— Но что привело сюда Хартла? — спросил он.
Они направились к полицейскому участку. Норман мрачно ответил:
— Это теперь ваша работа. Но мне оттого не легче.
В машине неприятно пахло мокрой шерстяной тканью. Когда они подъехали к участку, Норман обернулся к Ратлиджу:
— Где оставили свою машину? Около магазина рыбацких сетей?
— У подножия фуникулера.
— Я пошлю туда кого-нибудь, пусть подгонят сюда. Заходите внутрь.
Они прошли в участок. Там казалось еще холоднее, потому что не было солнца, чтобы согреть помещение. Норман попросил дежурного сержанта принести горячего чая из ближайшей таверны.
Помещение участка было гораздо больше, чем в Истфилде. Кабинет Нормана находился в коротком коридоре слева. Справа — подвал с камерой. Оттуда раздавалось монотонное, громкое пение.
— Он не совсем нормальный, — объяснил Норман и закрыл дверь в кабинет, отсекая пение. — Мы иногда помещаем сюда, ради него самого, когда его сестра не может его контролировать.
Он хотел сесть на свое место за столом, но передумал, порылся в ящике стола, достал пачку листов бумаги и протянул Ратлиджу и Уокеру:
— Вот, подложите на стул, а то прилипнете к сиденью.
Потом открыл шкаф, достал полотенце и начал вытирать лицо и волосы.
— Ну, Уокер, расскажите, что вы знаете об этом человеке.
— Он был на войне со всеми остальными. Очень спокойный, уравновешенный, с ним не было связано никаких скандалов — ни до, ни после войны. Пришел работать в мебельную фирму «Стулья Кентон» резчиком по дереву. Его отец всегда хвастал, что у сына талант.
Норман бросил взгляд через стол на Ратлиджа:
