Агата Кристи - Вилла “Белый конь”

— Мы ведь еще не представились друг другу. Я даже не знаю вашего имени.

— Пока что, — заявил я, — мне не хотелось бы называть себя.

— Осторожность?

— Осторожность.

— Прекрасное качество, хотя не всегда себя оправдывает. Кто прислал вас ко мне? Кто у нас общий знакомый?

— И опять-таки я не могу сказать. У одного моего друга есть друг, он знает вашего друга.

Мистер Брэдли кивнул.

— Да, так ко мне находят путь многие из моих клиентов, — сказал он.

— Некоторые обращаются по очень деликатным вопросам. Вы, наверно, знаете, чем я занимаюсь?

Он и не думал ждать моего ответа, а поторопился сказать:

— Я комиссионер на скачках. Быть может, вас интересуют лошади?

Перед последним словом он сделал еле заметную паузу.

— Я не бываю на скачках, — ответил я.

— Лошади нужны не только на скачках. Скачки, охота, упряжка. Ну, а меня привлекает конный спорт. Я заключаю пари.

Он помолчал с минуту и безразлично, пожалуй даже чересчур безразлично, произнес:

— Вы хотели бы поставить на какую-нибудь лошадь?

Я пожал плечами и сжег за собой мосты.

— На белого коня…

— А, прекрасно, чудесно. А сами-то вы, с позволения сказать, кажется, темная лошадка. Ха-ха! Спокойнее. Не надо волноваться.

— Это вам не надо волноваться, — ответил я грубовато.

Мистер Брэдли заговорил еще ласковее и успокоительнее:

— Я вас прекрасно понимаю. Но уверяю вас, волноваться незачем. Я сам юрист — правда, меня дисквалифицировали, иначе бы я здесь не сидел. Но смею вас заверить, я соблюдаю законы. Все, что я рекомендую, совершенно законно. Просто мы заключаем пари. Каждый волен заключать любые пари — будет ли завтра дождь, пошлют ли русские человека на Луну, родится ли у вашей жены один ребенок или близнецы. Вы можете поспорить о том, умрет ли мистер Б. до рождества и доживет ли миссис К. до ста лет. Вы исходите из соображений здравого смысла, или прислушиваетесь к своей интуиции, или как там это еще называется. Все очень просто.

Я чувствовал себя так, словно хирург пытался меня подбодрить перед операцией. Мистер Брэдли походил сейчас на врача.

— Мне непонятно, что происходит на вилле «Белый Конь».

— И это вас смущает? Да, это смущает многих. Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, и так далее, и тому подобное. Откровенно говоря, я и сам толком в этом не разбираюсь. Но результаты говорят за себя. Результаты удивительные.

— А вы не можете мне подробнее об этом рассказать?

Я уж по-настоящему вошел в роль — этакий осторожный нетерпеливый и изрядно трусящий простачок. Видимо, мистер Брэдли в основном имел дело с такими.

— Вы знаете эту виллу?

Я быстро сообразил, что врать ни к чему.

— Я — да, ну, я там был с друзьями. Они меня туда водили…

— Прелестная старая таверна. Представляет исторический интерес. И они ее восстановили с таким вкусом, просто сделали чудеса. Значит, вы с ней знакомы. С моей приятельницей мисс Грей?

— Да, да, конечно. Необыкновенная женщина.

— Вы это очень верно подметили. Необыкновенная женщина. Необыкновенный дар.

— Она утверждает, что ей дано совершать нечто сверхъестественное. Но… ведь это… ведь это невозможно?

— В том-то и дело. Это просто невообразимо. Все так говорят. В суде, к примеру…

Мистер Брэдли, сверля меня черными бусинками глаз, повторил свои слова с подчеркнутой выразительностью.

— В суде, к примеру, такое бы высмеяли. Если бы эта женщина предстала перед судом и созналась в убийстве, убийстве на расстоянии с помощью «силы воли» или еще какой-нибудь чепухи, к которой она прибегает, такое признание все равно не могло бы послужить основанием для судебного разбирательства!

Даже если бы ее признание было правдой (во что разумные люди, как вы и я, ни на минуту не поверят), и тогда бы его нельзя было определить как нарушение законов. Убийство на расстоянии в глазах закона не убийство, а чистый вздор. В этом-то и вся соль, и вы сами можете ее оценить.

Я понимал, что меня успокаивают. Убийство, совершенное мистической силой, не рассматривается как убийство в английском суде. Найми я гангстера, чтобы тот убил кого-то по моей просьбе, меня привлекут к ответственности вместе с ним за соучастие. Но если я обращусь к Тирзе Грей, к ее черным силам, то черные силы не накажешь. Вот в чем, по мнению мистера Брэдли, заключалась вся соль.

Тут мой разум взбунтовался. Я не выдержал.

— Но, черт возьми, это же невероятно, — закричал я. — Я не верю. Этого не может быть.

— Я с вами согласен. Согласен полностью. Тирза Грей — необычная женщина, у нее редкий дар, но поверить в ее дар невозможно. Как вы правильно заметили, это фантастично. В наши дни никто не поверит, что можно послать волны мысли, или как их там, самому или через медиума, сидя в деревенском домике в Англии, и так вызвать смерть от естественных причин на Капри или где-то еще.

— И она себе приписывает такие возможности?

— Да. Конечно, она наделена особой силой. Она из Шотландии, а среди шотландцев много ясновидящих. В одно я верю: Тирза Грей знает заранее, что кому-то суждено умереть. Это редкостный дар. И она этим даром владеет.

Он наклонился вперед, разглядывая меня. Я молчал.

— Предположим на минуту такое. Кто-то, вы или другой человек, хочет знать, когда умрет, ну, скажем, бабушка Элайза. Иногда это нужно знать. Ничего в этом дурного, ничего ужасного — просто деловой подход. Какие нужно обдумать планы? Будут ли у нас деньги, положим, к ноябрю? Если вы знаете это наверняка, вы можете совершить выгодную сделку. Смерть ведь такая ненадежная вещь. Добрая старая Элайза с помощью докторов может протянуть еще с десяток лет. Вы этому только порадуетесь, вы привязаны к старушке, но знать точно не мешает.

Он помолчал, потом наклонился ко мне еще ближе.

— И тут на помощь прихожу я. Я заключаю пари. Какие угодно, условия мои, конечно. Вы обращаетесь ко мне. Естественно, вы не будете ставить на то, что старушка умрет. Это жестоко и не по душе вам. И мы оговариваем это так: вы спорите на определенную сумму, что бабушка Элайза будет жива и здорова, когда наступит рождество, а я спорю — что нет. Очень просто. Мы составляем договор и подписываем его. Я назначаю число. Я утверждаю, что к этому числу, может, неделей раньше или позже, по старушке Элайзе отслужат панихиду. Вы не согласны со мной. Если вы правы — я плачу вам, если я вы платите мне!

Я заговорил хриплым голосом, снова входя в роль:

— Какие ваши условия?

Мистер Брэдли мгновенно переменился. Он заговорил весело, почти шутливо.

— С этого мы с вами начали. Вернее, с этого начали вы, ха-ха. «Сколько» — говорите. Испугали меня не на шутку. Ни разу не видел, чтобы люди так брали быка за рога.

— Какие ваши условия?

— Это зависит от многого. В основном от суммы пари. Иногда от возможностей клиента. Если речь идет о надоевшем муже или шантажисте, сумма пари устанавливается с учетом того, какими средствами клиент располагает. И я не имею дела — вношу здесь полную ясность — с людьми бедными, за исключением случаев, когда речь идет о наследстве. Тогда мы исходим из размеров состояния бабушки Элайзы. Условия — по обоюдному согласию. Обычно из расчета пятьсот к одному.

— Пятьсот к одному? Круто берете.

— Но если бабушка Элайза вот-вот должна умереть, вы бы ко мне не пришли.

— А что, если вы проиграете?

Мистер Брэдли пожал плечами.

— Что ж поделаешь. Уплачу.

— А если я проиграю, я уплачу. А что, если я не стану платить?

Мистер Брэдли откинулся в кресле. Он прикрыл глаза.

— Не советую вам этого, — сказал он негромко, — не советую.

Несмотря на тихий голос, каким были сказаны эти слова, меня пробрала дрожь. Он не произнес ни одной угрозы, но угроза чувствовалась ясно.

Я поднялся и сказал:

— Мне нужно все обдумать.

Мистер Брэдли опять превратился в любезного и обходительного человека.

— Конечно, обдумайте. Никогда не нужно спешить. Если вы решите заключить со мной сделку, приезжайте, и мы все обсудим. Время терпит. Торопиться некуда. Время терпит.

Я вышел, и мне все слышались эти слова: «Время терпит».

Глава 13

Рассказывает Марк Истербрук

Я думал о предстоящем визите к миссис Такертон с величайшей неохотой.

На эту встречу меня толкнула Джинджер, и я все еще сильно сомневался, нужен ли такой шаг. Прежде всего, я чувствовал, что не подхожу для роли, которую выбрал. Я сильно сомневался, смогу ли вызвать нужную реакцию, и знал, что совсем не умею притворяться.

Джинджер с потрясающей деловитостью, которая у нее появлялась в нужных случаях, давала мне по телефону последние наставления.

— Все очень просто. Ее дом строил Нэш[5]. Не обычный для него стиль, а один из псевдоготических полетов фантазии.

— А зачем он мне понадобился, этот дом?

— Собираетесь писать статью о факторах, которые влияют на изменение архитектурного стиля. Что-нибудь в этом роде.