Остросюжетный детектив. Выпуск 10 - Эрл Стенли Гарднер
Мейсон сказал:
— Это может оказаться более серьезным делом, нежели вы думаете.
— Видимо, так оно и есть. Мне нравится эта девушка. Она проявила интерес к тому, что она читала, читала с выражением. Очень многие платные чтецы так монотонно выполняют свою работу, что, слушая их, просто засыпаешь от их голоса. Это похоже на то, как будто летишь далеко на самолете и пытаешься не заснуть от издаваемого двигателями звука. Ну, что ж, вот моя жена и мой пасынок.
Мейсон встал, чтобы поздороваться с женщиной и молодым человеком.
На лице госпожи Барстлер было ледяное выражение. Ее кожа, волосы и фигура указывали на то, что им уделяется должное внимание. Она выглядела, как женщина тридцати пяти лет, которая уверена в том, что другие считают, будто ей лет двадцать восемь. Казалось просто невероятным, что стоящий рядом с ней молодой человек является ее сыном. Карл Фредч оказался стройным молодым человеком с темными волосами и с ухоженными баками, спускавшимися где-то на дюйм ниже крайней точки уха, что соответствовало наилучшей голливудской манере. Несмотря на некоторую напряженность, он держал себя намного лучше, нежели обычно это делают люди его возраста.
Затем, когда все расселись, он сразу же приступил к делу.
— Перри Мейсон, — сказал Барстлер, — нанят Дайаной Риджис. Судя по всему, она считает, что ее выбросили, выгнали из дома недостаточно одетой и в унизительных обстоятельствах. Что вы знаете об этом?
Госпожа Барстлер достаточно холодно заметила, причем без всякого выражения на лице:
— Мы знаем все об этом.
— Хорошо. Так что же? — спросил Барстлер.
— Расскажи ему, Карл.
На лице Карла появилась гримаса неудовольствия.
— Я предпочел бы не обсуждать это.
— Ты же знаешь факты, Карл.
— Но она же женщина, мама. Тебе не кажется, что лучше, если женщину будет обсуждать другая женщина?
— Ну, что же, — сказала госпожа Барстлер, — во-первых, этой девушке никогда не следовало бы наниматься на работу к нам. Насколько я понимаю, она была актрисой. Именно этим ей и следовало бы заниматься. Она совсем не подходит для нашей семьи.
— Все это не является причиной для того, чтобы не дать ей две недели на сборы и не уволить ее цивилизованным образом, — тихо сказал Барстлер.
С чувством холодного достоинства его жена продолжала:
— Я боялась, что она может чувствовать себя одинокой. Я предложила Карлу, чтобы он уделил ей немножко внимания. Карл пригласил ее на ужин. Она довольно крепко выпила и в одном из баров позволила какому-то молодому человеку ухаживать за собой, и, насколько я понимаю, ей это даже нравилось. Так что она предпочла другую компанию и не захотела возвращаться домой с Карлом. Лишь только после того, как Карл вернулся домой, он заметил, что в автомобиле остался ее кошелек. Он поднялся к ней в комнату, чтобы оставить кошелек у нее на столе, и лишь тогда заметил, что в кошельке лежит бриллиантовый кулон, который я искала все утро, Карл пришел ко мне, и я решила провести личное расследование. С того времени, как у нас появилась мисс Риджис, у нас начали пропадать некоторые вещи, но я не придавала этому особого внимания, считала, что, возможно, я сама клала их не в то место. У мисс Риджис была нечистая совесть, так что она убежала, как только я вошла к ней в комнату. Я несколько была взволнована тем, что она не вернулась, но, поскольку я не намеревалась вызывать полицию для рассмотрения вопроса о воровстве, то сочла, что вряд ли смогу что-нибудь сделать, кроме того, что лишь ждать ее возвращения. Несомненно, у нее достаточно знакомых как мужского, так и женского пола, с которыми она имеет полное право провести ночь.
Барстлер посмотрел на Мейсона.
— Это удовлетворяет вас, Мейсон?
Мейсон несколько неуверенно пожал плечами.
— Когда она пришла ко мне в офис, у нее был синяк под глазом. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь об этом?
Госпожа Барстлер посмотрела на Карла.
Карл сказал:
— Когда она пришла домой, у нее уже был синяк. Мне кажется, что тот человек, с которым она фривольничала в баре, может что-нибудь сказать по этому поводу.
— Кроме того, я сомневаюсь, что это последний синяк, который она получила, — заметила госпожа Барстлер и добавила несколько презрительно: — Женщина подобного поведения…
Некоторое время была тишина, а затем жена Барстлера вновь повернулась к Карлу.
— Почему ты не настоял привезти ее домой, Карл?
Жест, который сделал Карл Фредч своей рукой, должен был означать, вероятно, что он отмахивается от чего-то очень неприятного. Столь хорошо рассчитанный и прекрасно выполненный жест привел бы в восторг любого режиссера.
— Она вела себя грубо, — сказал Карл таким тоном, как будто это навсегда и полностью закрывало данный вопрос.
Барстлер повернулся к Мейсону.
— Вы удовлетворены? — спросил он.
— Нет.
Барстлер вздохнул.
— Вы хотите задавать вопросы или я их должен
