Джон Харви - Грубая обработка
Резник знал, что как раз этого он бы и не хотел. Он взял доклад Миллингтона и стал просматривать его. Человек, которого тот допрашивал, был владельцем нескольких ресторанов и имел контрольные пакеты акций в других. Его младший сын навлек на себя гнев, женившись на девушке из местной, не китайской семьи и открыв свой собственный ресторан с продажей обедов на вынос.
Это случилось три недели назад. С тех пор были разбитые окна и произошло кое-что похуже. Миллингтон не сомневался, что новый ресторан сына загорелся в результате поджога. Большой контейнер с растительным маслом был поставлен в подпол и подожжен. В результате были обуглены балки и даже расплавились палочки для еды. Жертв не оказалось только потому, что заведение было закрыто, а жильцы верхней квартиры еще не вернулись из гостей.
Резник надеялся, что молодой человек получит достаточную страховку. Страховка.
Он взял бумагу, сжал ее в комок и бросил в корзину, но не попал, и она упала на пол.
– Патель, – позвал он, выглянув за дверь.
– Сэр?
На него смотрел через пишущую машинку Нейлор.
– Патель, – распорядился Резник, – отправляйтесь в участок к Джеффу Харрисону. Переговорите с Федерстоуном. Он ходил расследовать ограбление у Гарольда и Марии Рой. Вошли через заднюю, вышли через переднюю дверь. Работа профессионалов.
– Да, сэр.
– Я разговаривал с женщиной. То, что она рассказала мне, и то, что она поведала Федерстоуну, вроде бы не совсем стыкуется. Потрясите немного эти несоответствия, поговорите с ней. Проверьте, где она путается или лжет.
– Все будет в порядке, сэр? С инспектором Харрисоном?
– Это одобрено наверху, так что мы прикрыты. Теперь о другом: узнайте побольше о страховании. С кем заключен договор? Рекомендовал ли их кто-нибудь? Она заявила, что они взяли страховку основных владельцев дома, но это может оказаться неверным. Если она захочет показать вам бумаги, не отказывайтесь. И, возможно, вам удастся помочь ей вспомнить, кто это приходил и дал им котировку, чтобы они могли привести свою страховку в соответствие с существующим на сегодня курсом.
– Это все, сэр?
Будь перед ним кто-либо другой, Резник мог принять это за шутку.
– На данный момент – все, – ответил он и затем, поскольку этого нельзя было избежать, пригласил Нейлора в свой кабинет.
Двое мужчин глядели друг на друга с некоторым смущением. Резник остро ощущал, что Нейлору хочется выговориться, но не с ним.
– Как чувствует себя Дебби?
– О, – Нейлор неуклюже переступил с ноги на ногу, – хорошо. С ней все в порядке. Она…
– Много беспокойных ночей?
– Да, сэр.
– Тяжело для вас обоих.
Нейлор топтался на месте. Воротник рубашки внезапно показался ему тесным. Он предпочел бы быть где угодно, только не здесь.
– Вам оказывают какую-нибудь помощь? В глазах Нейлора заметалась паника.
– Я не знаю… участковая сестра…. Она приходит довольно часто, хотя Дебби говорит, что она не знает, зачем это нужно.
Три или четыре раза Дебби запирала дверь и делала вид, что никого нет дома. Но Кевин не сказал Резнику об этом.
– А что доктор? Есть какая-либо польза?
– Небольшая, сэр. Дебби говорит…
Резник отключился. «Что это была за игра, в которую он играл в школе? Там надо было болтать всякую чушь, а проигрывал тот, кто начинал задавать вопросы». Он взглянул на Нейлора, который, казалось, закончил.
– Вы знаете, мы можем помочь. Если это мешает вашей работе. – Резник увидел в глазах молодого детектива такое выражение, как если бы он предложил ему поучаствовать в каком-нибудь сексуальном извращении. – Если вы оба хотите обсудить свои дела с каким-либо профессионалом, это, возможно, будет полезно?
– Да, сэр, – произнес Нейлор с сильным желанием удалиться.
– Хорошо, Кевин.
Детектив выскочил из кабинета, как вошедший в поговорку чертик из табакерки. Резник покачал головой, дал себе несколько секунд на решение вопроса, стоит ли ему тратить время на курсах по управлению людьми, затем поднял трубку и набрал номер телевидения Мидленда.
– Мистер Рой на площадке, его здесь нет, – провозгласил голос, каким, например, рекламируют дорогую помаду. – Я могу соединить вас с его ассистентом, если вы хотите.
Резник захотел.
– Занято. Подождите, пожалуйста. Пришлось ждать.
– 7 —
Отец Гарольда дал ему это имя в честь руководителя оркестра, который специализировался на комических песенках и в котором он был второразрядным кларнетистом.
После того как в течение тринадцати лет, запугивая и задабривая, отец заставлял молодого Гарольда тратить все вечера и праздничные дни на освоение различных инструментов – фортепьяно, скрипки, конечно, кларнета и даже тубы, – он наконец был вынужден сдаться. Его сын никогда не превзойдет человека, чье имя было ему дано, – он не будет музыкантом. И собственная попытка Гарольда выступить с комической песенкой закончилась провалом. В рождественский вечер он завернулся в клетчатую скатерть и запел: «Я просто девушка, которая не может сказать нет…» Раздалось несколько хлопков, а его тетушка громко произнесла: «Он никогда не сможет выдержать мелодию, да благословит его Бог».
Зная о разочаровании родных и желая хоть как-то поправить дело, Гарольд проявил интерес к школе драматического искусства. Естественно, родители обрадовались и оказали ему материальную поддержку, в которой он нуждался.
Гарольд быстро понял, что совершил ошибку. Уроки по импровизации показали, что он просто заикающийся недотепа, занятия по движению и танцу воскресили в его памяти дни, которые он бесполезно потратил с метрономом. Только на этот раз отказывались подчиняться ритму не руки, а ноги. И, только исполняя роль лорда, произносившего на сцене всего лишь одну фразу, в «Макбете», он наконец осознал, что единственный человек, который не подвергается унижениям в театре, – режиссер.
Так и началась его новая карьера.
Гарольд понимал, что не может позволить себе быть гордым, и занялся теми проектами, за которые не брался никто другой. Мрачная комедия о человеке без ног, живущем в подвале с двенадцатью радиоприемниками, включенными на различные станции; инсценировка автобиографической повести пылкого паренька из рабочей семьи, чья мать выполняла тяжелую работу, отец умирал от болезни легких, а сестра продавала себя на улицах Кардиффа; бессловесная эпическая пьеса, продолжавшаяся с перерывами тринадцать часов, для каждой постановки которой требовалось двадцать семь мотыг и ведро свиной крови – пьеса была о вьетнамских крестьянах.
Это были шестидесятые годы, и Гарольд Рой знал, что надо смотреть вперед, а не назад. К его имени привыкли, и он получил признание. Поставил в Солсбери, Ланкастере, Дерби «Веер леди Уиндермир», «Как важно быть серьезным», «Тетку Чарлея». Каждые четыре постановки произведений Агаты Кристи он разбавлял постановкой уже подзабытого Джона Осборна.
Тогда-то он и повстречал Марию. Привлекательная, самоуверенная, сенсуально холодная Мария была превосходна в пьесе, где сыграла лучшую подругу, уговорившую жену Джимми Портера уйти от него и затем оставшуюся, чтобы разделить с ним постель и гладить его белье. Когда занавес поднялся на второй акт, она была в нижней рубашке за гладильной доской, и Гарольд незаметно подсовывал маленькие записочки между заглаживаемыми складками на рубашках. Мария нашла это очаровательным. Она была без постоянной работы, а Гарольд, как ей казалось, находился на самом верху благополучия. Она вышла за него замуж, надеясь, что он сделает ее звездой. Но он лишь сделал ее беременной.
«Ну ладно, – подумала Мария, приходя в себя после наркоза, – по крайней мере, ты еще можешь делать деньги».
Первой работой Гарольда на телевидении была постановка драмы о Гренаде. Он много размахивал руками, называл всех актеров, независимо от их пола, «любовь моя», и, что особенно важно, между ним и обслуживающей командой установились такие отношения, что они стали называть друг друга по имени. Он всегда следил, чтобы операторы не оставались без выпивки по окончании работы. Он повесил себе на шею дорогие очки и постоянно посматривал через них, отыскивая правильный угол съемки. Он отвечал «да» на все предложения и никогда не произносил «нет». Он всегда был в работе. Его агент старался достать ему последние произведения самых молодых и популярных авторов.
Сейчас он работал на телевидении Мидленда над сериалом о рабочей семье, которая получила целое состояние, играя на автоматах. «Дивиденды» – таким было рабочее название сериала.
Резник остановил свою машину перед передвижной столовой и сразу вспомнил, что следовало бы вначале заехать домой и накормить котов. Он надеялся, что встреча не займет много времени и коты простят его. Рядом с фургоном для готовки стоял двухэтажный автобус, между сиденьями которого стояли узенькие столики. Остатки вечернего салата свешивались с краев больших блюд, рядом с металлическими сосудами с чаем и кофе стояли подносы с фруктами и сыром. На доске для меню было написано: «Пудинг с вареньем» и «Пудинг из хлеба и масла». Над всем царил запах жира, в котором жарились картофельные палочки.
