Эрл Гарднер - Свеча прокурора
Минут пятнадцать-двадцать он сидел за столом, уставившись в пространство, руку нежила теплая трубка, даря ощущение, что он не одинок со своими заботами. Время от времени из трубки, как из вулкана, вырывались кольца дыма, которые странным образом помогали сосредоточиться. Вновь в комнату неслышно вошла секретарша и тихим голосом доложила:
— Сильвия Мартин из «Клариона».
— Пусть войдет, — откликнулся Селби.
Сильвия Мартин держалась с непринужденностью человека, твердо стоящего на собственных ногах. Немного моложе окружного прокурора, она являла миру ладно скроенную фигуру, смеющиеся рыжевато-карие глаза, в тон им — волосы, задорно вздернутый носик, губы, всегда готовые улыбнуться. Лишь те, кому выпала честь знать ее близко, понимали, что за смешливостью, шутливостью и острым язычком стоят высокий интеллект и горячее стремление к профессиональному успеху.
— Хай, Дуг! — поздоровалась она.
Ответив на приветствие, он целиком переключился на посетительницу. Не смущаясь его внимательным взглядом, она расположилась в кресле. Трубка вызвала у нее явное одобрение.
— Славный старый сыщик собственной персоной, — сказала она.
Он ухмыльнулся.
— Чем на сей раз могу быть полезен «Клариону»?
— Можешь рассказать о кейстонском деле?
Селби выбил трубку, начинил ее новой порцией ароматного табака и опять раскурил.
— Примерно в четыре утра мне позвонил…
— Этого мне не надо, — перебила она. — Шериф и коронер уже ознакомили меня с обстоятельствами. Поделись своими умозаключениями. Как ты оцениваешь эту историю?
— Честно говоря, — признался Селби, — сам не знаю.
— А вот Отто Ларкин, шеф полиции, сейчас энергично снабжает материалом «Блейд». Я так и вижу, с каким смаком и с какими подробностями «Блейд» подаст его версию в вечернем выпуске. А мне бы для утреннего выпуска заполучить информацию о событиях в динамике.
— Допускаю, что динамика наметится, — сказал он. — Очень может быть.
— Редактор отдела городских новостей не выносит никаких «может быть». Так что выкладывай.
— А что, собственно?
— Ну, не прокомментируешь ли ты, например, слух о том, что сын одного видного горожанина участвовал в карточной игре?
— Думаю, тебе хватит и собственной точки зрения на сей счет.
— Так Степлтон действительно был там?
— Да.
— Говорят, ты конфисковал его долговую расписку на сотню долларов. Это правда?
— Кажется, сегодня ты принялась за работу еще до завтрака, — усмехнулся Селби, — и небезуспешно.
— Стараюсь. Так ответишь, Дуг? Было дело? — Селби кивнул. — Что ж, Степлтон — это уже новость, — сказала она. — Не знаю, правда, как редактор отнесется к ней. Чарлз Де Витт Степлтон, можно сказать, заправила в этом городе. Многие перед ним пресмыкаются, потому что ему принадлежит мощное предприятие. На мой взгляд, история с его сыном — позор. Как он проглотит случившееся?! И еще вопрос. Ты собираешься привлечь к ответу Триггса?
— Пока не знаю, — признался Селби.
— Что ж, если ты не предъявишь обвинение, моя газета, по-видимому, не станет упоминать о Джордже Степлтоне. Почему ты не решаешься, Дуг? Из-за Инес, да?
Он почувствовал, что краснеет.
— Нет, — выдавил с трудом.
— Будь осторожен, — предупредила Сильвия. — Чарлз Де Витт Степлтон — враг опасный, и, уж конечно, впадет в ярость… О Дуг, так не хочется, чтоб они заморочили тебе голову, я имею в виду Степлтонов.
— Триггс прекратит растлевать молодежь азартными играми, — упрямо заявил Селби. — Мне наплевать на любое давление, от кого бы оно ни исходило.
— Но ведь не один Триггс виноват, — заметила она. — Триггса опекает золотая молодежь города. Опекает и подстегивает. Те, кто постарше, едут в Лос-Анджелес, снимают номера в отелях и дают волю уже иным своим порокам. А что делать юному поколению, ежели домой надо являться в определенное время? Вот молодые люди и отправляются в придорожные рестораны, танцуют, слегка выпивают, а по дороге домой с подружкой урывают минуты уединения. Такова, мистер окружной прокурор, суровая действительность в ее провинциальном варианте.
— Все это известно, — улыбнулся он.
— А что касается Джорджа Степлтона, то это весьма шустрый субчик. Он единственный из молодежи нашего города время от времени кутит в ночных клубах Лос-Анджелеса и Сан-Диего.
— И об этом знаю, — сказал Селби. — Триггс решил сберечь деньги Степлтонов для родного города.
Она рассмеялась.
— Ты, конечно, шутишь, Дуг. Но многие почтенные коммерсанты расценивают бизнес Триггса именно так. Попробуй-ка упрятать его за решетку, сразу почувствуешь, какой поддержкой он пользуется в городе.
— Знаю, знаю, — откликнулся Селби. — Но так или иначе ему придется покончить с импортом картежников-профессионалов.
— Ладно, — сказала она, — хватит об этом. Перейдем теперь к кейстонскому делу. Во-первых, я хочу проинтервьюировать девушек.
— Очень жаль, но это исключено.
— Почему?
— Девушки вполне порядочные, — пояснил Селби, — но мало кто из читателей поверит этому. Девушки живут в провинции, и газетная шумиха может…
— Послушай, Дуг Селби, не хочешь ли ты сказать, что утаишь от меня имена и адреса девушек?
— Совершенно верно.
Сильвия возмутилась.
— Теперь я вижу, насколько мы ошиблись, поставив на тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что во время выборов «Кларион» неизменно стоял за тебя, а не как «Блейд» — за Сэма Ропера. И теперь, после твоей победы, мы вправе рассчитывать на твое сотрудничество, хотя бы на получение свежих фактов. «Блейд» наверняка напечатает интервью с девушками.
— Нет, — отрезал он. — «Блейд» не найдет их. Рекс Брендон вполне солидарен со мной.
— Ах, так?! А Отто Ларкин, как поведет себя он?
— Будет действовать заодно с нами. Кстати, дело вне его юрисдикции.
— Можешь продолжать так думать, но держу пари: он всю информацию отдал «Блейду», в том числе имена и адреса девушек. И знаешь, что получится? Вечером в редакционной статье «Блейд», изничтожит тебя в пух и прах за утаивание информации. Пару дней они будут заниматься тобой, а потом объявят, что благодаря изобретательности своего репортера разыскали девушек. А в интервью они обязательно что-нибудь присочинят, чтобы выставить тебя простаком. Так что твои попытки уберечь имена девушек от огласки приведут к намного худшим последствиям.
— Возможно, ты права, — согласился Селби. — Но в любом случае лично я попробую оградить их от шумихи.
Она сощурилась, задумчиво к нему прицениваясь.
— Замешан юный Степлтон в этом деле?
— Не знаю.
— Не дай Бог. Потому что может получиться изрядный конфуз. Тебя много раз видели с Инес. Банда Ропера постарается заработать на этой ситуации политический капитал. В открытую они играть не будут, но на углах Мейн-стрит начнут шептаться, а потом слухи разнесутся по городу, как лесной пожар.
— Почему ты решила, будто Джордж Степлтон причастен к происшествию в кемпинге? — спросил Селби.
— Судя по рассказу Росса Блейна, некоторые из твоих вопросов говорят о том, что ты хочешь выяснить, не охотился ли покойник за Джорджем. Вот этим-то я больше всего и интересуюсь: что заставляет тебя предполагать, будто у Джорджа рыльце в пуху?
— А я не предполагал, — сказал Селби, — и пока не предполагаю. И все-таки кое-какие факты мы недооцениваем.
— Что именно?
— Тебе Гарри Перкинс показывал имущество покойного?
— Да, целую коробку. Разумеется, той же привилегии Перкинс удостоил и репортера «Блейда». Он дипломат и не заводит любимчиков. Сыплет информацию щедрой рукою во все стороны.
— Тебя ничего не насторожило в этой коллекции?
— Имеешь в виду плотницкий карандаш?
— Нет, другое. У него не оказалось никаких ключей.
— Но ведь он почти бродяга. У бродяг нет дома, поэтому…
— Дверь домика была заперта, когда приехали шериф и полиция. Рекс Брендон открыл дверь отмычкой.
— Но в конце концов замки в таких домиках не такие уж сложные, любая отмычка…
— У покойного не было отмычки, — возразил окружной прокурор. — Стало быть, он пришел с кем-то, иначе он не проник бы в комнату. У его спутника имелся или ключ от домика, или другой, который подошел к замку. Я склонен считать, что в помещение вошли трое — Уоткинс и еще двое.
— Учитываешь количество стаканов? — спросила она.
Селби кивнул.
— Могу сообщить также, что они вошли в домик до двух часов ночи: на ботинках умершего только пыль и ни малейшего признака грязи. Дождь начался около двух и так и не прекратился. Скорее всего, Эмиль Уоткинс и еще двое вошли вместе, выпили виски. Потом двое удалились, заперев дверь на замок. Уоткинс остался. Напрашивается вывод, что его жертва должна была явиться туда.
