Энтони Гилберт - Длинная тень смерти
– А мне кажется, кое-что я недополучила. – Она многозначительно посмотрела на него. – Понимаете, подобный шанс выпадает раз в жизни. Я все подсчитала. Хозяин просит тысячу двести фунтов. Может, чуть снизит, если поторговаться. Но мне все равно срочно нужны шестьсот фунтов. Вот так обстоит дело, мистер Френч.
– Но вы можете получить ссуду под залог в любом банке.
– Вы советуете мне залезть в долги, мистер Френч?
– Если вы рассчитываете взять деньги у меня, то ведь это все равно будет долг, – заметил Пол.
– Вы – другое дело. Вам не придет в голову требовать возврата долга через суд.
– Почему?
– Огласка вам ни к чему. Да, вас признали невиновным в смерти жены, однако…
Пол встал.
– Довольно, миссис Хоггет. Шантаж – опасная игра, учтите.
Миссис Хоггет осталась сидеть.
– Если появятся новые свидетельства, дело могут снова открыть.
Сердце Пола бешено заколотилось.
– А откуда возьмутся новые свидетельства?
– Вам лучше знать, мистер Френч. Но вердикт, наверное, был бы другим, если бы присяжные знали о звонке.
– Каком звонке? О чем вы?
– Когда ваша жена позвонила, увидев вас с пистолетом в руке, – твердо проговорила миссис Хоггет.
Наступила долгая тишина. Затем Пол нарушил молчание, спросив во второй раз, о чем идет речь.
– Вы знаете о чем. Если суду станет известно, что было два звонка…
– Но этого не было, – возразил Пол, успокаиваясь.
– Я слышала. Вначале звонок, очень короткий, затем выстрел, а после уже вы начали трезвонить.
– Почему же вы до сих пор молчали? Почему не рассказали тогда в суде?
– У меня не было доказательств. Но мы-то с вами знаем…
– Я предупредил вас: шантаж опасен. Предупреждаю снова.
– Поймите меня правильно, – продолжила миссис Хоггет как ни в чем не бывало. – Я любила ее не больше вашего. Хотите знать мое мнение? Туда ей и дорога. Только если вы решили убрать ее, а потом жениться на другой, то надо заплатить.
– Ну так идите в полицию и расскажите им свою историю. Посмотрим, станут ли вас слушать. И потом вам придется объяснить, почему вы так долго держали язык за зубами. Там этого не любят.
– А зачем идти в полицию? – спокойно осведомилась миссис Хоггет. – Есть журналисты. Уверена, газеты за мою историю с радостью ухватятся. Год не слишком большой срок, чтобы все окончательно забыли. А тут станет известно, что богатый вдовец, унаследовавший состояние погибшей жены, женится на патронажной сестре, которая ухаживала за ней как раз в то время, когда… Это уже тянет не на маленькую заметку, а на нечто гораздо большее. «Морнинг сан», думаю, не упустит случая.
Возразить Полу было нечего. Для «Морнинг сан» это был бы замечательный подарок.
– К вам станут приставать, просить интервью, – добавила миссис Хоггет, словно прочитав его мысли. – Вы, конечно, будете все отрицать, но ведь всем известно, каковы эти газетчики. Они не отстанут. Начнут что-то придумывать сами, ну и я им помогу. Вам это не очень будет приятно. Подумайте о мисс Уэйленд, вы ведь, наверное, собирались начать семейную жизнь с чистого листа.
Да, прижала она его крепко. Ради Хелен Пол был готов на все. А эта мегера вполне способна выполнить свою угрозу.
– Вы храбрая женщина, – усмехнулся он. – Не боитесь обжечься?
– Нет.
– Смотрите, между двумя огнями – мной и мистером Хоггетом – это опасно.
– Если бы я не знала, какой вы шутник, мистер Френч, то подумала бы, что вы мне угрожаете. Но, полагаю, самое простое для вас – это помочь мне немного в благодарность за заботу о миссис Френч. Такой жест будет понятен всем.
– Оставьте в покое мою жену! – воскликнул Пол.
Миссис Хоггет едва заметно улыбнулась и выжидающе посмотрела на него.
– Ладно, – вздохнул он, – одолжу вам пятьсот фунтов под долговую расписку. В этом случае никто не сможет обвинить вас в шантаже или меня, что я ему поддался. Расписка будет храниться в банке. Согласны?
– Это не так щедро, как я надеялась, – проворчала она, сжимая свою большую черную сумку.
Пол пожал плечами:
– Что ж, решайте.
Миссис Хоггет поспешно кивнула, и он выписал чек.
– И давайте внесем ясность. Это в первый и последний раз.
Она встала и начала надевать свои бесформенные перчатки.
– Рассматривайте это как инвестицию в мой бизнес. Пройдет год, и я сообщу, как идут дела.
Зазвонил телефон, Пол снял трубку. Миссис Хоггет наблюдала за выражением его лица. Естественно, звонила эта патронажная сестра, кто же еще. Бывшая экономка просеменила к двери и вышла. Она была уверена, что о ее визите Пол не расскажет своей невесте. Так оно и случилось.
На следующее утро Пол Френч женился на Хелен Уэйленд под аккомпанемент моросящего дождя. За ними в очереди стояли еще две пары. С каждой небольшая компания. У тротуара их ожидала череда «фордов».
Все закончилось очень быстро, они даже не успели как следует осознать, что уже женаты. Пол на мгновение вспомнил помпезную церемонию одиннадцать лет назад и тут же выбросил из головы. Все нормально. Бланш в могиле и останется там до Судного дня. А что касается миссис Хоггет, так он теперь женат на Хелен. И пусть эта дрянь делает что хочет. Их уже ничто не разлучит.
Глава девятая
Теперь, в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году, Сэм Хоггет владел небольшим, но приносящим неплохой доход магазином хозяйственных товаров. У него была жена, которую он искренне считал слишком для себя хорошей, и трое малолетних детей. А когда-то, во времена, которые сейчас лучше не вспоминать, он – черноволосый, худощавый, полный сил парень – женился, не иначе как сдуру, на женщине, которую звали Руби Берта Форрест.
Ну было такое, прошло, чего об этом думать. Сейчас он стал совсем другим – высокий солидный мужчина приятной наружности, неутомимый труженик, не трезвенник, но почти, по крайней мере таковым он слыл в местном пабе «Белый козел». Паб располагался напротив его магазина, и Сэм действительно заходил сюда четыре раза в неделю. И это все. А вот в пятницу, когда он задерживался в магазине, чтобы подвести баланс, он мог потом заглянуть в паб, а мог пройти мимо. По-разному. Суббота и воскресенье принадлежали семье.
На обед Сэм не закрывал магазин. Пусть будет открыто, вдруг кто-нибудь зайдет. Это вполне разумно. У него был помощник Берни. Сэм называл его «мой молодой человек», хотя Берни был женат и имел двоих детей. Он уходил на обед в двенадцать сорок пять и возвращался в половине второго, после чего Сэм спешил домой к Кэти.
И вот однажды в магазин вошла женщина. Не из местных, это было видно сразу.
– Дайте мне упаковку металлических щеток для кухонной посуды, – попросила она.
– Какие именно вы предпочитаете?
Сэм снял с полки несколько щеток и, узнав Руби, побледнел.
– Да, Сэм, – спокойно произнесла она, – это я. Вот решила сделать тебе сюрприз. Я вижу, ты работаешь. Значит, война пошла тебе на пользу.
– Но ты же погибла, – пробормотал он. – Так мне сказали.
– Нет. Тебя бы это, разумеется, устроило.
Сэм уперся большими ладонями в прилавок.
– Но мне официально заявили, что ты погибла во время бомбежки.
– И где тебе такое сказали?
– В полиции и… на фабрике. Я даже встречался с несколькими работницами из другой смены. Они все утверждали, что ты погибла во время ночного налета.
– А ты, услышав это, сразу отправился праздновать. – Она усмехнулась. – Я удивляюсь тебе, Сэм, разве можно верить всему, что говорят?
– Я тогда работал в Бристоле. Когда прочитал сообщение о бомбежке фабрики, написал туда, указал твои данные. Мне ответили, что все, кто в тот день работал в ночную смену, погибли. И ты тоже. Тела так и не удалось извлечь из-под руин.
Руби кивнула:
– Да. Прямое попадание. Но мне повезло, я в цеху тогда не была.
– Почему?
– Не знаю, судьба, наверное. Вообще-то я на смену вышла, отметилась как положено, вот почему меня причислили к погибшим. Но потом почувствовала себя плохо и отпросилась. У меня артрит колена, а когда приступ, стоять невозможно. А там еще холодно было, как в погребе. Не знаю, куда во время войны девался уголь, у нас в цеху совсем не топили. Ушла я после перерыва, а через час случился налет. Вскоре вспыхнул пожар. В общем, живых никого не осталось.
– И некому было сообщить, что Берта Хоггет сбежала, не доработав половину смены?
Она удивленно посмотрела на него.
– Никто не называл меня Бертой с тех пор, как ты дал тягу. Имя Руби тебе не нравилось. Ладно… Значит, потом фабрику закрыли. Заявили, что погибли полторы тысячи, но сколько точно, никто не знает.
– А все же почему ты числилась среди погибших?
– Потому что я больше там не появилась, вот почему. Не хотела снова идти на биржу труда. Там противные девки, годятся мне в дочери, наглые такие, командуют. Помню, одну попросила назначить меня туда, где жалованье повыше, так она на меня сразу вызверилась: «Идет война, мы должны быть готовы к жертвам. Подумайте о тех, кто на фронте». Противно было слушать. В общем, в этой кутерьме обо мне никто и не вспомнил, я собрала вещи и уехала на север. Официально регистрироваться не стала, но удалось устроиться в столовой. Денег платили мало, зато еда бесплатно, и можно было получить что-то сверх карточек. А затем война закончилась, и я вернулась. Пошла в ратушу, сказала, что мою квартиру разбомбили. Мне дали продуктовую карточку и купоны на одежду. Так поступали многие, грех было не воспользоваться. А ты, значит, всю войну пересидел в Бристоле? Все было в порядке, я полагаю?
