Рекс Стаут - Право умереть
Он внезапно умолк, затем с силой ударил ладонью по столу.
— Черт побери, ну не идиот ли я! До сих пор не спросил, есть ли у вас план защиты.
Остер, небрежно листавший мой отчет, взглянул на Вульфа.
— Нет… Не сказал бы. Ничего подготовленного у меня пока нет.
— Но, возможно, есть какие-нибудь предположения или подозрения, пусть смутные, насчет личности убийцы?
— Нет.
— А у вас, мистер Уиппл?
— Тоже нет. Абсолютно никаких. Но меня интересует один вопрос — это не простое любопытство, нет. Сын тоже хотел бы это знать, и я обещал ему спросить у вас… Адвокат будет защищать клиента, если даже считает его виновным. Но ведь вы всегда отказываетесь от таких клиентов. Значит, вы твердо убеждены в невиновности моего сына. Ему хотелось бы знать, почему.
— Так уж это важно?
— Для него — да.
— В таком случае, передайте ему: потому что он — негр, а Сюзанна Брук была белой девушкой. Надеюсь, его удовлетворит мой ответ. Вам же могу сказать, что не вижу никаких причин, которые бы толкнули его на убийство. И потом, главным образом, все его поведение в этой комнате во вторник. Или он невиновен, или разыграл заранее подготовленный спектакль, на что, по-моему, не способен. Мне кажется, ваш сын еще совсем зеленый юнец. Пожалуйста, передайте ему это. — Вульф снова повернулся к Остеру. — Сегодня утром я закинул приманку. Вы видели «Газетт»?
— Нет.
Вульф взял газету с письменного стола и протянул Остеру.
— Вот, пожалуйста. В третьей колонке, под заголовком с моей фамилией.
Остер взял газету, неторопливо прочитал заметку и передал Уипплу.
— Черт побери! Вы не просто капризный человек, вы хуже. Вы же отлично знаете, что не имели права давать для печати такую заметку, предварительно не согласовав со мной. И вы называете это приманкой? А где же крючок?
Вульф кивнул.
— Я хочу показать вам, что не ограничился высказанным и отвергнутым вами предположением. Приманку я забросил потому, что рискнуть стоило. Не исключено, что это обеспокоит кое-кого, кто уже считает себя в полной безопасности, поскольку полиция арестовала Данбара Уиппла по подозрению в убийстве; обеспокоит тот факт, что я согласился заняться расследованием и, следовательно, начну что-то предпринимать. Это всего лишь мое предположение, причем довольно зыбкое.
— Вот именно. И меня тем более удивляет ваше самомнение. Поймите же наконец: вы работаете под моим руководством. Я с удовольствием ознакомлюсь с отчетом Гудвина. Отчет — это очень хорошо. Но все, что вы предпринимаете, предварительно должно быть одобрено мною. Вы понимаете?
Вульф покачал головой.
— Положим, на таких условиях я не люблю работать, но сейчас не время начинать дискуссию. Для начала я нуждаюсь и в вашем согласии, и в вашей помощи. Завтра в девять вечера здесь должны собраться все сотрудники Комитета защиты гражданских прав, включая директора-распорядителя Хенчи.
На лице Остера появилась широкая улыбка.
— Послушайте, Вульф, вы начали нашу беседу с попытки вывести меня из терпения, и вам это удалось. Ну и хватит. Пойдите и сделайте себе холодный компресс на голову.
— В другой раз, сейчас голова мне особенно нужна. Если вы не согласитесь с моим предложением и не соберете здесь аппарат комитета, мне придется действовать самому. Я должен повидать их.
— Я откажусь от ваших услуг, если вы только попытаетесь это сделать. Больше того, я уже отказываюсь от них. Между нами все кончено. — Остер повернулся к Уипплу. — Пошли, Пол. Он невозможен. Пошли!
— Нет.
— Нет?! Что это значит? Вы же слышали его. Он невозможен!
— Но он… По-моему, Гарольд, надо все-таки подумать над его просьбой. Разве не естественно, что он хочет их повидать и порасспросить? Разве не…
— Я уже повидал и расспрашивал. Я знаю всех их лично. Пошли. Свет клином сошелся на Вульфе, что ли? Найдем сколько угодно и других детективов!
— Но не таких. Нет, Гарольд. Вы слишком торопитесь. Если вы не хотите собрать людей, я соберу их сам. Том Хенчи, не сомневаюсь, найдет просьбу Вульфа вполне резонной. Он…
— В таком случае, Пол, вам с сыном придется искать другого адвоката. Я вас предупреждаю.
— Вы слишком торопитесь, Гарольд.
— Я вас предупреждаю.
— Слышу. Я знаю, вы хороший адвокат, Гарольд, но я вовсе не уверен, что у вас хватит умения и опыта вызволить Данбара. Говоря откровенно, очень сомневаюсь. А вот у Вульфа хватит, если только вообще можно вызволить сына. Раз уж вы так ставите вопрос — или вы, или Ниро Вульф, утром я повидаюсь с Данбаром, выскажу ему свое мнение, и он с ним, уверен, согласится. — Он перевел взгляд на Вульфа. — Я поступаю так, мистер Вульф, не только под тем впечатлением, которое вы произвели на меня, когда я был еще совсем молодым. Я все время следил за вашей карьерой. Будем считать, что расследование возглавляете вы. — Уиппл посмотрел на Остера. — Не уходите, Гарольд. Садитесь.
— Но это же нелепо! Я дипломированный адвокат, уважаемый всеми член адвокатуры, а он… частный шпик.
— Мистер Остер, — обратился к нему Вульф.
— Да?
— Рекомендую не придавать значения экстравагантным заявлениям мистера Уиппла. Давайте договоримся так: вы руководите подготовкой защиты Данбара Уиппла на суде, я же занимаюсь сбором доказательств подкрепляющих вашу защиту. Я предвидел нашу стычку и не ошибся. К счастью, обошлось без жертв. Сделайте одолжение, присядьте. Естественно, я рассчитывал и все еще рассчитываю на ваше участие в завтрашнем совещании. Если вы найдете нужным в чем-нибудь не согласиться со мной, с моими высказываниями или поступками, — пожалуйста, возражайте, на то у вас язык. Мы уже убедились, что он у вас неплохо подвешен. Я вовсе не удивляюсь, что вы пытаетесь отделаться от меня. Человек я действительно трудный, хотя не такой уж «невозможный». Впрочем, предоставляю вам право подискутировать с мистером Уипплом на эту тему только в другое время — Вульф взглянул на часы. — Несомненно, у вас есть для меня кое-какая информация, и вам не терпится высказать свои предложения. Через полчаса, даже меньше будет готов обед. Если вы и мистер Уиппл найдете возможным пообедать с нами, мы сможем беседовать весь вечер. У нас сегодня жареная дикая утка под соусом «ватель», а в него, как известно, входят винный уксус, яичный желток, томатная паста, масло, сливки соль, перец, лук-шалот, кервель и перечные зерна. Есть ли из перечисленного мною что-нибудь такое, что вы находите для себя неприемлемым?
Остер ответил отрицательно.
— А вы, мистер Уиппл?
Уиппл покачал головой.
— Арчи, дай распоряжение Фрицу.
Я встал и пошел на кухню. Хорошо, что ни один из наших гостей не ответил положительно на вопрос Вульфа, ибо Фриц уже приготовил соус, о чем Вульф, конечно, знал. Фрица совсем не обрадовали мои новости. Он, правда, никогда не возражал, если Вульф оставлял кого-нибудь обедать, но сейчас он опасался, что утки не хватит на всех. Я ответил, что Вульфу только пойдет на пользу, если он хоть раз съест меньше обычного и возвратился в кабинет, где обнаружил, что Остер, снова сидя в кресле, обитом красной кожей, мирно беседует с Вульфом, а тот делает в своем блокноте какие-то заметки. Мне пришлось прервать их разговор, чтобы получить указание о винах. Вульф распорядился подать мартини и водку, и я снова отправился в кухню.
За нашим столом обычно обедают гости, принадлежащие к одной из двух категорий лиц: либо состоящие с Вульфом в каких-то личных отношениях (таких всего восемь, причем лишь двое живут в Нью-Йорке или близ него), либо те, кто имеет касательство к делу, которым он в данный момент занимается. И с теми, и с другими он ведет за обедом разговор, представляющий, по его мнению, несомненный интерес для гостей. Он как-то сказал, что гость для него подобен драгоценному камню на подушке гостеприимства. Пожалуй, немножко витиевато, но хорошо.
Пока Фриц разносил мидии, я мысленно спрашивал себя, о чем же Вульф будет разговаривать с гостями сегодня. Оказалось, о Вильяме Шекспире. После соответствующих замечаний о мидиях, приготовленных под соусом из белого вина со взбитыми сливками, Вульф поинтересовался, кто из наших гостей читал книгу Роуза. Как выяснилось, никто. Немногие адвокаты или профессора осмелились бы в этом признаться. Но с «Отелло» они, конечно, знакомы? Я искоса взглянул на Вульфа. Не сказал бы, что он проявил большую тактичность, упомянув об «Отелло» в разговоре с этими гостями.
Вульф проглотил последний кисочек мидии.
— Возникает интересный вопрос, — заметил он. — Если бы факты, упоминаемые в пьесе, были доказаны и использованы следствием, можно ли было бы сегодня в судах штата Нью-Йорк привлечь Яго к уголовной ответственности в качестве соучастника убийства и добиться его осуждения?
Мне оставалось только признать, что Вульф вел себя безупречно. Бесспорно, такой разговор не мог не заинтересовать наших посетителей, а выяснение роли Яго и анализ его юридической ответственности открывали широкое поле для дискуссии. Так именно и получилось, и спор приобрел весьма оживленный характер. К тому времени, когда мы разделались с уткой и гарниром к ней, а Фриц подал суфле из инжира, лично я решил, что песенка Яго спета.
