Придет серенький волчок - Юлия Владиславовна Евдокимова
Вот и пойми его, успокаивает, или издевается!
Сашина комнатка была маленькой и очень простой, комфорт которских апартаментов остался позади. Кровать, тумбочка, простенький коврик, ванная комната с душем и большое окно под самым потолком. Ни телевизора, ни интернета…
Девушка надела спортивную куртку и натянула одеяло под подбородок. Дождик снова застучал по крыше и вместе с ароматами леса в окно потянуло холодом. Стояла такая тишина, что в ушах звенело.
Свежий воздух, обильная еда, вино и айвовая ракия сделали свое дело: она уснула, как только закрыла глаза и не услышала далекого волчьего воя. И тем более не услышала, что этой ночью ему ответил другой волк.
Глава 7.
Никаких шаманок и виларок не хотела Саша в четыре утра, когда в дверь забарабанили. Пусть себе едут, главное, чтобы ее оставили в покое и дали поспать.
– Как знаешь! – сказал Иван, увидев заспанную, завернутую в одеяло девушку, открывшую ему дверь. – Потом не жалей!
Саша вернулась в кровать, не разматывая одеяло упала на подушку, но сон не шел. Упустить такую возможность? Она вскочила, быстренько умылась, оделась и рванула вниз со второго этажа прыгая через ступеньки.
Все уже позавтракали. и она на ходу запихнула в рот кусок горячего пирога с домашним сыром, обожглась, запила кофе и обожглась еще больше, залила пожар водой и, стараясь не разевать сильно рот, чтобы на обожженный язык не попадал воздух, выползла на деревянную террасу пансиона.
Еще было темно, рассвет прятался за горами. Шумели моторы двух машин, но они не одни встали в такую рань, вдали двигались огоньки, значит деревенские уже в пути.
Девушка никогда не встречала рассвет в горах. Даже оказавшись в горной Тоскане она вставала, когда уже рассветало, да и большей частью осеннее небо было покрыто тучами. И сейчас Саша с восхищением смотрела, как окрашиваются снежные шапки в розовый цвет, как вспыхивают золотые солнечные искорки в дымке в низинах, как бежит по лугу семья оленей солнечного золотистого цвета. Весь сон прошел.
Дамиан выглядел хмурым, усталым, глаза покраснели, ему явно не хотелось разговаривать и почти час они ехали в молчании.
Наконец показалась какая-то деревня и мост на огромной высоте над узкой рекой, горы по обе стороны реки покрывал густой непроходимый лес. Дамиан притормозил, за ним притормозила вторая машина.
– Кофе, – односложно пояснил монах.
Маленькое кафе уже открылось и все с удовольствием выпили по чашечке кофе, окончательно проснувшись. Саша пила осторожно, переживая за обожженный язык. Но разве могла она молчать, и так час в машине молчала!
– Надо же, у вас моки не найдешь! Везде турецкий кофе, в турке, – резюмировала девушка.
– Тссссс! – шутливо поднес палец к губам Коста. – Не говори здесь этого слова. Кофе у нас варят византийский!
Она встала у перил, с опаской глядя вниз. Сумасшедшая высота и совершенно дикие места!
Подошел Дамиан, тронул за плечо и показал вдаль, где на крохотной поляне у реки виднелись несколько домиков, казалось, лес выдавливает их в реку.
– Топольница. Нам туда.
Еще полчаса серпантина и узкой дороги, зажатой настоящей лесной чащей, и они въехали в деревню. Издали слышалось пение.
***
На крохотной деревенской площади собралась толпа. Они решили не мешать, встали на небольшом пригорке, наблюдая за действом со стороны.
Женщина средних лет в светлой одежде и платке, скрывающим волосы, пела, раскачиваясь и закатив глаза. Вокруг стояла тишина, люди боялись лишний раз вздохнуть.
– В поле, покрытом цветами, я иду, иду с сестрами на Крш, вверх, вверх.
В поле, покрытом цветами, я с сестрами спускаюсь к грушевому дереву; мои сестры заставляют меня залезть на грушевое дерево.
Они молоды, мои сестры. В поле, покрытом цветами, я иду, я иду с сестрами на Крш, вверх, вверх, – Шепотом переводил Коста. – Крш – гора такая.
Между пением женщина плакала, умоляла о чем-то, потом сияла от счастья. Это был настоящий транс, она словно видела тех, кого не могут видеть остальные, говорила с ними, пела для них и просила. Нечто подобное Саша встречала в фильмах, когда показывали спиритические сеансы, но то, что происходило сейчас на ее глазах, совсем не похоже на фильм. В полной тишине толпа ждала, затаив дыхание.
– Сейчас она окончательно впадет в транс и ее уведут в дом, а люди будут по одному заходить и задавать вопросы. – Прошептал Коста.
Виларка вдруг обмякла, ее успели подхватить под руки и повели с площади, толпа вздрогнула, словно очнувшись, люди, стараясь ступать как можно тише, потянулись вслед. Но кто-то не выдержал, нарушил тишину, закричал; Саша поняла лишь одно слово – «вукодлак».
– Он все испортил, она сейчас выйдет из транса, – снова прошептал Коста. – Криком все испортил.
Толпа замерла. Вдруг виларка остановилась, все вдохнули и не выдохнули. А женщина не глядя вытянула руку вперед, показывая туда, где стояли Саша со спутниками. И произнесла фразу тихо, еле слышно, но в такой тишине все услышали бы и шепот. Два слова различила Саша, ей показалось, что шаманка сказала «нэпомник» и «крсник».
Ее повели дальше, а толпа облегченно выдохнула, но теперь люди не могли молчать, их переполняли эмоции, они шикали друг на друга и тут же не выдерживали и снова шептались.
– Ради этого стоило проснуться чуть свет, – сказал брат Марко.
– Никогда такого не видел, – поддержал Бальери.
– А как же колдуньи Базиликаты?
– Там совсем другое. Там дар, а здесь… даже не знаю, как сказать… такое ощущение, что эта женщина действительно находится в другом мире.
– Ваши шаманы на Алтае ведь занимаются тем же? – Брат Марко повернулся к Саше.
– Не знаю. Никогда не видела… Вроде похоже… ну, по описанию. А что она кричала? Я так испугалась, когда она показала на нас. Мне даже показалось, что на меня.
– Она просто показала в сторону, не важно в какую, – объяснил Дамиан. – Вы действительно очень эмоциональны, Саша.
– Да у меня ноги подкосились!
– А что она сказала? – Поддержал брат Марко.
– Тот мужчина, что закричал, спросил, как спастись от вукодлака. А она ответила, назвав вуколака «нэпомник».
– Да, я тоже услышала это слово! И еще «крсник».
– Нэпомник- это тот, чье имя нельзя называть. Ну, то есть нельзя произносить слово вукодлак. Он просто нэпомник, его не помнят, не знают.
– А «крсник»?
– Она сказала, что нэпомник уйдет, потому
