Буало-Нарсежак - Тайна Лошади-Призрака
— Все… Вы понимаете… весь ансамбль.
— Я помогу вам.
— Садитесь рядом, молодой человек. Я хотел бы… особенно… самое средневековье.
— Хорошо, тогда надо начинать с северного крыла.
— Очень хорошо. Северное крыло.
Он снял трубку внутреннего телефона и сказал несколько слов. Машина тронулась. Ход ее был так мягок, что Франсуа показалось, что он уносится в небо на ковре-самолете. Мальчик был хорошо воспитан и не стал открыто выражать свое удовольствие, но он не мог не восхищаться кожаной обивкой сидений, деревянной отделкой, вмонтированным баром и откидным столиком. Оторвав глаза от всей этой роскоши, Франсуа удивился, как незаметно они подъехали к величественным башням Кермола.
Ван дер Трост постучал золотым кольцом с печаткой в стекло, отделявшее его от шофера. Машина остановилась.
— Гут! — сказал голландец. — Здесь. Шофер открыл дверь, и Ван дер Трост настоял, чтобы Франсуа вышел первым. «Он принимает меня за потомка Бригоньяна», — подумал польщенный в глубине души Франсуа. «Бентли» медленно развернулся.
— Генрих будет ждать нас на другой стороне, — объяснил Ван дер Трост.
Он достал из кожаного чехла дорогущий фотоаппарат, прикрепил к нему длиннофокусный объектив, отчего невинный аппарат стал похож на маленькую пушку, и тотчас же навел его на башню. Время от времени голландец щелкал затвором и шепотом выражал свой восторг:
— Гут… гут…
Франсуа нравилось, когда кто-то хвалил Кермол, но все же он предпочел бы, чтобы голландец был более сдержан в выражении своего восторга. Однако поскольку Франсуа уже оказался втянутым в эту игру, он сам искал и показывал Ван дер Тросту, что надо снимать.
— Это северо-западная угловая башня. Возьмите ее немного снизу, на фоне вон того облака.
— Да, люблю, хорошо!
— А вот и Маргарита Жауан. Снимите, как она вытрясает ковры. Обратите внимание на прическу…
— Ах! Прическа! Прекрасно! Это для мадам Ван дер Трост.
— Кстати, сегодня вечером приезжают мои родители. Они уже звонили.
— Я восхищен! Я завтра же им представлюсь, если это есть возможно. И может быть… мы будем договориться?
— Может быть.
Франсуа вдруг разонравилась эта охота за видами. Что же это он делает? Ведь он предает Кермол — ни более ни менее. Мальчику стало стыдно, что он сидел в машине будущего владельца Кермола. И именно в этот момент его осенило.
Ведь «бентли» от самой изгороди точно следовал маршрутом лошади-призрака — и даже остановился в том же месте, где и лошадь! А ведь именно там он нашел загадочного раненого…
Конечно, это чистое совпадение! На самом деле, решив ехать в направлении северного крыла, они не могли не повторить тот же маршрут, каким каждую ночь шла лошадь.
Но все-таки это любопытно… Великолепная машина, которую не слышно, и кошмарная лошадь, которую не видно, — может быть, это одно и то же волшебство, проявляющееся то в своем дневном обличье, то в ночном? Без Козыря был достаточно взрослым для своего возраста, но в душе он еще не утратил детской привязанности к сказкам. Эта мысль показалась ему красивой. Она ему нравилась, вот только Ван дер Трост нисколько не вязался с его представлением о графе де Треворе!
Откуда у этого человека такой интерес к Кермолу? Этот производитель цемента намеревается приобрести руины старинного замка, чтобы удовлетворить свое тщеславие. Какова же истинная причина этого?
— Я уезжаю, мой юный друг.
Без Козыря вернулся к действительности.
— Простите, я задумался.
Они были уже у южного фасада. «Бентли» ждал под окнами Жауанов.
— Передайте привет вашим родителям.
— Непременно.
— Спасибо.
Ван дер Трост подошел к лимузину. Генрих, человек с лицом робота, уже стоял у дверцы — фуражка у груди, ноги по стойке «смирно»… Взгляд Без Козыря упал на блестящие пуговицы его мундира, и мальчик чуть не вскрикнул.
Дверца машины тихо закрылась. «Бентли» плавно двинулся в путь. Ван дер Трост помахал Франсуа рукой.
Может ли такое быть? Без Козыря пошарил в кармане и вынул пуговицу, которую взял из руки раненого. Сомнений нет. Это была пуговица Генриха.
ВИЛЛА «ЧАЙКИ»
Без Козыря застыл на месте.
Итак, эта деталь, на которую он раньше не обратил внимания, могла оказаться концом нити, которая приведет его к разгадке. Незнакомец дрался с Генрихом. Видимо, каждый из них хотел завладеть золотой лошадью. Но какую роль во всем этом играл Ван дер Трост? По его ли приказу действовал шофер? Знаком ли голландец с раненым? И какое отношение все эти интриги имеют к Кермолу?.. Невозможно ответить сразу на столько вопросов.
Но можно начать с простого, а именно: навести справки о голландце и его шофере. После грозы погода меняется к лучшему, и можно совершить прогулку на велосипеде и поискать виллу «Чайки».
В голове Без Козыря рождалась масса проектов. Он, Франсуа, выиграет эту партию в одиночку. Как? Очень просто — наблюдая за Генрихом. Или, точнее, за передвижениями «бентли». Такая машина не может остаться незамеченной. Следовать за ней на велосипеде, конечно, не удастся, но если умело опросить местных жителей, можно многое узнать. Через Генриха Без Козыря выйдет на раненого, который, наверное, полон желания отомстить. Франсуа вырвет у него секрет золотой лошади и заодно узнает, зачем другая лошадь — та, невидимая, — приходит в Кермол. У него на руках лучшие козыри — молодость и азарт. Ему повезет!
Мальчик был вне себя от нетерпения. Ему с большим трудом удавалось сдерживать свое волнение.
Жан-Марка он нашел в гараже, где тот заканчивал ремонт машины. На лбу у юноши красовалось черное пятно, руки были в масле.
— Ты не мог бы вытереть мне лоб? — попросил он. — Платок у меня в кармане… Спасибо. Я почти закончил. Зажигание не действовало.
— Это не саботаж?
— Нет. Но она такая старая, что почти все время саботирует, бедняжка! «Сказать ему? Или не говорить? — терзался Без Козыря. — Он мой самый лучший друг, почти брат. Я обязан ему рассказать!» Однако он так и не решился это сделать. Все-таки он должен распутать это дело сам. Его отец так же себя ведет, когда ему достается особенно трудная защита. Из него слово невозможно вытянуть, он даже не улыбается.
Кроме того, Без Козыря не хотел подвергать друга опасности. Кто знает, как повернется дело? К тому же Жан-Марк может ему и не поверить. В общем, надо сначала взвесить все «за» и «против».
Подходил час обеда. Жан-Марк возился в гараже, дядюшка Жауан отдыхал. Тоска стояла смертная… Впрочем, чем это не тренировка для начинающего следователя? Ведь сыщик должен уметь ждать, расслабившись, как прыгун перед решающим броском. Без Козыря ходил по саду, стараясь ни о чем не думать, но все же краем глаза следил за стрелками часов.
Наконец все сели за стол. Разговор пошел о Робьонах: на дорогах пробки, бывают аварии, да и холодно сегодня… Перед десертом Без Козыря сообщил, что хотел бы после обеда прокатиться на велосипеде. Сказал он это таким спокойным голосом, что никто и не подумал его расспрашивать, даже Жан-Марк, который был занят только своей машиной. Без Козыря пообещал Маргарите, что вернется задолго до приезда родителей. Он просто прокатится, чтобы очистить легкие после долгой парижской зимы. Конечно, он будет осмотрителен и не станет ехать слишком быстро.
И вот он тронулся в путь. Мальчик ехал по тропинке, оставшейся со времен войны. Тропинка вилась среди цветов до самого Портсподера. А там сразу же начались трудности. Продавщица в табачном киоске, к которой он обратился, завела оживленную дискуссию с одной из покупательниц.
— «Чайки»?.. Кажется, это та большая вилла, что на выезде из поселка?
— А куда надо поворачивать, направо или налево?
— Скорее направо, если смотреть со стороны моря…
Без Козыря едва удалось вставить слово.
— Арендует виллу один голландец, у него огромный «бентли».
— Огромный — что?
— Это такая английская машина, серого цвета.
— А, английская машина… тогда это мсье с виллы «Баклан».
— Да нет же! Он говорил, что живет в «Чайках».
Все эти «Чайки», «Бакланы», «Буревестники» — их здесь не счесть. Без Козыря получил еще один урок — добиться чего бы то ни было можно только проявив недюжинное терпение и настойчивость. В конечном итоге эти качества помогли ему найти верную дорогу.
Вилла Ван дер Треста находилась в полукилометре от поселка. Это был большой дом, полускрытый сосновой рощицей, благодаря чему Без Козыря смог подойти к вилле совсем близко. Теперь от «Чаек» его отделяли только тропинка и двухметровой вышины стена, окружавшая поместье. Поскольку мальчик стоял на холме, он мог видеть парк, сам дом и с левой стороны длинное здание с маленькими окошками и двустворчатыми дверьми — видимо, конюшню.
Без Козыря влез на сосну. Действительно, конюшня! Генрих с засученными рукавами рубашки шел по двору с охапкой соломы. Значит, там спрятана лошадь! Но какая лошадь?..
