Ларри Миллетт - Шерлок Холмс в Америке
– Вот тут, – объявил Кенсингтон, – причина всех бед. А так сразу и не скажешь, да?
Холмс уставился на яму, а потом, к моему удивлению, спрыгнул вниз и начал яростно копать землю руками.
– Боже, что вы делаете? – изумился я.
– Ищу корни, – бесстрастно ответил Холмс, а через несколько минут сообщил: – Ага, вот они. Думаю, я нашел один из боковых корней поменьше. Выглядит так, будто его перерубили пополам топором, но следов главного корня не вижу. Скажите, мистер Кенсингтон, а какого размера было дерево?
– Забавно, что вы это спросили. У нас тут разгорелся целый спор по этому предмету. Олаф утверждал, что это был большой тополь, может, шестидесяти– или семидесятилетний, но другие говорили, что дерево совсем молодое. Проблема в том, что тополя тут растут как сорняки, сразу и не поймешь их возраст, поскольку новые побеги так и прут.
– Понимаю. Вы знаете, что случилось с деревом?
– Не особо. Догадываюсь, что Олаф выкорчевал его и отволок куда-то. Господь его знает, куда именно.
– Жаль, – заметил Холмс, который протянул руку, чтобы я помог ему выбраться из ямы. Отряхнув брюки и длинный черный плащ, прославленный сыщик сказал: – Плохо, что к уликам в этом деле относятся так наплевательски, но, думаю, уже пора привыкнуть. Позвольте мне спросить, сэр, а Вальгрен выкорчевал тополь типичным для этих мест способом?
– Да, все здешние фермеры делают это примерно одинаково, – объяснил Кенсингтон. – Сначала выкапываете землю вокруг дерева, обрезаете все поверхностные корни, потом роете глубже, пока не дойдете до материнских корней, которые идут прямо вниз. Как только находите главные корни, то обрубаете их топором, а потом лебедкой вытягиваете все дерево. Та еще работка, могу вам сказать.
– Понятно. А где именно мистер Вальгрен обнаружил камень, когда занимался этой трудоемкой работой?
– Он был оплетен одним из главных корней, по крайней мере, так сказал Вальгрен. Причем так плотно, что Олаф вместе с обрубком корня вытащил и его.
– А свидетели есть? Кто-нибудь еще, кроме мистера Вальгрена, видел камень, запутавшийся в корнях?
– Фегельблад, насколько я понимаю. Когда Олаф увидел надписи на табличке, он сразу же позвал Нильса. Как вы видите, его дом всего лишь в паре сотен ярдов отсюда.
– Это я заметил, – сказал Холмс. – А кто-то, кроме Фегельблада, видел камень в том виде, как его нашли?
– То есть в корнях?
– Именно.
Кенсингтон несколько минут обдумывал вопрос, а потом ответил:
– Не думаю. Как я слышал, Олаф с помощью Нильса обрезал корни и высвободил камень. На самом деле на поверхности таблички даже осталась отметина там, где Олаф нечаянно попал по ней топором. По крайней мере, так мне рассказывали, когда находку выставили на всеобщее обозрение в городе в банке.
– А сколько артефакт пробыл в банке?
– М-м-м, дайте подумать. Как минимум пару недель, лежал прямо в холле. Магнус Ларссон, известный писатель, даже перевел то, что написано на камне. Разумеется, местные и так знали, о чем там.
– Вот как? – поднял бровь Холмс.
– Ну да, на следующий день после обнаружения камня на ферму к Олафу заглянул старый Эйнар Блеген и перевел текст прямо на месте.
– Я никогда не слышал о мистере Блегене. Кто он?
– О, Эйнар – это личность. Он раньше был священником, но потом стал слишком часто прикладываться к бутылке – во всяком случае, так говорят. Лично я никогда не видел его пьяным. Эйнар рассказывал, что в Швеции был профессором, наверное, тогда и узнал про руны.
– Судя по всему, он очень и очень интересный человек, – заметил Холмс. – Мне было бы полезно пообщаться с ним. Он живет где-то поблизости?
– В Холандберге. Его дом рядом с таверной, найдете без проблем, уверен.
Холмс кивнул и сказал:
– Спасибо за помощь, мистер Кенсингтон. Думаю, тут мы закончили. Уже поздно, я хотел бы вернуться в Александрию до темноты.
По пути в город Холмс спросил Кенсингтона, не можем ли мы прямо сегодня поговорить с Муни Вальгрен.
– К несчастью, она единственный оставшийся здесь член семьи и, может быть, скажет нам что-то про камень, – добавил мой друг.
Сначала Кенсингтон заупрямился, но Шерлоку Холмсу трудно сопротивляться. К тому моменту, как мы подъехали к Александрии, солнце село за горизонт, а Кенсингтон согласился позволить нам поговорить с девушкой и объяснил, как найти его дом. Мы должны были заглянуть в семь вечера.
– Но вы не должны давить на Муни или как-то иначе обижать ее, – предупредил Кенсингтон. Впервые в его голосе зазвучали строгие нотки. – Я этого не потерплю.
– Заверяю вас, что мы будем обращаться с ней с той добротой, какой она заслуживает, – пообещал Холмс.
Наш друг Джеймс Хилл зарезервировал для нас номера в «Дуглас-хаус», по отзывам самом лучшем отеле в Александрии, и именно там нас высадил Кенсингтон.
Мне очень понравился наш провожатый, как и Холмсу, который заплатил ему двадцать долларов сверху в знак особой признательности.
«Дуглас-хаус» занимал здание с кирпичной облицовкой на главной улице. Там же располагался еще и ресторан, очень неплохой по местным гастрономическим стандартам. Комнаты оказались маленькими, но вполне удобными. Освежившись и переодевшись, мы спустились поужинать.
Простой, но вместительный зал ресторана был практически пуст. Как заметил Холмс, здесь явно привыкли ужинать рано. Мы заняли большой стол у окна, откуда открывался вид на темную и в столь поздний час тихую главную улицу. Я проголодался, поскольку не ел с самого утра, и попросил официанта принести мне блюдо булочек.
– Да побыстрее, – велел Холмс с широкой улыбкой, – а не то, боюсь, мой друг скоро начнет обгладывать мебель.
Мы быстро заказали ужин посущественнее: свиные ребрышки с густой подливой с картофелем, спаржу в белом соусе, толстые ломти черного хлеба, которыми славилось данное заведение, и холодное легкое пиво, столь любимое американцами.
Съев несколько булочек и запив кружкой пива, я почувствовал, как силы ко мне вернулись. Я спросил Холмса, который не проявлял никаких признаков голода или усталости, нашел ли он что-то важное на ферме Вальгрена, поскольку по дороге в город он и словом не обмолвился о своих выводах.
– Да, кое-что интересное в амбаре я обнаружил, – протянул он, не объяснив, что конкретно это было. – Но гостиная в доме Вальгрена оказалась даже интереснее.
– То есть вы все-таки что-то отыскали?
– Да, Уотсон. Поскольку я понимал, что у меня мало времени на поиски, я решил сосредоточиться на той комнате, которая могла быть хоть как-то связана с руническим камнем. Мой взгляд упал на одну книжицу из полудюжины разрозненных изданий, что ютились на маленькой полке у дальней стены в гостиной.
– А что вас привлекло конкретно в этой книжке?
– Название. Эта труд Карла Розандера «Den kunskapsrike Skolmästaren»; если перевести его название, получится что-то вроде «Компетентный учитель». Так получилось, что я знаком с этой книгой: наткнулся на нее во время путешествия по Скандинавии. Это своего рода однотомная энциклопедия, Уотсон. Мне кажется, она впервые вышла в пятидесятых, а второе издание было в восьмидесятых. Очень популярная в Швеции книга, и, что еще важнее, в ней есть отличный раздел, посвященный рунам.
Теперь я начал понимать, почему издание так заинтересовало Холмса.
– Полагаю, вы сочли, что мистер Вальгрен мог воспользоваться сведениями из этого раздела, чтобы вырезать надписи.
– Занимательная теория, – ответил Холмс. – Однако некоторых рун, которые обнаружены на камне, в книге нет.
– Но, Холмс, как вы узнали? – Я не понимал, как можно было изучить книгу за то короткое время.
– Все просто, старина. Видите ли, я купил себе экземпляр «Компетентного учителя» несколько лет назад, когда увлекся изучением рун. Перед отъездом в Америку я просмотрел приведенные в нем древнескандинавские тексты, сличая их с надписью на артефакте, копию которой нам передал профессор Эман. Как минимум шесть рун с камня не обнаружились в энциклопедии мистера Розандера. Но в экземпляре Вальгрена полно было другой полезной информации, вроде вот этого… – Холмс вытащил сложенный лист бумаги из кармана пальто и протянул мне: – Полюбуйтесь, что я обнаружил между страницами в разделе про руны. Что вы об этом думаете, Уотсон?
Документ оказался юридическим соглашением, которое гласило: «За вознаграждение в 200 (двести) долларов мистер Олаф Вальгрен, проживающий неподалеку от города Холандберг в округе Дуглас, штат Миннесота, настоящим выражает готовность продать мистеру Магнусу Ларссону рунический камень, обнаруженный 15 ноября 1898 года на участке, находящемся в собственности мистера Вальгрена, и обе стороны подтверждают на этот счет свое согласие».
