Рекс Стаут - Слишком много клиентов (сборник)
– Посмотрим.
Вульф отодвинулся вместе с креслом от стола и встал.
– Перец?
– Нет, сэр. Я решил, что не пойдет – с шнит-луком.
– Согласен, но посмотрим.
Я вслед за боссом вышел из кабинета и проследовал через прихожую в столовую. Когда мы расправились с моллюсками, Фриц подал первую порцию кнелей, по четыре на брата.
Когда-нибудь я проверю, сколько дней подряд не приедаются кнели из говяжьего костного мозга, толченых сухарей и яиц, приправленные петрушкой (а сегодня шнит-луком) и тертой лимонной цедрой. Фриц варит их четыре минуты в крепком мясном бульоне. Если бы он опускал в бульон сразу все кнели, то после первых восьми – десяти получалась бы каша. Но Фриц отваривает их по восемь зараз, так что они не теряют формы.
Мозговые кнели – одно из нескольких блюд, при поглощении которых я иду с Вульфом ноздря в ноздрю до самого финиша. И именно на них я возлагал свои надежды, когда сделал вид, будто пропустил мимо ушей его решительный отказ встречаться с найденными мною клиентами. Кнели из костного мозга приводят человека в такое расположение духа, что он готов встретиться с кем угодно. И они сработали!
Когда Вульф доел салат и мы вернулись в кабинет, куда Фриц подал нам кофе, в дверь позвонили. Я вышел в прихожую посмотреть, кто пришел, и сообщил патрону:
– Мег Дункан. Мы, по крайней мере, могли бы получить с нее за портсигар. Скажем, пару долларов?
– Черт бы тебя побрал! – гневно сверкнул он на меня глазами, ставя чашку на стол. – А если убила она? Зачем нам это? Ну хорошо, веди, раз пригласил. У тебя на все пять минут.
Я вернулся в прихожую и отворил дверь. Особа, переступившая порог, одарила меня улыбкой, способной растопить ледник. Какая там обыкновенная тридцатилетняя женщина с довольно правильными чертами, в простеньком сером костюме и шляпке без затей…
Над лицом нашей гостьи поработал профессионал, и носила она его тоже профессионально. Может, ее платье и жакет и не были сногсшибательными, но простенькими я бы их тоже не назвал. А говорила она голосом ангела, готового на недельку сложить с себя многотрудные обязанности, если получит заманчивое предложение.
Все эти приемчики она испытала не только на мне в прихожей, но также и на Вульфе, когда я сопроводил ее в кабинет. Он встал, наклонил голову на одну восьмую дюйма и указал ей на кресло, обитое красной кожей.
Тут она улыбнулась в полную силу. Пусть и профессиональная, улыбка у нее, черт возьми, была что надо.
– Я знаю, что вы, мужчины, вечно заняты важными делами, – проворковала она, – поэтому не стану отнимать у вас время. – И спросила, обращаясь уже ко мне: – Вы нашли его?
– Он его нашел, – ответил за меня Вульф и опустился в кресло. – Садитесь, мисс Дункан. Я люблю, чтобы глаза собеседника находились на уровне моих глаз. Возможно, нам придется кое-что обсудить. Если вы удовлетворительно ответите на два-три вопроса, то получите свой портсигар, уплатив мне пятьдесят тысяч долларов.
Улыбка сошла с ее лица.
– Пятьдесят тысяч? Фантастика!
– Садитесь, пожалуйста.
Она взглянула на меня, убедилась, что в данный момент я просто детектив за работой, присела на краешек кресла, и сказала:
– Вы ведь это не всерьез? Этого не может быть.
Вульф наблюдал за ней, откинувшись на спинку кресла:
– И всерьез, и нет. Мы оба – я и мистер Гудвин – оказались в весьма странном и довольно щекотливом положении. На известной вам улице, около известного вам дома в траншее найден труп мужчины, умершего насильственной смертью. Это был человек со средствами, занимавший высокий пост. Полиция не знает об апартаментах, которые убитый устроил себе в этом самом доме. Вообще не подозревает, что он имел какое-то отношение к дому. Однако мы знаем и собираемся извлечь выгоду из нашего знания. Не думаю, что вы знакомы со статьями о сокрытии улик. Это может даже…
– Мой портсигар никакая не улика!
– А я ничего такого и не говорил. Это может даже потянуть на соучастие в убийстве. Закон в некоторых своих положениях трактуется довольно туманно, но не во всех. Сознательное хранение и утаивание вещественного доказательства, которое помогло бы найти преступника или доказать его вину, разумеется, будет считаться сокрытием улики. Но слова могут рассматриваться как доказательство, а могут и не рассматриваться. Последнее вероятнее. Если бы вы сейчас мне сказали, что пришли в ту комнату воскресным вечером, обнаружили там труп Йигера и с помощью мистера Переса вынесли тело из дома и опустили в траншею, это не посчитали бы доказательством. Меня не смогли бы привлечь к ответственности за то, что я не стал сообщать о вашем признании полиции. Я бы просто поклялся, что принял ваши слова за ложь.
Она сдвинулась к спинке, основательнее устраиваясь в кресле:
– Меня не было в той комнате в воскресенье вечером.
– Это ничего не доказывает. Возможно, вы лжете. Я всего лишь хотел объяснить вам всю деликатность нашего положения. Вы посулили мистеру Гудвину тысячу долларов, если он, отыскав ваш портсигар, возьмет его на сохранение и возвратит вам, когда посчитает нужным. Мы не можем принять данное предложение. Это обязало бы нас не выдавать портсигар полиции, даже если станет ясно, что он является уликой, позволяющей обнаружить убийцу и доказать его вину. Слишком большой риск, чтобы идти на него за тысячу долларов. Пятьдесят тысяч, наличными или чеком, еще куда ни шло. Вы согласны?
Думаю, Вульф говорил совершенно серьезно. Пожалуй, он отдал бы ей портсигар и за тридцать штук, даже за двадцать, если бы у нее хватило глупости заплатить. Он отправил меня на Восемьдесят вторую улицу с пятью сотнями в кармане, имея в виду вполне определенную цель: найти способ подзаработать. И если бы наша гостья зашла настолько далеко в своем отчаянии или глупости, что выложила бы пятьдесят не пятьдесят, но хотя бы двадцать штук за свой портсигар, мой работодатель вполне мог решить, что дело в шляпе, а убийство пусть раскручивают те, кому этим положено заниматься по закону. Что касается риска, то Вульфу случалось рисковать и сильнее. Он ведь обещал ей только вернуть портсигар, а не забыть о нем.
Мег Дункан воззрилась на него с изумлением.
– Вот уж не думала, – проговорила она наконец, – что Ниро Вульф – шантажист.
– Вот и автор толкового словаря так не думает, мадам.
Он повернулся к полке, на которой уже сменили друг друга три истрепавшихся тома словаря Уэбстера, а теперь стоял четвертый, новенький. Открыв его и найдя нужную страницу, Вульф зачитал:
– «Шантаж – получение денег путем запугивания; отъем денег у человека под угрозой публичного обвинения, разглашения порочащих сведений или осуждения». – Он обратился к клиентке: – Мои действия под это определение не подпадают. Я не угрожал вам и не запугивал.
– Но вы… – Она взглянула на меня, потом опять на него. – Где же я возьму пятьдесят тысяч долларов? С таким же успехом вы могли бы запросить миллион. Что вы собираетесь делать? Отдадите его полиции?
– По доброй воле – ни за что. Разве что под давлением обстоятельств. Все зависит от ваших ответов на мои вопросы.
– Но вы не задавали мне никаких вопросов.
– Теперь задаю. Вы были в той комнате в воскресенье вечером или ночью?
– Нет.
Она вздернула подбородок.
– Когда вы были там в последний раз? Не считая сегодняшнего прихода.
– Я не говорила, что вообще когда-нибудь была там раньше.
– Ну это уж извините! А как прикажете расценивать ваше поведение сегодня утром? А ваше предложение мистеру Гудвину? А присутствие у вас ключей? Так когда?
Она прикусила губу. Прошло секунд пять.
– Больше недели назад. В субботу, неделю назад. Тогда я и оставила там портсигар. О боже мой! – Она протянула к нему руку, и это был не наигранный жест. – Мистер Вульф, это может разрушить мою карьеру. Я не знаю, кто убил его, как и почему. Зачем вы втягиваете меня в эту историю? Какой в этом прок?
– Я ни во что вас не втягивал сегодня утром, мадам. Я не спрашиваю, как часто вы бывали там, потому что от вашего ответа на этот вопрос действительно не было бы никакого проку. Но встречался ли вам там кто-нибудь, когда вы туда приходили?
– Нет.
– Заставали ли вы в том доме кого-то еще, кроме мистера Йигера?
– Нет. Никогда.
– Но там бывали другие женщины. Это не предположение, а установленный факт. Вы, конечно, об этом знали. Мистер Йигер не делал из этого тайны. Кто они?
– Не знаю.
– Вы ведь не будете отрицать, что знали о существовании других женщин?
Она и хотела бы отрицать, но взгляд Вульфа припер ее к стенке. Мег проглотила свое «буду» и сказала:
– Не буду. Я знала об этом.
– Разумеется. Он и хотел, чтобы вы знали. Все эти тапочки и нижнее белье доказывают, что он получал удовольствие не только от визитов гостьи, но и от ее осведомленности о существовании… э-э… партнерш. Или соперниц. И он, вероятно, не молчал о них? Да разумеется, не молчал. Сравнивал их с вами, в лестном или нелестном для вас смысле. Если и не называл имен, то, несомненно, подкидывал вам пищу для догадок. Итак, самый важный вопрос, мисс Дункан: кто они?
