Дороти Сэйерс - Смертельный яд
Прежде чем ответить, мисс Климпсон налила чай. Ее тонкие запястья, прикрытые кружевами, были украшены многочисленными браслетами, которые агрессивно позвякивали при каждом движении.
— Не знаю, — наконец откликнулась она, явно приняв вопрос за относящийся к области психологии, — это так опасно и так отвратительно, что даже невозможно себе представить, как человек может настолько обнаглеть И ведь часто убийцы ничего не выигрывают.
— Именно это я и имел в виду, — сказал Уимзи. — Что они хотят выиграть? Конечно же, некоторые делают это ради удовольствия, скажем — та немка — как ее звали? которой нравилось смотреть, как умирают люди.
— Какие странные пристрастия! — откликнулась мисс Климпсон. — Вам, кажется, без сахара? Вы знаете, дорогой лорд Питер, в мой печальный долг входило присутствовать при множестве смертей, и хотя многие из них были воистину по-христиански прекрасны, я бы не стала утверждать, что это зрелище доставляет удовольствие. Но у разных людей разные представления об удовольствии, лично мне никогда не нравился Джордж Роуби, хотя Чарли Чаплин всегда меня смешит. Что же касается последних минут жизни, они сопровождаются такими неприятными вещами, что, на мой взгляд, не могут доставить удовольствия никому, даже извращенцам.
— Полностью с вами согласен, — ответил Уимзи. — Однако удовольствие может доставлять сама мысль о том, что ты властен над жизнью и смертью другого.
— Это посягательство на прерогативу Создателя, — заметила мисс Климпсон.
— Но приятно ведь считать себя сродни божеству. Так сказать, выше всех, сильнее всех. Теоретически такое понять можно. Однако с практической точки зрения эта теория чертовски… прошу прощения, мисс Климпсон, это слово у меня вырвалось нечаянно, я хотел сказать абсолютно непригодна, ее может использовать любой. Если я ставлю своей целью найти маньяка-убийцу, с таким же успехом я могу сам перерезать себе горло.
— Не говорите так, — взмолилась мисс Климпсон, — Даже в шутку. Вы должны жить хотя бы ради того, что вы делаете здесь, несмотря на самые горькие личные переживания. Я не раз видела, как такие шутки очень плохо оканчивались самым неожиданным образом. Когда-то я знавала одного молодого человека — это было очень давно, лорд Питер, когда вы еще лежали в колыбели, но молодые люди и тогда вели себя необузданно, что бы там ни говорили о восьмидесятых, — так вот, он однажды сказал бедной милой маме: «Миссис Климпсон, если мне не удастся как следует набить свой ягдташ, я пущу себе пулю в лоб» (он очень любил охотиться). И отправился прочь со своим ружьем, а когда перебирался через изгородь, курок зацепился за ветку, ружье выстрелило и разнесло ему голову. Я была еще девочкой, но на меня это произвело ужасное впечатление, потому что он был очень красивым молодым человеком, с такими усами, которыми все любовались, хотя сегодня они бы вызвали только улыбку. Эти усы сгорели, а в голове образовалась страшная дыра — я знаю об этом с чужих слов, потому что мне, конечно, смотреть на него не позволили.
— Бедняга, — откликнулся лорд Питер. — Однако давайте на время позабудем о тех, кто сам лишает себя жизни, случайно или ради забавы. С какой еще целью люди могут совершать убийства?
— Из-за страсти, — чуть поколебавшись, предложила мисс Климпсон. — Ибо столь неконтролируемое чувство я бы не стала называть любовью.
— Именно так считает обвинение, — заметил Уимзи. — Но я не согласен с ним.
— Конечно. Однако разве нельзя допустить, что существовала еще какая-то несчастная, влюбленная в этого мистера Бойза и желавшая ему отомстить?
— Можно. Или ревнивый мужчина. Но здесь будут сложности со временем. Чтобы дать человеку яд, нужно иметь благовидный предлог. Нельзя его просто поймать на улице и сказать: «Послушай, выпей-ка это».
— У нас есть десять лишних минут, — проницательно заметила мисс Климпсон. — Разве он не мог за это время зайти в какое-нибудь кафе и встретить там врага?
— А вот это вполне возможно. — Уимзи сделал у себя в блокноте заметку и с сомнением покачал головой. — Но это было бы чудом. Если только они не договорились о встрече. Как бы там ни было, этим стоит заняться. В любом случае совершенно очевидно, что дом мистера Эркхарта и квартира мисс Вейн — не единственные места, где Бойз мог пить и есть в этот вечер между семью и десятью минутами одиннадцатого. Очень хорошо. Значит, под заголовком «Страсть» у нас имеются следующие подозреваемые: 1) мисс Вейн (гипотетически вычеркнута), 2) ревнивые любовницы, 3) такие же соперники. Встреча в общественном месте (навести справки). Теперь переходим к следующему мотиву — деньги. Это прекрасный мотив, чтобы убить того, кто их имеет, однако в случае Бойза он мало убедителен. И все же предположим — деньги. Здесь я могу предложить три подрубрики: 1) ограбление (очень маловероятно), 2) страховка, 3) наследство.
— Как поразительно ясно вы мыслите, — промолвила мисс Климпсон.
— Когда я умру, вы увидите, что на моем сердце выгравировано «результативность». Не знаю, сколько денег имел при себе Бойз, но не думаю, чтобы их было много. Возможно, Эркхарт или Воэн могли бы сказать точнее; впрочем, все это несущественно, вряд ли кто-нибудь станет использовать мышьяк, чтобы совершить ограбление. Во-первых, требуется относительно длительное время, а во-вторых, жертва не достигает желаемой беспомощности. Трудно представить себе человека, который мог бы выиграть от такого глупого преступления, разве что водитель такси сначала отравил Бойза, а потом ограбил его.
Мисс Климпсон согласилась и намазала маслом следующую булочку.
— Далее — страховка. Теперь мы вступаем в область вероятного. Был ли Бойз застрахован? Похоже, никто не удосужился это выяснить. Скорее всего, нет. Литературные снобы очень редко задумываются о будущем, их не тревожат такие пустяки, как страховые взносы. Однако кто Знает. Кто мог стать получателем страховки? Его отец, возможно, кузен, другие родственники или дети, если таковые имеются, мисс Вейн, если он оформил полис, когда жил с ней. И еще — не мог ли кто-нибудь ссудить ему деньги под эту страховку? Здесь возникает масса возможностей. Я уже начинаю чувствовать себя лучше, мисс Климпсон, увереннее и бодрее во всех отношениях. Или мне удалось что-то нащупать, или это благотворное влияние вашего чая. Какой у вас чудный, толстенький заварочный чайник. Там еще что-нибудь осталось?
— Конечно же, — с готовностью откликнулась мисс Климпсон. — Мой милый папа всегда хвалил меня за то, что я могу выжать максимум заварки из любого чайника. А секрет всего лишь в том, чтобы постоянно его доливать и не оставлять пустым.
— Наследство, — продолжил лорд Питер. — Мог ли он что-нибудь оставить в наследство? Думаю, не много. Надо бы повидать его издателя. А может, он сам незадолго до смерти что-то получил? Наверно, это известно его отцу и кузену. Его отец священник — «отчаянное ремесло», как утверждает один бандит в последней книге Дина Фаррара. Вид у него довольно потрепанный. Так что не думаю, что у этого семейства много денег. И все же кто знает. Бойзу могли оставить наследство за красивые глаза или из восхищения его книгами. Если так, кому его мог передать в наследство Бойз? И кстати, было ли у него составлено завещание? Но защита наверняка уже об этом подумала. Я снова впадаю в уныние.
— Могу предложить вам сэндвич, — отозвалась мисс Климпсон.
— Лучше предложите какой-нибудь контраргумент, — возразил Уимзи. — Ничто так не помогает, когда чувствуешь слабость своей позиции, как сказал однажды белый король. Денежный мотив на этом более или менее исчерпан. Остается шантаж.
Мисс Климпсон, познакомившаяся в «котятнике» этим явлением, горестно вздохнула.
— Что он собой представлял, этот Бойз? — спросил сам себя Уимзи. — Мне о нем ничего не известно. Может, он был отъявленным вымогателем. Он мог знать самые непристойные вещи о своих друзьях. А что? Или написать разоблачающую книгу, и ему любой ценой было заткнуть рот. А, кроме того, черт побери, у него кузен адвокат. Предположим, тот присваивал себе собственность доверителей или еще что-нибудь, и Бойз угрожал ему разоблачением. Он жил у Эркхарта и имел все возможности это разнюхать. Эркхарт подсыпает ему в суп мышьяк, и все готово. Только он сам ел тот же суп. Это не годится. Боюсь, показания Ханны Вестлок подрубают эту версию под корень. Вернемся к таинственному незнакомцу в пабе.
Он помолчал и добавил:
— Конечно, у нас еще есть версия самоубийства, к которой лично я склоняюсь больше всего. Глупо совершать самоубийство с помощью мышьяка, но такие случаи были. Например, герцог де Прален, если, конечно, это самоубийство. Только куда он дел пузырек?
— Пузырек?
— Ну, мышьяк ведь должен в чем-то находиться. Он мог быть в пакете, если это порошок. Никто не искал пакетиков или пузырьков?
