Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Правда.
– И никогда не буду с тобой ссориться, любимая. Обещаю.
– Перед таким трудно устоять.
Стивен остановился и, схватив ее за плечи, развернул лицом к себе.
– Значит, ты согласна?
Она кивнула.
– Кто-то должен взяться за тебя как следует. Почему бы не я?
Стивен крепко прижал ее к себе.
– Господи, Матильда, возьмись за меня, ради Бога! – воскликнул он охрипшим голосом. – Ты мне нужна! Очень нужна!
Матильда почувствовала, что у нее тоже дрожит голос.
– Я знаю. Ты такой болван, Стивен, такой невероятный, изумительный болван!
– Ты тоже не лучше, раз решила со мной связаться, – возразил он. – Если честно, я даже не надеялся. Зачем тебе это?
Она взяла его лицо в обе ладони и улыбнулась:
– Потому что я люблю всякие свирепые существа.
– Бультерьеры и Стивен Джерард?
– Да. Но что ты нашел во мне? Я невзрачная особа, мой милый, и теперь тебе весь остаток дней придется терпеть мою ужасную физиономию.
– Ты очень обаятельна, Матильда. И у тебя смеющиеся глаза. Ты знала об этом?
– Нет. Расскажи подробнее!
Он рассмеялся и, подхватив ее под руку, повел по мокрой дорожке.
– Жаль, что я не смогу предложить тебе этот дом.
– Он мне не нужен. Но ты его любишь. Он должен быть твоим.
– Вряд ли это возможно. Дом придется продать, а выручку поделят между тремя наследниками.
– Ты не сможешь его купить?
Стивен покачал головой.
– Нет. При том раскладе, что сейчас, я не смогу даже содержать его. Но это не важно. Теперь у меня есть ты.
Они свернули в другую аллею.
– А если Пола и Джозеф согласятся его не продавать и получить вместо своей доли денежную компенсацию? Тогда ты его сохранишь. Натаниэль ведь хотел отдать его тебе. Я всегда считала, что именно поэтому он его и купил.
– Ты права. Все в порядке, Матильда. Мне все равно… почти. Только не хочу, чтобы он достался Джозефу.
– Не достанется. Тем более что ему не нравятся старые дома.
Лицо Стивена снова помрачнело.
– Ты не знаешь, что ему нравится или не нравится. Ни ты, ни кто другой.
– Он никогда не скрывал, что терпеть не может старых зданий.
– Уверен, Джозеф только и мечтает о том, чтобы стать владельцем Лексэма. Но у него ничего не получится. Я буду настаивать, чтобы дом выставили на торги. Если надо, сам оплачу все расходы.
– Почему ты так ненавидишь Джозефа? – спросила Матильда.
– Потому что он чертов лицемер!
– В том смысле, что он всегда играет? Да, но у него это вторая натура.
– Господи, Матильда, неужели и ты ничего не видишь? – удивился Стивен. – Значит, он и тебя одурачил?
– Я не в восторге от Джозефа, – призналась она. – Он хочет добра, но ведет себя как осел.
– Он не осел, и он не хочет добра. Думаешь, я ему нравлюсь? Как бы не так! Поверь, Джозеф ненавидит меня так же сильно, как и я его!
– Стивен!
Он рассмеялся.
– По-твоему, я слишком жесток с ним? А он-то, бедняга, хлопает меня по плечу, сыплет своими слащавыми пошлостями, чуть ли не носит на руках! Никто не понимает, что все это время он пытался меня облапошить. И ему почти удалось.
– Джозеф пытался убедить всех и каждого, что ты не виноват в убийстве Натаниэля!
– Нет, Матильда! Нет, любовь моя! Это только личина. Вспомни все, что он говорил в мою защиту, и спроси себя: разве это звучало убедительно? Или Джозеф хотел внушить полиции, что отчаянно пытается защитить человека, в виновности которого сам уверен? Кто, по-твоему, подбросил портсигар в спальню дяди? Неужели у тебя есть сомнения? У меня – нет.
Она сжала его пальцы.
– Стивен, ты уверен, что просто не настроен против Джо?
– Уверен. Джо стал моим врагом, как только поселился в этом доме и обнаружил, что у дядя Натаниэля есть любимчик. Потому что я и вправду был его любимчиком.
– Но ты ссорился с ним! Постоянно!
– Да, но я не всерьез. Пока не появился Джозеф.
Некоторое время Матильда молчала, не сомневаясь в его искренности, но боясь, что он видит Джозефа в искаженном свете.
– Он уговорил Натаниэля составить завещание в твою пользу.
– Ты всегда веришь тому, что говорит Джозеф? – спросил Стивен. – Да, он постоянно приставал к Натаниэлю с этим завещанием. Я не знаю точно, что произошло: меня там не было. Джозеф об этом позаботился. Но думаю, что Натаниэлю надоели уговоры брата, и он написал завещание – в мою пользу. Такая шутка была в его духе. Только Джозеф был не дурак и проследил за тем, чтобы документ оказался недействительным.
– Но ты никогда об этом не говорил!
Стивен усмехнулся.
– Я сказал только тебе, и ты уже думаешь, будто я спятил. А что бы решили остальные? Могу подсказать, если ты не догадываешься.
Она бросила на него взгляд, в котором сквозило нечто похожее на ужас.
– Разумеется, я знаю. Если ты прав, это придает всему делу новый кошмарный поворот. Я не так часто бывала в доме, чтобы правильно обо всем судить. Мне всегда казалось, что у Джозефа просто природный дар раздражать людей. Но теперь я понимаю, что в твоих словах есть смысл.
– Есть, и еще какой, поверь мне. Если бы алиби Джозефа обеспечила не ты, а кто-нибудь другой, я бы не задумываясь обвинил его в убийстве дяди Ната.
– Но это невозможно, Стивен. Он все время говорил со мной или напевал песенку.
Он поднес ее руку к губам и быстро поцеловал.
– Вот и хорошо, мое сокровище. Ты единственный человек, которому я могу поверить на слово.
Они уже снова оказались возле дома и вернулись в него через парадную дверь. Как раз в тот момент инспектор Хемингуэй провожал с крыльца фотографа и специалистов по дактилоскопии.
В глазах инспектора светилось явное удовлетворение: криминалисты нашли над камином в бильярдной отпечаток чей-то руки. Бросив на Стивена и Матильду проницательный взгляд, он сразу сделал правильные выводы.
– Вы правы, – кивнул Стивен. – Но мы считаем – вернее, так думает мисс Клэр, – что объявлять об этом в подобной ситуации – признак дурного вкуса. Зачем здесь фотограф?
– Нужно было кое-что заснять. Вижу, вы не теряли время зря, сэр?
Стивен рассмеялся.
– На самом деле я слишком много его потерял. Как продолжается расследование, инспектор?
– Неплохо, сэр, – ответил Хемингуэй и обратился к Матильде: – Если вы не возражаете, я хотел бы с вами побеседовать.
– Хорошо, – ответила она немного удивленно. – Я присоединюсь к вам в малой столовой, как только переоденусь.
Это не заняло много времени, и заглянув через пару минут в столовую, она увидела там не только инспектора, но и Стивена, смотревшего на него с угрожающим видом.
– Стивен, перестань сверлить взглядом инспектора: ты его напугаешь! – воскликнула Матильда.
– Да, мисс, – произнес Хемингуэй. – У меня просто мурашки по спине.
– Еще бы. Никто не собирается обвинять меня в убийстве, Стивен, так что расслабься. Что вы хотели, инспектор?
– Пустяки, мисс: проверяя ход расследования, я обнаружил, что не снял ваши показания. Очень глупо с моей стороны, но я совсем про вас забыл. Поэтому будьте любезны, расскажите, что вы делали в рождественский сочельник после того, как поднялись наверх, чтобы переодеться к ужину.
– Она уже дала показания инспектору Колуоллу, – напомнил Стивен.
– Да, но мое начальство это не устроит, сэр! – соврал Хемингуэй. – В Скотленд-Ярде очень строгие правила.
– Я с удовольствием все вам расскажу, – проговорила Матильда. – Хотя, боюсь, пользы от этого будет немного. Сначала я приняла ванну, потом оделась и, наконец, спустилась в гостиную.
– И мистер Джозеф Джерард сможет это подтвердить?
– Да. Мы вместе поднялись наверх, и пока я принимала ванну, он разговаривал со мной из своей комнаты. Трещал без умолку и лишь иногда замолкал, мурлыча что-то себе под нос.
– А когда вы вернулись в свою спальню? Вы продолжали общаться?
– Точнее, он продолжал говорить со мной, – поправила Матильда.
– То есть вы ему не отвечали?
– Ну, иногда я восклицала что-то вроде «ах!» или «о!». Один раз я ответила «да», когда он спросил, слушаю ли я его.
– У вас такая привычка – общаться с мистером Джозефом, когда находитесь в своей комнате, мисс?
– В предыдущую ночь я этого не делала, и в следующую тоже. Три дня – слишком короткий срок, чтобы можно было говорить о привычке, вам не кажется?
– Безусловно. И в тот вечер вы вместе спустились вниз?
– Рука об руку.
– Спасибо, мисс, это все, что я хотел услышать.
Неожиданно Стивен спросил:
– К чему вы клоните, инспектор?
– Просто проверяю факты, сэр, – ответил Хемингуэй.
Но через несколько минут, увидев в коридоре сержанта Уэра, он покачал головой и пробормотал:
– Плохо дело. У него железное алиби.
– Значит, опять тупик, – отозвался Уэр.
– Ничего подобного! – резко возразил Хемингуэй. – Джозеф болтал с мисс Клэр только в тот вечер, когда она переодевалась к ужину, и сделал это не случайно. Уверен: он именно тот человек, который нам нужен.
