Загадка золотого кинжала (сборник) - Лондон Джек

Хассан удалился. У Хэтча к этому моменту уже накопилось достаточно злости, и теперь произошел неизбежный взрыв. Репортер бурно протестовал против оскорблений, каковые были нанесены его опыту и интеллекту знаменитого логика, которого заинтересовал странный случай.

– Этот ваш Хассан – лжец! – выпалил он в порыве праведного гнева. – Если только нет второго кинжала…

– Мистер Хассан – джентльмен-дипломат, Хэтч, – укоризненно напомнил профессор. – Вы хорошо знаете доктора Лойда?

– Да.

– Тогда позвоните ему немедленно и попросите тайно отправить кинжал в полицейское хранилище, – велел ученый. – А потом вам стоит пойти и пообщаться с полицейскими – вдруг им удалось установить личность погибшей? Хасан непременно покажет свой кинжал… если он им владеет.

Остаток этого дня и часть следующего Хэтч провел, проверяя самые маловероятные версии, пытаясь ответить на ряд вопросов, казалось бы, второстепенных, которые естественным образом возникли у него. Его труды увенчались успехом – весьма определенным успехом, – и когда он вновь наведался к Думающей машине, то чувствовал, что может гордиться собой.

– Мне пришло в голову, – объяснил он, – что этот самый Уилкс мог установить связь с той девушкой посредством объявлений. Я просмотрел колонки объявлений в трех газетах. И смотрите, что нашел!

Он подал Думающей машине маленькую вырезку, а тот взял ее и быстро изучил. Это было объявление, сообщавшее, что требуется интеллигентная молодая женщина на должность компаньонки; далее был указан адрес и номер того самого дома в Кембридже, где нашли тело девушки.

– Очень хорошо, – оживленно потирая руки, сказал ученый. – Однако установление имени девушки может оказаться долгим и скучным трудом, Хэтч. На это могут понадобиться недели. Я бы на вашем месте отнес эту вырезку в полицию, и пусть ищут они. А вы обратите внимание на дату: 19 октября, это же спустя четыре дня после того, как Уилкс арендовал дом. Однако девушка погибла не более чем десять дней назад. Получается довольно большой промежуток времени, который нужно как-то объяснить. Проверьте, не появлялось ли то же объявление еще раз, и добудьте в редакции газеты его оригинал. Если Уилкс написал его от руки, это может оказаться существенным подспорьем для нас.

– Вам удалось разузнать еще что-нибудь о кинжале Хассана? – поинтересовался репортер.

– Нет, но турок все покажет сам. А вы позвонили вчера доктору Лойду насчет оружия?

– Позвонил вчера, как вы и предлагали, но мне сказали, что Лойд уехал из города. Сегодня утром я перезванивал дважды. Но трубку никто не снял. Думаю, он еще не возвратился.

– Никто не снял? – быстро переспросил ван Дузен. – Никто? Боже мой, боже!

Он вскочил и зашагал по комнате, а сделав два круга, остановился перед репортером.

– Это плохо, плохо, плохо!

– Почему? – спросил Хэтч.

Профессор внезапно выбежал в соседнюю комнату. Когда он вернулся, на лице его было новое выражение – какое, Хэтч понять не смог.

– Доктора Лойда нашли сегодня в час дня у него дома, связанного и с кляпом во рту, – коротко объяснил он. – Его единственная служанка была одурманена каким-то наркотиком. Это были грабители. Они перевернули весь дом вверх дном.

– Что… что это значит? – недоуменно спросил Хэтч.

В этот момент открылась дверь из холла и вошла Марта, пожилая служанка Думающей машины.

– Пришел мистер Хассан, сэр, – сказала она.

Турок появился сразу за ней, с видом важным, учтивым и достойным, как всегда.

– Ах, – воскликнул профессор, – вы принесли кинжал?

– Я переговорил по телефону с послом Турции в Вашингтоне, и он объяснил мне, что его необходимо предъявить, – сказал Хассан. – Потому я здесь. Можете убедиться.

– А разве кинжал не в Вашингтоне? – вырвалось у Хэтча.

– Вот он, – вместо ответа сказал турок. Он достал из-за пазухи плоский футляр, усыпанный самоцветами. В футляре лежал клинок с золотой рукоятью. Лезвие его блестело, на нем не было ни пятнышка. Профессор вынул кинжал, потом быстрым движением покрутил рукоять. Часть ее отделилась. Несколько капель едкой жидкости вытекло на пол.

В тот же вечер Хассан уехал из Бостона в Вашингтон. Кинжал он увез с собой. Со стороны Думающей машины возражений не последовало, и полиция оставалась в неведении об этом человеке.

– Когда потребуется предъявить этот кинжал, – объяснил ученый Хэтчу, – это можно будет сделать по официальным каналам, если Хассан еще будет жив. Теперь мне представляется вполне вероятным, что к этому случаю уже приложимо международное законодательство.

– Как вы думаете, Хассан лично замешан в этом деле? – спросил Хэтч.

– Возможно все. Кстати, Хэтч, было бы интересно разузнать немного подробнее о том сборщике платы, Клементсе, который нашел тело девушки. Не исключено, что он мог знать о том, что дом пустует. Мы можем копать в самых разных направлениях, но суть проблемы заключена в золотом кинжале.

– На настоящий момент он, похоже, вернулся к Хассану, – упрямо сказал репортер.

– Я бы посоветовал вам, мистер Хэтч, заняться тем, о чем я просил, – объявлением в газете. Затем наведайтесь к доктору Лойду; выясните, сохранил ли он кинжал. Если добудете оригинал объявления, отдайте его полицейским. Упоминать о Хассане пока не нужно.

Ближе к вечеру Хэтч навестил Лойда. Разговор получился странным.

– Скажите, грабители забрали кинжал? – спросил репортер.

– Мне вам нечего сказать, – ответил доктор.

– Значит, кинжал по-прежнему у вас?

– Мне вам нечего сказать.

– Вы передали его прокурору округа?

– Мне вам нечего сказать…

У Хэтча сложилось твердое впечатление, что кинжала у Лойда больше нет; что грабители, кто бы они ни были, нашли его и забрали; что они были, вероятнее всего, наняты Хассаном и ограбили дом Лойда с единственной целью – вернуть кинжал.

Хэтчу оставалось только заняться розыском газетного объявления. Выяснилось, что его печатали четыре раза, через день. Оригинал нашли и отдали репортеру. Текст был написан уверенной мужской рукой. Хэтч отнес оригинал в полицию и рассказал все, что узнал об объявлении.

Началась долгая, кропотливая работа, в результате которой были собраны сведения о десятке девушек, которых заявляли в розыск. Но все они почти сразу нашлись, и следствию ни одна из них не пригодилась. Одновременно с этим продолжался поиск Уилкса, хотя все по-прежнему считали, что это имя фиктивное.

На второй день утром Хэтч пришел в редакцию усталый, разочарованный, в отвратительном настроении. Но от уныния не осталось и следа, когда к нему подошел редактор отдела городских новостей.

– Уилкса взяли, – сказал он. – Вчера ночью, в Вустере. Клерк из конторы недвижимости опознал его. Уилкса привезут в полицейское управление через час-полтора. Езжайте туда и привезите репортаж.

– А кто он? – спросил Хэтч.

– Не знаю. Он не скрывает, кто он такой, и настаивает на том, что его зовут Уилкс. Но нашли его в отеле, где он зарегистрировался как Чарльз Уингейт.

Дневные выпуски газет пестрели сообщениями о поимке предполагаемого убийцы. Однако Хэтчу и другим репортерам пришлось услышать историю Уилкса из вторых рук. Полиция предпочитала держать дело под покровом тайны. Узнав все, что можно было, Хэтч поспешил поделиться новостями с Думающей машиной.

– Они поймали Уилкса. Насколько можно судить, его действительно зовут Уилкс. Он зарегистрировался как Уингейт, потому что боялся ареста. Он знал, что полиция ищет его по всей стране.

– Как насчет дома? – спросил ван Дузен.

– То, что он рассказывает, похоже на правду. Говорит, что снял дом для себя и жены, рассчитывая пожить там лишь несколько месяцев. Поэтому он не стал заключать договор. Но в тот день, когда они собирались переезжать, жена серьезно заболела – очередной и очень сильный приступ нервной болезни, которой она страдает. Тогда по совету врачей он увез ее на Кубу, отказавшись от намерения занять ее домашним хозяйством. Объявление в газете он разместил раньше, чем выяснилось, насколько плохо состояние жены. Они пробыли на Кубе две или три недели, и жена, по его утверждению, еще остается там. Через день после его возвращения стало известно об убийстве, и он предпочел, пока все не выяснится, оставаться в тени.