Элизабет Джордж - В присутствии врага
— Нет! Я сделал это потому, что он заставил тебя страдать. А когда мужчина заставляет женщину страдать, он должен заплатить.
— Но он ничего такого не сделал, — сказала Коррин. — Это был не… Робби, ты не так понял. Это был другой человек.
— Нет, этот. Ты сказала. Я помню, как ты дала мне ту статью, как указала на Беверсток, как сказала: «Вот этот человек, мой Робби. Однажды майской ночью он завел меня в погреб. Принес с собой бутылку хереса, заставил меня выпить, выпил сам, а затем толкнул меня на пол. Он пытался душить меня, чтобы я подчинилась. Так это и случилось. Вот этот человек».
— Нет, — запротестовала она. — Я ничего подобного не говорила. Я могла сказать, что он напоминает мне…
Пейн ударил ладонью по столу.
— Ты сказала: «Вот этот человек!» — крикнул он. — Поэтому я поехал в Лондон. Следил за ним, последовал за ним в «Барклиз банк», а когда вернулся домой, то пошел к Селии, приласкал ее как следует и попросил показать, как действует ее компьютер, в который заведены счета клиентов, попросил показать мне какие-нибудь счета, любые; и как бы между прочим попал на его счет, и там было ее имя, так я ее и выследил. Я увидел, что с ее матерью он поступил как и с моей. И он должен был заплатить. Он… должен… был… заплатить. — Пейн осел на стуле. Впервые он казался сломленным.
Линли понял, что круг доказательств наконец замкнулся. Он вспомнил слова Коррин Пейн о том, что Робин собирается жениться на Селии Мэтесон. Сопоставил их с тем, что сказал сейчас констебль. Вывод напрашивался однозначный.
— Селия Мэтесон. Доставьте ее сюда, — обратился он к Нкате.
Тот двинулся к двери, но Пейн остановил его, устало проговорив:
— Она не знает. Она в этом не замешана. Она ничего не сможет вам рассказать.
— Тогда вы мне расскажите, — предложил Линли. Пейн посмотрел на свою мать. Коррин достала из сумочки носовой платок, вытерла нос, промокнула под глазами и слабым голосом спросила:
— Я еще нужна вам, инспектор? Боюсь, я очень плохо себя чувствую. Окажите любезность, попросите Сэма увести меня…
Линли кивнул Нкате, тот вышел. Пока они ждали его возвращения с Сэмом, Коррин еще раз обратилась к сыну:
— Какое ужасное недоразумение, дорогой. Просто не представляю, как такое могло случиться. У меня в голове не укладывается…
Пейн опустил голову.
— Уведите ее отсюда, — попросил он Линли.
— Но, Робби…
— Прошу вас.
Линли вывел Коррин Пейн из комнаты. Нкату с Сэмом они встретили в коридоре. Коррин упала в пухлые объятия Сэма, причитая:
— Сэмми, случилось ужасное. Робби сам не свой. Я пыталась с ним поговорить, но он больше ничего не понимает, и я боюсь, что…
— Тише-тише, — похлопал ее по спине Сэм. — Успокойся, ягодка. Давай-ка, я отвезу тебя домой.
И они направились к выходу, слышно было, как она спрашивает:
— Ты ведь меня не бросишь? Скажи, что ты меня не бросишь?
Линли вернулся в комнату для допросов. Пейн попросил сигарету, и Нката принес пачку «Данхилла». Пейн закурил и какое-то время пускал дым молча. Он выглядел разбитым.
— Расскажите мне о Селии, — сказал Линли. Он просто ее использовал, объяснил ему Пейн, потому что она работала в отделении «Барклиз банка» в Вуттон-Кроссе. Да, он был знаком с ней раньше — они знали друг друга сто лет, — но она никогда его не привлекала, пока он не увидел, что Селия может помочь ему с Лаксфордом.
— Однажды вечером, когда она засиделась на работе, я попросил ее впустить меня в банк, — сказал он. — У нее там отдельная кабинка, и Селия мне ее показала. Показала и свой компьютер, и я добрался до счета Лаксфорда, чтобы посмотреть, сколько можно с него получить. Я попросил Селию показать мне и другие счета, превратил все это в игру, поставив Лаксфорда где-то в середине. И пока она занималась счетами, я занимался ею.
— Вы занимались с ней сексом, — уточнил Линли.
— Чтобы она думала, будто я запал на нее, — закончил Пейн, — а не на ее компьютер.
Он стряхнул пепел на стол, похлопал по нему указательным пальцем, наблюдая, как распадаются серые хлопья.
— Если вы считали, что Шарлотта Боуэн ваша единокровная сестра, — сказал Линли, — и такая же жертва, как и вы, почему вы ее убили? Это единственное, чего я не понимаю.
— Я никогда не воспринимал ее как сестру, — ответил Пейн. — Я думал только о маме.
Они мчались по шоссе на запад, мерцали аварийные огоньки, высвечивая правую полосу. Лаксфорд вел, Фиона сидела рядом, не меняя позы с того момента, как они сели в «мерседес» в Хайгейте. Она пристегнула ремень безопасности, но подалась вперед, словно могла заставить машину ехать быстрее. Она молчала.
Когда раздался звонок, они лежали в постели. Лежали в темноте, обнимая друг друга и не говоря ни слова, потому что говорить, похоже, было уже не о чем.
Перед тем как они легли, был еще один звонок. Лаксфорд не сразу взял трубку, как научил его детектив, все еще дежуривший в кухне и надеявшийся на звонок, который сдвинет дело с мертвой точки. Но когда Лаксфорд ответил, оказалось что это его босс.
Решительным, не терпящим глупых отговорок тоном, Питер Огилви сказал:
— Родни говорит, что сегодня днем ты был в Ярде вместе с Ив Боуэн. Ты собираешься опубликовать этот материал или пусть «Глобус» его забирает? Или, возможно, «Сан»?
— Мне нечего сказать.
— Родни заявляет, что ты по уши увяз в деле Боуэн, хотя уши — не та часть тела, которой ты во всем этом увяз. Он предполагает, что ты с самого начала все знал. И это заставляет меня заключить, что у тебя на первом месте отнюдь не «Осведомитель».
— Похитили моего сына. Вполне возможно, что он убит. Если вы полагаете, что в такое время мне следует думать о газете…
— Исчезновение твоего сына — несчастный случай, Деннис. Но он был на месте, когда вылезла история Боуэн. От нас ты ее скрыл. Не отрицай этого. Родни за тобой следил. Он видел, как ты встречался с Боуэн. Последнее время, а особенно со смерти дочери Боуэн, он пашет за двоих.
— И постарался довести это до вашего сведения, — сказал Лаксфорд.
— Я даю тебе возможность объясниться, — заметил Огилви. — Я ввел тебя в совет для того, чтобы ты поднял «Осведомитель» так, как поднял «Глобус». Если ты гарантируешь, что материал в завтрашнем выпуске в полной мере просветит общественность — я имею в виду, в самой полной мере, Деннис, — тогда мы оставим тебя на этом посту еще, самое малое, на полгода. Если ты не можешь дать мне таких гарантий, тогда я вынужден заявить, что настало время нам расстаться.
— Моего сына похитили, — повторил Лаксфорд. — Вы не поняли?
— Тем более сильный материал для первой полосы, — сказал Огилви. — Каков твой ответ?
— Мой ответ? — Лаксфорд посмотрел на жену, сидевшую на краю шезлонга в эркере их спальни. Она по-прежнему держала пижамную курточку Лео, аккуратно складывая ее в квадрат у себя на коленях. Ему захотелось подойти к Фионе. — Я выхожу из игры, Питер, — сказал он.
— Что это значит?
— Родни с самого первого дня хотел занять мое место. Отдайте его ему. Он его заслуживает.
— Ты шутишь.
— Я никогда не был более серьезен.
Он повесил трубку и подошел к жене. Осторожно раздел ее и уложил в постель, сам лег рядом. Они лежали, наблюдая, как медленно перемещается по потолку лунная дорожка.
Когда три часа спустя зазвонил телефон, Лаксфорд с тяжелым сердцем решил было не отвечать. Но все же, следуя предписаниям полиции, на четвертом звонке снял трубку.
— Мистер Лаксфорд? — Мужской голос звучал мягко, в нем слышались мелодичные интонации выходца из Вест-Индии, выросшего в Южном Лондоне. Мужчина представился констеблем Нкатой и добавил: «Отдел уголовного розыска Скотленд-Ярда», как будто Лаксфорд мог забыть его за время, прошедшее после их последней встречи. — Ваш сын у нас, мистер Лаксфорд. Все в порядке. Он цел.
Лаксфорд смог только спросить:
— Где?
Нката ответил, что в полицейском участке Амсфорда. Он принялся объяснять, как и кто его нашел, почему его похитили, где держали. И закончил, продиктовав Лаксфорду адрес участка и дав краткие указания, как до него добраться. Только эти указания Лаксфорд и держал в голове, пока они с Фионой мчались в ночи.
В Суиндоне они свернули с шоссе и поехали на Мальборо. Тридцать миль до Амсфорда протянулись, как шестьдесят — как сто шестьдесят, — и тут Фиона наконец заговорила:
— Я заключила с Богом сделку.
Лаксфорд глянул на нее. Фары встречного грузовика осветили ее лицо. Она продолжала:
— Я сказала Ему, что если Он вернет мне Лео, я уйду от тебя, Деннис, потому что не вижу иного способа тебя вразумить, Деннис.
— Вразумить? — переспросил он.
— Я не представляю, как я смогу покинуть тебя.
— Фи…
— Но я от тебя уйду. Мы с Лео уйдем. Если ты не откажешься от мысли о Беверстоке.
— По-моему, я со всей определенностью дал понять, что Лео может туда не поступать. Я думал, тебе это стало ясно из моих слов. Я знаю, я не сказал этого прямо, но решил, что ты и так сообразила — я не собираюсь посылать его туда после случившегося.
