Вся Агата Кристи в трех томах. Том 2. Вся Мисс Марпл - Агата Кристи

К счастью, Мэри застала его дома. Хэйдок — славный человек, высокий, статный, с честным, немного суровым лицом.

Когда я молча показал ему на то, что было в глубине кабинета, он удивленно поднял брови. Но, как истинный врач, сумел скрыть свои чувства. Он склонился над мертвым и быстро его осмотрел. Потом, выпрямившись, взглянул на меня.

— Ну, что? — спросил я.

— Мертв, можете не сомневаться. И не меньше чем полчаса, судя по всему.

— Самоубийство?

— Исключено. Взгляните сами на рану. А если он застрелился, где тогда оружие?

Действительно, ничего похожего на пистолет в комнате не было.

— Не стоит тут ничего трогать, — сказал Хэйдок. — Надо скорей позвонить в полицию.

Он поднял трубку. Сообщив как можно лаконичнее все обстоятельства, подошел к креслу, на котором я сидел.

— Да, дело дрянь. Как вы его нашли?

Я рассказал.

— Это… Это убийство? — спросил я упавшим голосом.

— Похоже на то. Ничего другого и не придумаешь. Странно, однако. Ума не приложу, кто это поднял руку на несчастного старика. Знаю, знаю, что его у нас тут недолюбливали, но ведь за это, как правило, не убивают. Не повезло бедняге.

— Есть еще одно странное обстоятельство, — сказал я. — Мне сегодня позвонили, вызвали к умирающему. А когда я туда явился, все ужасно удивились. Больному стало гораздо лучше, чем в предыдущие дни, а жена его категорически утверждала, что и не думала мне звонить.

Хэйдок нахмурил брови.

— Это подозрительно, весьма подозрительно. Вас просто убрали с дороги. А где ваша жена?

— Уехала в Лондон, на целый день.

— А прислуга?

— Она была в кухне, на другой стороне дома.

— Тогда она вряд ли слышала, что происходило. Да, отвратительная история. А кто знал, что Протеро будет здесь вечером?

— Он сам об этом объявил во всеуслышание.

— Хотите сказать, что об этом знала вся деревня? Да они бы и так до всего дознались. Кто, по-вашему, мог затаить на него зло?

Передо мной встало смертельно бледное лицо Лоуренса Реддинга с застывшим взглядом полубезумных глаз. Но от необходимости отвечать я был избавлен — в коридоре послышались шаги.

— Полиция, — сказал мой друг, поднимаясь.

Наша полиция явилась в лице констебля[17] Хэрста, сохранявшего внушительный, хотя и несколько встревоженный вид.

— Добрый вечер, джентльмены, — приветствовал он нас. — Инспектор будет здесь незамедлительно. А пока я выполню его указания. Насколько я понял, полковника Протеро нашли убитым в доме священника.

Он замолчал и устремил на меня холодный и подозрительный взгляд, который я постарался встретить с подобающим случаю видом удрученной невинности.

Хэрст прошагал к письменному столу и объявил:

— До прихода инспектора ни к чему не прикасаться!

Констебль извлек записную книжку, послюнил карандаш и вопросительно воззрился на нас.

Я повторил рассказ о том, как нашел покойного.

Записав мои показания, что заняло немало времени, он обратился к доктору:

— Доктор Хэйдок, что, по вашему мнению, послужило причиной смерти?

— Выстрел в голову с близкого расстояния.

— А из какого оружия?

— Точно сказать не могу, пока не извлекут пулю. Но похоже, что это будет пуля из пистолета малого калибра, скажем, «маузера-25».

Я вздрогнул, вспомнив, что накануне вечером Лоуренс признался, что у него есть такой револьвер. Полицейский тут же уставился на меня холодными рыбьими глазами.

— Вы что-то сказали, сэр?

Я замотал головой. Какие бы подозрения я ни питал, это были всего лишь подозрения, и я имел право умолчать о них.

— А когда, по вашему мнению, произошло это несчастье?

Доктор помедлил с минуту. Потом сказал:

— Он мертв примерно с полчаса. Могу с уверенностью сказать, что не дольше.

Хэрст повернулся ко мне:

— А служанка что-нибудь слышала?

— Насколько я знаю, она ничего не слышала, — сказал я. — Лучше вам самому у нее спросить.

Но тут явился инспектор Слак — приехал на машине из городка Мач-Бенэм, что в двух милях от нас.

Единственное, что я могу сказать про инспектора Слака, так это то, что никогда человек не прилагал столько усилий, чтобы стать полной противоположностью собственному имени[18]. Этот черноволосый смуглый полицейский был непоседлив и нахрапист. Его черные глазки так повсюду и шарили. Вел он себя крайне грубо и заносчиво.

На наши приветствия он ответил коротким кивком, выхватил у своего подчиненного записную книжку, полистал, бросил ему вполголоса несколько коротких фраз и подскочил к мертвому телу.

— Конечно, все тут залапали и переворошили, — буркнул он.

— Я ни к чему не прикасался, — сказал Хэйдок.

— И я тоже, — сказал я.

Инспектор несколько минут был поглощен делом: рассматривал лежавшие на столе вещи и лужу крови.

— Ага! — торжествующе воскликнул он. — Вот то, что нам нужно. Когда он упал, часы опрокинулись. Мы знаем время совершения преступления. Двадцать две минуты седьмого. Как вы там сказали, доктор, когда наступила смерть?

— Я сказал — с полчаса назад, но…

Инспектор посмотрел на свои часы.

— Пять минут восьмого. Мне доложили минут десять назад, без пяти семь. Труп нашли примерно без четверти семь. Как я понял, вас вызвали немедленно. Скажем, вы освидетельствовали его без десяти… Да, время сходится, минута в минуту.

— Я не могу утверждать категорически, — сказал Хэйдок. — Время определяется примерно в этих границах.

— Неплохо, сэр, совсем недурно.

Я не раз и не два пытался вставить свое слово:

— Часы у нас, знаете ли…

— Прошу прощенья, сэр, если мне что понадобится узнать, я задам вам вопрос. Времени в обрез. Я требую абсолютной тишины.

— Да, но я только хотел сказать…

— Абсолютной тишины! — повторил инспектор, буравя меня бешеным взглядом.

Я решил повиноваться. Он все еще шарил взглядом по столу.

— Зачем это он сюда уселся? — проворчал он. — Хотел записку оставить — эге! А это что такое?

Он с видом победителя поднял вверх листок бумаги. Слак был так доволен собой, что даже позволил нам приблизиться и взглянуть на листок из своих рук.

Это был лист моей писчей бумаги, и сверху стояло время: «18.20».

«Дорогой Клемент, — стояло в записке. — Простите, ждать больше не могу, но я обязан…»

Слово обрывалось росчерком там, где перо сорвалось.

— Яснее ясного, — раздувшись от гордости, возвестил инспектор Слак. — Он усаживается, начинает писать, а убийца потихоньку проникает в окно, подкрадывается и стреляет. Ну, чего вы еще хотите?

— Я просто хотел сказать… — начал я.

— Будьте любезны, посторонитесь, сэр. Я хочу посмотреть, нет ли следов.

Он опустился на четвереньки и двинулся к открытому окну.

— Я считаю своим долгом заявить… — настойчиво продолжал я.

Инспектор поднялся в полный рост.