Джон Карр - Убийства единорога
Рэмсден уставился на него:
— Вы хотите сказать, что выполнили указания автора письма?
— Конечно. Он пообещал мне интересное развлечение.
— И вы даже не сообщили об этом полиции?
Д'Андрье нахмурился:
— Разумеется, нет, если не считать дозволенного в последних абзацах. Вы не дочитали письмо? Позвольте мне. — Он взял письмо у Рэмсдена.
«Хотя я предпочел бы, чтобы Вы не связывались с местной полицией, я достаточно знаком с их интеллектом, чтобы не предвидеть серьезных осложнений. Но я не возражаю, чтобы Вы, если хотите, связались с Гаске. Напротив, я хочу, чтобы он заранее получил известия о своем грядущем поражении. Чтобы сделать охоту более возбуждающей, можете написать ему в марсельское или парижское отделение Сюрте. Этим вечером я напишу в газеты, сообщая, что буду на борту завтрашнего самолета. Он прочитает это. Но в качестве личной информации можете передать ему все, что я сообщил Вам.
Напишите следующее: «Завтра великий Фламанд будет в самолете с сэром Джорджем Рэмсденом. Он обеспечит вынужденную посадку около Шато де Л'Иль неподалеку от Орлеана, украдет единорога, убьет любого недоумка, вставшего у него на пути, и исчезнет, как всегда. Вы знаете, когда и где он нанесет удар. Попробуйте остановить его, если сможете.
Фламанд».
— Ура! — вскричал молодой блондин. — Это заставит публику вскочить с мест. Кстати, что такое «единорог»?
— Все это шепуха, — произнесла Эльза с немецким акцентом.
— Конечно, он самодовольный негодяй, — задумчиво промолвила Эвелин, — но я бы хотела с ним повстречаться.
Хейуорд прочистил горло.
— Друзья мои, будем рассуждать здраво! У этого типа достаточно наглости, — в его глазах блеснуло невольное восхищение, — но ваш Фламанд не волшебник. Как он мог заранее указать точное место, где самолет совершит вынужденную посадку? Если не… — Он оборвал фразу и пригладил седые волосы. — Ну конечно, джентльмены! Нам следовало об этом догадаться. Фламанд подкупил пилота. Такую грязную работу мог проделать кто угодно, и я выхожу из себя при мысли, что нас задержало…
— Тем не менее я в этом сомневаюсь, — сказал Г. М.
Все замолчали, сами не зная почему. Г. М. вытер лысину, протер очки и прислонился к колонне, почесывая цилиндром подбородок. В уголке его рта торчала старая черная трубка.
— Сомневаюсь, ребята, — повторил он. — Во-первых, в таком случае второй пилот и, вероятно, стюард были бы соучастниками. Разве одинокий волк вроде Фламанда действует подобным образом? Одного вида этих парней достаточно, чтобы понять весь риск такой затеи.
— Значит, вы и ваши друзья, сэр, не были на борту самолета? — спросил д'Андрье, посмотрев на Эвелин и меня.
— Нет. Наш автомобиль попал в аварию. Хмф! Во-вторых, я припоминаю экипаж этого самолета — мне приходилось летать с ними раньше, и я не верю, что их можно подкупить. Пилота зовут Жан Морель — он крепкий парень родом с юга и выше всяких подозрений…
— Знаю, — кивнул Рэмсден. — Они говорили, что их прикомандировали к нам. Но это только все усложняет. Хейуорд прав. Как может кто-то заставить самолет приземлиться в точно намеченном им месте? Как мог Фламанд рассчитывать сделать это в качестве пассажира?
Глаза д'Андрье блеснули под отекшими веками. Он явно наслаждался происходящим.
— А как, сэр, он похитил Рембрандта из комнаты-сейфа Гроссенмарта в Берлине? Или сапфиры мадам де Монфор на президентском балу? Теперь сэр Джордж может понять причину, по которой я выполнил все требования месье Фламанда, когда он почтил меня своим доверием.
Рэмсден продемонстрировал ту сторону своей натуры, которая обеспечивала ему популярность в других странах. Внезапно он хлопнул себя шляпой по ноге и усмехнулся:
— В жизни не слышал ничего более спортивного! Сэр, мы будем счастливы воспользоваться вашим гостеприимством. Позволим Фламанду действовать. Если он слышит меня, на что я надеюсь, то оценит, что я предлагаю честную игру.
— Невзирая на то, что это чревато большой опасностью для вас?
— К черту опасность! Я готов рискнуть — мне доводилось рисковать куда сильнее. — Кирпично-красное лицо Рэмсдена буквально сияло. — К тому же здесь присутствует кое-кто, способный испортить Фламанду игру гораздо больше, чем Гаске. Я имею в виду этого парня. — Он указал на Г. М. — Не знаю, откуда он взялся, но он здесь, так что великому Фламанду лучше быть поосторожнее. Кстати, позвольте представить. Это сэр Генри Мерривейл. И… ах да, леди. Это мисс Чейн, а это… — он повернулся к Эльзе, — мисс… миссис…
— Миддлтон, — подсказал ее спутник, гордо расправив плечи и улыбаясь Эльзе, которая улыбнулась в ответ. — Миссис Миддлтон — моя жена.
— И мистер Миддлтон, — продолжал Рэмсден, потом подтолкнул вперед толстяка. — Это мистер Эрнест Хейуорд. Мы разговорились в автобусе по пути к самолету. Он был в Вашингтоне одновременно со мной более двадцати лет тому назад — во время первой администрации Вильсона. Думаю, Кен тоже был там тогда. — Он посмотрел на меня: — И наконец, мой друг мистер Блейк, который выглядит так, словно ему не помешало бы умыться.
Д'Андрье поклонился.
— Больше пассажиров в самолете не было?
— Подойдут еще трое. Я не знаю никого из них. Хотя погодите! Кажется, высокий тощий парень представился мне как парижский корреспондент лондонской «Рекорд». А теперь, сэр, если вы попросите ваших слуг принести наш багаж… Между прочим, Г. М., где ваша машина?
Слово «багаж» напомнило мне кое о чем. К этому времени Драммонд и двое других мстителей (если Провидение не послало их в другом направлении) должны были добраться до наших увязших автомобилей. Я мог себе представить, что они сказали Марселю. Следующим их шагом будет посещение замка. Если не принять меры, все трое изгоев будут схвачены — включая Г. М. Как ему указали в Уайтхолле, у него не было никаких полномочий. Если он попадет в передрягу, Уайтхолл будет только злорадствовать.
При этой мысли моя душа ушла в пятки.
— Месье д'Андрье, — заговорил я, прежде чем Г. М. успел ответить, — наши машины находятся у реки возле пристани. Но прежде чем вы приютите нас, будет честно предупредить вас, что нас преследует полиция.
Последовала пауза.
— В какую респектабельную компанию мы попали! — проворчал Хейуорд. — И что же вы натворили, молодой человек?
— Напал на полицейских. Уверяю вас, это было недоразумение. Сэр Джордж может поручиться за нашу… респектабельность. Когда они попытались остановить нашу машину, мы подумали, что это грабители, поэтому я атаковал того, кто выглядел вожаком. А потом, когда мы поехали дальше, появился сэр Генри и тоже напал на них. У нас не было дурных намерений, но они, должно быть, уверены, что все мы опасные преступники…
Д'Андрье смотрел на меня с явным интересом.
— Я знаком с неукротимым духом британцев, мистер Блейк, — заверил он меня, сочувственно цокая языком, — и полностью к вашим услугам. Что я могу для вас сделать?
— Конечно, вы понимаете, сэр, — продолжал я, бросая наживку, которая должна была привлечь эту форель, — что мы не возражаем против ареста, так как легко можем все объяснить. Но наверняка, с вашей точки зрения, присутствие в доме полиции испортит охоту. Фламанд возражает против этого, а вы следуете его указаниям. Поэтому, если полицейские придут сюда, и вы скажете им, что не видели нас…
— Огюст! — резко окликнул наш хозяин.
Появился мажордом с пышными усами и по-военному отсалютовал д'Андрье, чья маленькая фигурка застыла, как на парадном плацу.
— Пожалуйста, опишите нам этого «вожака», мистер Блейк.
Я описал агента разведки его величества, Харви Драммонда, сказав, что он детектив в штатском, сопровождаемый двумя полицейскими. Исподтишка поглядывая на Г. М., посасывающего пустую трубку, я увидел, как на его деревянном лице мелькнуло удовлетворение, и это выглядело ободряюще.
— Вы слышали, Огюст? — осведомился д'Андрье.
— Oui, mon colonel.[23]
— Если этот человек придет сюда и попытается причинить неприятности, вы ничего не знаете. Если он будет настаивать, вероятно, лучше бросить его в реку.
Челюсть Хейуорда слегка отвисла. Моя, выражаясь фигурально, тоже.
— Вы великолепный хозяин, месье д'Андрье, — сказал я. — Но незачем заходить так далеко. Кроме того, должен предупредить вас, что этот человек весьма крут…
Маленький человечек в ермолке мечтательно возвел глаза к потолку:
— Когда много лет назад я имел честь служить республике в качестве полковника спаги,[24] мне не раз приходилось сталкиваться с людьми, которых вы именуете «крутыми». Современная их разновидность меня не впечатляет. В наши дни появилась тенденция полагать, будто «крутость» в основном состоит из дурных манер. Думаю, это ошибка, и я отнюдь не уверен, что грубость лексикона прямо пропорциональна мужеству. Что касается Огюста, не беспокойтесь. Прежде чем стать моим ординарцем, а позднее слугой, он был чемпионом в тяжелом весе среди боксеров Французского иностранного легиона… Вы все поняли, Огюст?
