Джон Карр - Третья пуля
У Пейджа создалось впечатление, что Маркуис играет со свидетелем, жонглируя фактами для забавы или детализации условий своего опыта, и прекрасно знает, что в действительности произошло в павильоне. Полковник оставался безукоризненно вежливым.
— Вы оспариваете эту теорию, мистер Пенни? Не обязательно три, но, безусловно, два. Например, вам не приходило в голову, что тот, кто выстрелил из браунинга, мог также выстрелить из духового пистолета «эркман»?
— Не знаю, что мне приходило в голову… — Пенни поднял руки и опустил их беспомощным жестом. — Я знаю только, что, как бы ни был убит мой бедный друг, его убил лорд Эдуард Уайтфорд — или Гейбриэл Уайт, если предпочитаете. Сэр, вы не знаете этого молодого человека, а я знаю. Это как раз в его духе. Он мог бы одурачить самого дьявола! Вы себе не представляете, как умен этот щенок!
— Но вы ведь не утверждаете, что он может творить чудеса?
— Может, — вполне серьезно отозвался Пенни. — Повторяю, вы не знаете, как он умен, и не узнаете, пока он не одурачит и не унизит вас. Например, как он проник на участок?
— Уайт уже объяснил это. Пока мисс Айда Мортлейк брала книгу в библиотеке, он залез в ее автомобиль и спрятался в салоне под ковриком. Когда она отвела машину в гараж и ушла, он выбрался оттуда. День был слишком пасмурным, и девушка его не заметила.
В дверях кто-то скромно кашлянул. Обернувшись, они увидели седовласого дворецкого Дейвиса.
— В чем дело? — раздраженно осведомился полковник Маркуис.
— При сложившихся обстоятельствах, сэр, я не боюсь признаться, что слышал, как вы говорили об этом человеке, Уайте, и о том, что он пробрался сюда, спрятавшись под ковриком в машине мисс Айды. Так вот, он не прятался в машине, и я могу это доказать!
Когда Дейвис шагнул в комнату, Пенни пробормотал нечто вроде протеста, который, однако, сменился интересом. Массивный подбородок придавал дворецкому внушительный вид, несмотря на нос картошкой и глаза навыкате.
— Признаюсь, сэр, что я подслушивал, — продолжал он. — Но так как мы все под подозрением, в наших интересах — в первую очередь, в интересах слуг — доказать, что мы не имеем отношения к убийству бедного судьи. Кроме того, я не профессиональный дворецкий — мне даже не позволили нанять горничную. Факт в том, сэр, что я был судебным глашатаем в Лидсе, но меня уволили за пьянство. Судья, пожалел меня и дал мне эту работу. Думаю, я справлялся неплохо, хотя знал об этой профессии только от судьи и из книг. Теперь, когда он умер, мы с моей невестой собираемся пожениться и осесть где-нибудь. Но это не значит, что нас не заботит, кто убил его, и мы не ценим его, что он для нас сделал.
Пенни реагировал так, словно картина на стене внезапно скорчила ему рожу.
— Вы никогда не вели себя так! — Он почти брызгал слюной. — Никогда так не говорили!
— Нет, сэр, — кивнул Дейвис. — Но у меня не было возможности, судья бы меня уволил. — Он посмотрел на Маркуиса. — Но я думаю, что могу принести пользу.
Полковник был заинтересован.
— Судебный глашатай становится дворецким, — задумчиво произнес он. — Вы долго пробыли с судьей?
— Одиннадцать лет, сэр.
— И получаете что-то по его завещанию?
— Да, сэр, пятьсот фунтов. Он показывал мне завещание. Кроме того, у меня есть кое-какие сбережения.
— Ладно. Давайте послушаем об Уайте, или лорде Эдуарде Уайтфорде, — о том, как он не мог проникнуть сюда, спрятавшись в машине мисс Мортлейк, и как вы об этом узнали.
Дейвис кивнул, сохраняя величавую позу:
— Дело в том, сэр, что мисс Мортлейк вчера во второй половине дня уехала в автомобиле. Начался дождь, и я знал, что она не взяла зонтик. Гараж находится ярдах в двадцати от дома. Минут двадцать или двадцать пять пятого я видел, как она приехала. Я был в кухне и смотрел в окно, когда машина ехала по аллее. Поэтому я пошел к гаражу с зонтиком и держал его над мисс Мортлейк, пока она шла к дому, чтобы не дать ей промокнуть.
— Да, продолжайте.
— Когда я пришел в гараж, мисс Айда еще не вышла из машины. А как только она вышла, я открыл заднюю дверцу и заглянул внутрь посмотреть, не привезла ли она какие-нибудь пакеты. В автомобиле никого не было. И никто не мог выбраться оттуда, прежде чем я заглянул в салон, и выскользнуть из гаража незаметно.
— А он не мог выпрыгнуть из машины, когда она проезжала через ворота, или где-нибудь на подъездной аллее, прежде чем мисс Мортлейк доехала до гаража? — спросил Пейдж.
— Не могу вам это сказать, сэр. Лучше спросите Робинсона или мисс Айду. Но если он сам говорит, что не делал этого…
Полковник Маркуис воздержался от комментариев.
— Что-нибудь еще? — спросил он после паузы.
— Да, сэр, — быстро отозвался Дейвис. — Хотя я не настоящий дворецкий, но чувствую ответственность за других слуг. Нас здесь только трое, не считая Робинсона, но он редко бывает в доме. Раньше нас было четверо, когда судья держал шофера, но он уволил его, назначив щедрую пенсию. Остались кухарка, горничная и я. Могу я считать доказанным, что судья был убит, скажем, между двадцатью минутами шестого и без двадцати шесть?
— Можете, — ответил полковник Маркуис и посмотрел на Пейджа. — Вы заметили, инспектор, точное время, когда были произведены все выстрелы?
Пейдж кивнул.
— Я посмотрел на свои часы, как только вошел в павильон и забрал оружие у Уайта. Было половина шестого.
— Благодарю вас, сэр, — почти с улыбкой сказал Дейвис. — Потому что мы трое — кухарка, горничная и я — в это время были в кухне. Мы находились там до без четверти шесть. Я это знаю, так как в это время приходит вечерняя почта и я подошел к двери посмотреть, есть ли письма. Так что у нас коллективное алиби, если вы понимаете, что я имею в виду.
Маркуис прислонил трость к ноге и соединил кончики пальцев.
— Кстати, мы могли бы проверить другую часть показаний Уайта. Он признается, что пришел сюда с целью убить судью…
— Ага! — воскликнул Пенни.
— …и, думая, что судья в доме, рыскал вокруг, пока не пролез через боковое окно. Уайт говорит, что прятался здесь незадолго до половины шестого и слышал, как вы спросили мисс Айду Мортлейк, подавать ли чай. Это правда?
— Так вот почему окно не было заперто, — пробормотал Дейвис. — Да, сэр, истинная правда. Это было двадцать минут шестого. Спросив мисс Айду, я пошел в кухню, поэтому я знаю, что все слуги были там. Мисс Айда также рассказала мне, что звонила в полицию насчет этого Уайта — или кто он на самом деле. Поэтому кухарка очень волновалась.
— У вас что-то на уме, — спокойно сказал Маркуис. — Что именно? Выкладывайте!
Впервые Дейвис проявил признаки беспокойства. Он бросил взгляд через плечо, но, очевидно считая это неподобающим, постарался взять себя в руки.
— Да, сэр, я знаю, что должен все рассказать. Это касается мисс Кэролин. Думаю, мне известно, куда она ходила вчера. Как вы слышали, сэр, наша горничная в следующем месяце увольняется и выходит замуж. Вчера мисс Кэролин беседовала со многими кандидатками на замену. У горничной есть кузина — славная девушка, — и она хотела, чтобы кузина заняла ее место. Но мисс Кэролин сказала, что в подобных делах не должно быть никаких сантиментов. Милли Райли — горничная — боялась не того, что ее кузину обставят случайные кандидатки, а того, что агентство откопает кого-нибудь с рекомендациями длиной в ярд. А из агентства сюда уже звонили несколько раз. Поэтому… — Дейвис слегка замялся, — у Милли вошло в привычку подслушивать все телефонные разговоры, на случай, если оттуда снова позвонят. Наверху есть параллельный телефон.
Полковник Маркуис склонился вперед.
— Отлично, — сказал он. — Я надеялся на что-нибудь в этом роде. Так что не извиняйтесь. Мисс Мортлейк говорила нам, что собиралась на вечеринку с коктейлями, но телефонное сообщение заставило ее передумать. Милли слышала это сообщение?
— Да, сэр. — Дейвис нервно теребил манжеты. — Мужской голос произнес: «Если хотите знать кое-что важное, касающееся вас и Ралфа Стрэтфилда, идите в канцелярский магазин на Хейстингс-стрит, 66 в западном центральном почтовом округе и спросите письмо, адресованное Кэролин Бэр. Если не пойдете, это может скверно обернуться для вас».
Полковник выпрямился, а Пейдж едва не присвистнул. Если это не совпадение имен, то еще одно пересечение дорог с отделом уголовного розыска. Ралф Стрэтфилд, которого он знал, был хорошо известен Скотленд-Ярду, хотя им никогда не удавалось добиться его осуждения, чем он и похвалялся всему Вест-Энду.[10] Ралф Стрэтфилд был супержиголо, живущий за счет женщин. Несколько раз он прибегал к шантажу и однажды угодил за это под суд. Но способный адвокат — теперь Пейдж припоминал, что это был сэр Эндрю Трэверс, — смог добиться оправдания. Пейдж понимал, почему Кэролин Мортлейк, несмотря на риск, держала язык за зубами.
