Эрл Гарднер - Дело заикающегося епископа
Она обреченно вздохнула:
– Несколько часов назад.
– Но вы находитесь здесь с утра?
– Да.
– И почему же в таком случае вы не пришли ко мне в приемные часы?
Она заерзала в кресле. Было видно, что терпение ее вот-вот иссякнет, но она все же сумела взять себя в руки и ответила:
– Епископ Меллори посоветовал мне обратиться к вам. Но я никак не могла встретиться с ним, так как он находился в госпитале. С ним произошел несчастный случай. На него напали.
– Он посоветовал вам отправиться ко мне?
– Да.
– Дал ли он вам какое-либо письмо?
– Нет.
– В таком случае как вы можете доказать, что действительно знаете епископа Меллори и виделись с ним, что именно он направил вас ко мне?
Снова в ее карих глазах мелькнуло негодование, но она лишь покачала головой.
Мейсон невозмутимо продолжал:
– Как вы понимаете, я не могу заинтересоваться вашей проблемой.
С секунду она нерешительно смотрела на Мейсона, потом рывком раскрыла сумочку, которая лежала у нее на коленях.
– Ну что же, полагаю, это рассеет ваши сомнения. – Ее рука, обтянутая тонкой перчаткой, принялась лихорадочно рыться внутри. Мейсон сразу же насторожился, так как заметил автоматический револьвер рядом с чисто женскими предметами, обычно находящимися в дамских сумочках. Почувствовав его реакцию, мисс Брэннер отвернулась, загораживая сумочку плечом, и быстро извлекла желтый конверт, в котором хранился фирменный бланк телеграммы. Закрыв сумочку, она протянула конверт Мейсону.
Телеграмма была отправлена из Сан-Франциско и адресована Джулии Брэннер, медсестре госпиталя «Систез» Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Там было всего лишь несколько строк:
«Встретимся отеле „Реган“ Лос-Анджелес днем четвертого тчк Захватите все необходимые документы тчк Уильям Меллори».
Мейсон, нахмурясь, дважды перечитал телеграмму.
– Днем вы так и не встретились с Меллори?
– Это было просто невозможно. Он же был в госпитале.
– Вы встретились с ним вечером, несколько часов назад?
– Да.
– Говорил ли он что-либо о своих дальнейших планах?
– Нет.
– Что он вообще сказал?
– Посоветовал обратиться к вам и рассказать свою историю.
Мейсон уселся поудобнее в кресле и разрешил:
– Начинайте.
– Вы знаете Ренуолда К. Браунли?
– Слышал о нем, – осторожно сказал Мейсон.
– А Оскара Браунли?
– И о нем слышал.
– Я миссис Оскар Браунли, – торжественно заявила она, выжидательно поглядывая на адвоката, как шахматист, сделавший хороший ход.
Мейсон вытащил сигарету, закурил, затем спросил, не повышая голоса:
– И вы, насколько мне известно, скрываетесь от закона. Прокуратура округа Окридж выдала ордер на ваш арест за наезд на человека, повлекший смерть пострадавшего.
Она отпрянула, как будто Мейсон нанес ей удар в солнечное сплетение:
– Как… как вы это узнали? Епископ не должен был вам этого говорить!
– Я упомянул это только для того, чтобы вы поняли: не стоит неправильно освещать те или иные факты. Так что приступайте к своей истории, но постарайтесь ничего не упустить и не исказить.
Некоторое время она смотрела на Мейсона, затем неторопливо начала повествование, больше похожее на декламацию. Можно было предположить, что текст вызубрен ею наизусть или же от многократного повторения запечатлелся в мозгу, как поэма.
– Двадцать два года назад я была ужасно непоседливой девушкой. Ренуолд Браунли тогда только начинал заниматься операциями с недвижимостью и не располагал большим состоянием. Оскар, его сын, ходил у него в любимчиках, мальчику нравилась беспечная жизнь, шумные сборища, всеобщее внимание. Я уже тогда была медсестрой и встретилась с ним на какой-то вечеринке. Он влюбился в меня, и мы почти сразу поженились. Так быстро все бывает только в молодости…
Отец Оскара, Ренуолд, был в ярости, так как сын даже не посоветовался с ним. Но мне думается, все было бы в порядке, если бы не это проклятое дорожное происшествие. Именно оно полностью изменило мою жизнь, спутав все карты. Мы выпили в баре по бокалу шампанского, но я не была пьяна. Водитель, обладающий такой слабой реакцией, что его и за милю нельзя было подпускать к автомобилю, внезапно вывернул из-за угла справа. Поверьте, я сделала все возможное, чтобы избежать столкновения, и резко свернула влево. Если бы он ехал, как раньше, все было бы в порядке, но старик, потеряв самообладание, крутанул руль, и его машина врезалась в мою. Когда же разбирали происшедшее, обвинили во всем меня, так как я была слегка навеселе. Оскар же вообще был мертвецки пьян – вот почему я вела машину. Вы даже не представляете, какие в то время в Окридже были законы. Могли посадить в тюрьму даже за скорость тридцать миль в час. Оскара вовремя предупредил отец, и мы уехали из штата. У нас ведь все равно был медовый месяц, так что мы отправились путешествовать в Австралию. Вот тут-то меня и подставили. Оскар попросил отца сделать все возможное, чтобы замять эту историю, но тот поступил как раз наоборот. Но это я поняла только недавно. К тому времени он уже сколотил приличный капитал, все время шел в гору. Вот он и решил, что его любимчика соблазнила какая-то авантюристка, отдавшись ему, даже не вступая в брак. Мы были в чужой стране. Я работала не покладая рук, а Оскар вообще не мог никуда устроиться. Старик тем временем, очевидно, нажал на все рычаги, чтобы не только не замять эту историю, но добиться ордера на мой арест по обвинению в убийстве. Он и слышать не хотел, чтобы я вернулась на родину. Одновременно он завел тайную переписку с Оскаром.
В то время я об этом даже не подозревала. Однажды я вернулась с работы и обнаружила, что Оскар исчез. Его отец перевел ему деньги телеграфом, чтобы он смог купить билет до Штатов. После этого я проработала еще несколько месяцев, а затем мне пришлось оставить работу, так как я родила ребенка. Оскар даже не знал, что у меня родилась дочь. Я же, в свою очередь, поклялась себе, что он никогда об этом не узнает. Я ненавидела его самого, его семью и все то, что составляло смысл их существования. Тогда я даже не догадывалась, каково финансовое положение Ренуолда К. Браунли. Но если бы и знала, это ровным счетом ничего бы не изменило. Я решила во что бы то ни стало заработать на жизнь сама и обеспечить существование девочки. Но с грудным ребенком меня не брали на работу, а чтобы платить няне, у меня уже не было денег. Получался замкнутый круг. Я побарахталась и поняла, что это мне не под силу, хотя и отдавать ребенка Оскару я тоже не хотела.
Епископ Меллори в то время был главой англиканской церкви. Это замечательный человек. У него совершенно отсутствует надменно-презрительное отношение к прихожанам, каким грешат многие святые отцы. Он очень помог мне. Я доверилась ему, и он нашел отличный дом для Джанет. Он сказал, что эти люди не богаты, но все же достаточно обеспечены для того, чтобы дать ей приличное образование. Усыновители настаивали на том, чтобы мне не было известно, кто именно взял девочку, чтобы исключить мои попытки разыскать ее в будущем. Епископ Меллори был вынужден дать честное слово, что он свято выполнит это требование.
– И он сдержал слово? – спросил Мейсон.
– Разумеется, – сказала Джулия Брэннер, но на глаза ее навернулись слезы. – В молодости все мы отличаемся импульсивностью и совершаем поступки, о которых впоследствии часто горько сожалеем. Я вышла замуж, подчиняясь минутному капризу, и так же легко отказалась от дочери. Могу вас заверить, что очень сожалею и о том, и о другом.
Ее губы задрожали, и мать Джанет быстро заморгала глазами, чтобы прогнать непрошеные слезы.
– Разумеется, это ничего не меняет… И вы можете не волноваться, мистер Мейсон. Я не позволю себе никаких истерик. У меня была трудная жизнь, но она закалила меня. Я никогда не ныла, не жаловалась и так же намерена поступать и в будущем.
– Продолжайте.
– Через несколько лет я вернулась в Штаты. Узнала, что Ренуолд-старший стал мультимиллионером. Что касается Оскара, то он жил на подачки отца. Естественно, я решила, что Оскар должен сделать что-то и для меня. Я написала ему. Он ответил ничего не значащей запиской. С его точки зрения, я была человеком, скрывающимся от правосудия. Старик тем более относился ко мне хуже некуда. Оскар прямо заявил, что если я вернусь в Калифорнию, меня тут же засадят в тюрьму по обвинению в убийстве. Теперь-то я ясно видела все козни старого Браунли, но что я могла поделать? Ведь я – лишь медсестра, с трудом сводящая концы с концами. Оскар каким-то не понятным мне образом получил развод. Да и что здесь непонятного? Обладая миллионами Браунли, можно сделать все, что угодно. Мне угрожали арестом и последующим тюремным заключением. Так что я не очень-то рвалась в Калифорнию. И уж тем более мне не нужен был Оскар. Разумеется, я рассчитывала, что так или иначе он постарается урегулировать наши отношения. Однако мои руки были связаны. Ведь меня намеревались судить не за управление автомобилем в нетрезвом состоянии, а за убийство человека. Против меня играли миллионы Ренуолда и его влияние в округе. У меня не было никаких шансов добиться оправдательного приговора. Если бы меня засадили в тюрьму, я бы потеряла квалификацию медсестры и гражданство и не смогла бы в дальнейшем зарабатывать на жизнь. Во всяком случае, именно так я рассуждала. И я была слишком напугана, чтобы подумать о возможности проконсультироваться с адвокатом. В то время я уже не верила в бескорыстие людей.
