Эрл Гарднер - Топор отмщения

– Езжайте осторожно, а то я всегда нервничаю, когда езжу с незнакомыми водителями.

Она несколько секунд подумала, потом смирилась с ситуацией.

– Вы всегда получаете то, что вам нужно? – с горечью спросила она.

– Вам бы хотелось, чтобы я сказал «да», верно? – ответил я, улыбнувшись.

– Мне плевать, что вы скажете, – огрызнулась она.

– Это все упрощает, – сказал я.

Немного помолчав, она поинтересовалась:

– Так что вы хотите и куда мы едем?

– Это вы ведете машину, – заметил я, – а я хотел бы получить ответы на свои вопросы.

– Какие, например?

– Ваши часы работы во «Встречах»?

От удивления она резко обернулась ко мне, и машина завихляла по дороге. Она переключила внимание на дорогу и сказала:

– Еще есть что-нибудь?

Я промолчал.

– Я прихожу туда в четверть первого, – сказала она. – К половине первого я должна одеться или раздеться, называйте это как хотите, и выйти в зал. Работаю до четырех, потом возвращаюсь в восемь тридцать и работаю до полуночи.

– Вы знаете миссис Эллери Крейл?

– Конечно.

– Почему «конечно»?

– Она очень часто бывает у нас.

– А мужчину, который был с ней сегодня, вы знаете?

– Да.

– А теперь, – сказал я, – мы переходим к более важным вопросам. Зачем вам понадобилось изучать прошлое миссис Крейл?

– Просто из любопытства.

– Это ваше собственное любопытство или чье-то еще?

– Мое собственное.

– Ваше любопытство распространяется на всех людей?

– Нет.

– Тогда почему вас так интересует миссис Крейл?

– Я хотела разузнать, как она начинала свою карьеру.

– Давайте мы в любом случае не будем ходить по кругу, ладно?

– Что вы хотите этим сказать?

– Я спросил вас: почему вы проверяете прошлое миссис Крейл? Вы ответили, что из любопытства. Я спросил, откуда такое любопытство, и вы ответили, что интересуетесь, как она начинала. Все эти слова означают одно и то же. Давайте попробуем что-нибудь другое.

– Я говорю вам правду.

– Не сомневаюсь. Но меня интересует причина вашего любопытства.

Она молча вела машину, очевидно решая, что можно мне сказать. Потом внезапно спросила:

– Что вы выяснили у Каллингдона?

– Когда я пришел к нему, это не вызвало у него подозрений. Он заинтересовался и был готов позвонить в страховую компанию и узнать, может ли он назвать мне сумму, которую они выплатили ей по соглашению. Но, полагаю, после вашего визита он решил, что события развиваются слишком быстро.

– Так оно и есть.

– Что он вам сказал?

– Он спросил меня, где я живу, как меня зовут и почему это меня интересует.

– И вы ему солгали?

– Да. Я сказала, что работаю в газете и собираю материал для статьи о серии похожих дорожных происшествий.

– И он спросил вас, из какой вы газеты?

– Да, – покраснев, призналась она.

– И позвонил в редакцию?

– Какой вы догадливый!

– Так он сделал это?

– Да.

– Тогда-то вы и выскочили из квартиры?

Она кивнула.

– Ну что ж, что сделано, то сделано, – сказал я. – Если бы вы не явились туда, десять шансов против одного, что он позвонил бы мне и назвал сумму…

– За чем вы охотитесь?

– Сумма страховки по соглашению.

Она пренебрежительно махнула рукой:

– Сумма страховки составляла семнадцать тысяч восемьсот семьдесят пять долларов.

Теперь была моя очередь изумляться.

– А вы-то за чем охотитесь?

– За копиями рентгеновских снимков, конечно.

Я немного подумал и сказал:

– Я прошу у вас прощения.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что мне очень жаль. Я не должен был быть таким идиотом. Но я только что узнал обо всех остальных случаях и не смог сразу осознать всех последствий этого. Похоже, мой мозг притупился из-за отсутствия практики.

– И что сделает страховая компания?

– Они могут начать независимое расследование этого случая.

На ее лице появилось выражение мрачного триумфа.

– Это было бы неплохо, – произнесла она и, подумав, добавила: – Если только они сделают это достаточно быстро.

– Вы еще не объяснили мне причину своего любопытства, – сказал я.

– Ладно, – ответила она. – На случай, если вы и правда тупой, хотя, по-моему, это совсем не так, скажу вам, что миссис Крейл собиралась приобрести «Стенберри-Билдинг», выкупив его у старого Руфуса Стенберри.

Я кивнул.

– Ну а теперь немного поработайте головой.

– Вы хотите сказать, что у Римли в договоре на аренду есть условия, касающиеся покупки?

– Думаю, что так.

– В случае честной покупки договор об аренде аннулируется?

– В течение девяноста дней.

– А вы работаете на Римли – ищете компромат на Ирму Крейл, чтобы связать ей руки?

– В некотором роде.

– Какие у вас отношения с Римли?

– Хотите меня расколоть?

– Если вы хотите это так называть, то пожалуйста.

– С Питтманом Римли у меня чисто деловые отношения, хотя это и не ваша забота. Но у меня есть концессия на продажу сигар, сигарет и сладостей.

– Вам приходится самой работать с этими товарами?

– С финансовой точки зрения совсем необязательно, но когда вы участвуете в деле, всегда лучше за всем приглядывать самой.

– И вас устраивают условия работы?

– Вы имеете в виду мой костюм? Не говорите глупостей. У меня красивые ноги. Если другим нравится на них любоваться, то меня это не волнует. Что касается личных дел, я сама себе хозяйка.

– Я так понимаю, что, если она купит это здание, Римли придется заключать договор об аренде на новых условиях, и это даст ему возможность или прикрыть вашу концессию, или поднять цену?

– Что-то в этом роде.

– Итак, Римли знал о прошлом Ирмы Крейл, дал вам нужную информацию и предложил ее обдумать, не так ли?

Немного поколебавшись, она сказала:

– Давайте больше не будем говорить о Римли.

Я не возражал.

– Вы сказали, что Ирма Крейл и раньше проделывала подобные номера?

– Несколько раз.

– Где же?

– Один раз здесь, потом в Сан-Франциско, в Неваде и в Небраске.

– И каждый раз под своей настоящей фамилией? Вы в этом уверены?

– Да.

– А как вы добыли эту информацию?

Она покачала головой.

– Ну, хорошо. Разумно предположить, что вам ее передал Римли. Давайте будем отталкиваться от этого. Как фамилия человека, с которым вы только что разговаривали?

– Ковингтон.

– Каллингдон.

– Да, правильно.

– Вы точно не помнили эту фамилию, не так ли?

– Я плохо запоминаю имена.

– Другими словами, вы раньше не слышали этого имени?

– Почему вы так думаете?

– Да потому что иначе вы бы его запомнили.

– Я же объяснила вам, что плохо запоминаю имена.

– Кстати, об именах… – сказал я и замолчал.

– Вы хотите знать мое профессиональное имя или настоящее?

– Ваше настоящее имя.

– Я так и думала.

– Вы мне его скажете?

– Нет.

– А как ваше профессиональное имя?

– Билли Прю. – С этими словами она включила фары.

– Прелестное имя. Оно ничего не означает.

– А имена должны что-то означать?

– Они должны звучать убедительно.

– Как же оно звучит?

– Звучит как профессиональное имя, как псевдоним.

– Что ж, это так и есть. Значит, оно должно быть убедительным.

– Полагаю, что мы могли бы спросить об этом, пока вы не обдумаете как следует, что же вы еще хотели мне сказать.

– Вы можете помолчать? Я хочу подумать.

– Я так и предполагал, что вы захотите. Сигарету?

– Нет. Не тогда, когда я веду машину, – добавила она.

Я устроился поудобнее на сиденье и закурил. Так в молчании мы медленно проехали кварталов десять, и вдруг она прибавила скорость.

– Ну вот, наконец, – сказал я.

– Что такое?

– Наконец-то вы решили, куда мы едем.

– Я с самого начала знала, куда я ехала.

– Куда же?

– Ко мне домой. Мне надо переодеться.

– Видимо, это ударение на местоимение первого лица означает, что моя поездка закончится у вашего дома.

– Что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила она. – Взяла вас на воспитание?

Я улыбнулся. Она повернулась ко мне – видимо, хотела что-то сказать, но передумала и промолчала. Минут через пять она остановилась у тротуара.

– Приятно было с вами познакомиться, – сказала она.

– Не беспокойтесь, я вас здесь подожду.

– Вам придется долго ждать.

– Ничего.

– Чего ради вы будете ждать?

– Хочу услышать, почему вас так заинтересовала миссис Крейл.

– Тогда сидите здесь и ждите!

Она выскользнула из машины, обошла ее сзади, вынула из сумочки ключи, отперла дверь подъезда и вошла внутрь. Я сидел очень спокойно, стараясь не поворачивать головы, но краем глаза увидел, что она остановилась через несколько шагов и постояла в плохо освещенном вестибюле. Она стояла там одну-две минуты, потом растаяла в сумраке подъезда.

Через три минуты дверь подъезда внезапно распахнулась, и я увидел фигуру, плотно закутанную в меховое манто до колен, которая стремительно сбежала к машине. Я вышел и начал вежливо открывать для нее дверцу.