Чарльз Сноу - Смерть под парусом

Он показал три маленьких карандашных наброска. Потом бесцеремонно сказал:

— Мне нужны ваши отпечатки пальцев, доктор Гарнетт.

— Пожалуйста.

Биррел достал маленькую черную подушечку.

— Прижмите пальцы сюда, а потом к этому листу бумаги.

Мы с Кристофером смотрели на большую сильную руку Уильяма, пока тот послушно выполнял указания сержанта. Биррел внимательно изучил отпечатки.

— Доктор Гарнетт, — сильно волнуясь, объявил он, — отпечатки на румпеле принадлежат вам.

— Что совсем не удивительно, — сказал Уильям, — поскольку я брался за румпель, когда ставил судно на якорь. На самом деле было бы гораздо интереснее, если бы моих отпечатков там не оказалось.

— Гм… — Казалось, Биррел а одолевают сомнения. — Думаю, это логично. Мисс Лоринг и мистер Кейпл подтверждают, что вы действительно управляли яхтой.

— Разумеется, управлял, — раздраженно бросил Уильям.

— Хорошо, пока отложим это, — согласился Биррел. — Теперь я хочу знать, догадывались ли вы, что на борту есть револьвер.

— Я знал: на яхте есть нечто подобное, — ответил Уильям.

— Что? Какое-то оружие? Чье?

Биррел сгорал от нетерпения.

— Автоматический пистолет доктора Миллза, — сообщил Уильям, потирая подбородок. — Оружие ему подарили после того, как он выступал в качестве эксперта в деле Купера.

— Какого калибра? — прервал Уильяма Биррел.

— Маленький автоматический пистолет, марки не знаю.

— Где он его хранил?

— Не знаю. Роджер лишь говорил, что пистолет у него с собой и при желании можно пострелять птиц.

— Где теперь пистолет? — настаивал Биррел.

— Откуда мне знать?

— Я обыщу судно.

— Превосходно, — ответил Уильям.

— Где он мог хранить пистолет? — спросил Кристофер.

— Скорее всего на маленькой полочке над кормовым люком, куда Роджер обычно клал судовой журнал. Но тайник может оказаться и в другом месте, — сказал Уильям.

— Сначала посмотрю на полке, — решил Биррел.

Он задал Уильяму несколько вопросов, в основном по поводу его перемещений в промежуток времени между 9.00 и 9.10, когда он выходил из каюты. Потом сержант окинул нас победоносным взглядом.

— Я закончил опрос вас троих, а также остальных. Я спрашивал, где вы были утром между 9.00 и 9.30. Возможно, вам интересно узнать результат.

Он стал читать вслух:

— «Первое. Убийство скорее всего произошло между 8.55 и 9.25. Второе. Никто не слышал выстрела. Третье. Ни у кого нет полного алиби. Четвертое. Вблизи тела не найдено автоматического пистолета». Знаете, что все это значит?

Мы с Кристофером и Уильямом удивленно переглянулись.

— Ничего особенного, — ответил Уильям.

— Это значит, — невозмутимо заключил Биррел, — что вы все под подозрением. Все шестеро. Скажу вам прямо — вы все подозреваемые.

— Это смешно, — запротестовал я.

— И вас всех необходимо взять под наблюдение, — прибавил сержант.

— Мы предполагали, что вы так поступите, — сказал Кристофер. — И поэтому сняли бунгало в окрестностях Поттер-Хейгема, где можно разместиться вшестером. Если хотите, поставьте наблюдательный пост у дома.

— Очень предусмотрительно, — радостно согласился Биррел. — В самом деле, очень предусмотрительно. Нужно сказать моему человеку, чтобы он взял большой катер и отвез вас туда. Я распоряжусь — за бунгало будут должным образом наблюдать.

— Я также надеюсь, — сказал Кристофер, — что вы позаботитесь, чтобы пресса не узнала о нашем местонахождении.

— Можете положиться на меня, мистер Таррант, — ответил Биррел и вышел из каюты.

Мы слышали, как он громким голосом дает указание констеблю, приплывшему вместе с ним в моторной лодке. Вскоре сержант вернулся.

— Все в порядке. Я отправил его за катером, который доставит вас всех в бунгало. Теперь нужно заняться поисками автоматического пистолета. Я бы хотел осмотреть полку, о которой вы упоминали, доктор Гарнетт.

Уильям повел нас к кормовому люку и показал глубокую полку рядом с верхней ступенькой трапа.

— Здесь всегда хранился судовой журнал, а также шелковый вымпел, который доктор Миллз использовал в особых случаях, — сказал он. — Подходящее место для пистолета.

Биррел тщательно проверил полку и раздраженно бросил:

— Тут вообще ничего нет! Даже журнала.

— Странно. — Уильям был явно удивлен.

— Не положить судовой журнал на полку — довольно-таки серьезный проступок, — согласился Кристофер. — Роджер приходил в ярость, если журнала не оказывалось на месте.

— Возможно, Роджер оставил его в каюте — вчера вечером, когда мы отправились спать, он делал записи, — предположил Уильям.

Я мог опровергнуть это предположение.

— Нет. Он вышел, чтобы положить журнал на место.

— Сдаюсь, — сказал Уильям.

— Это может быть важно. — В голосе Биррела сквозило нетерпение. — Но в первую очередь мне нужен пистолет. Либо его бросили за борт, либо он на яхте. Я намерен произвести тщательный обыск.

— Все равно странно, — заметил Кристофер. — Но вы ведь будете искать и судовой журнал, сержант?

— Да, — согласился Биррел. — Он может содержать ключ к разгадке.

— Тут есть еще одна странность, — сказал Уильям, когда мы спускались в люк — Куда пропал вымпел?

— Вымпел? — повторил Биррел.

— Такая штука, которая развевается на верхушке мачты, — насмешливо пояснил Уильям.

— А, вы имеете в виду треугольный флажок.

Уильям удержался от язвительного замечания и продолжил свою мысль:

— Как его ни называй, этим шелковым флагом доктор Миллз пользовался редко. Обычно он поднимал простой хлопковый вымпел. Шелковый всегда лежал на той полке. А теперь его нет. Исчез.

— Возможно, судовой журнал и флажок являются важными уликами, — заметил Биррел, — но сначала нужно найти пистолет.

Он с подозрением посмотрел на Уильяма. Лично я не видел никакой связи между отсутствием судового журнала и вымпела и смертью Роджера.

Возможно, в журнале содержалось нечто такое, что хотел уничтожить убийца, мелькнуло у меня в голове, но кому помешал вымпел? Какая польза от шелкового полотнища и нескольких дюймов шнура? Решив, что пропажа этих предметов — простое совпадение, я поспешил присоединиться к остальным.

У койки Филиппа нас ждала находка. Я увидел бювар, из-под которого выглядывала коричневая картонная обложка, похожая на обложку судового журнала, в котором вел записи Роджер.

— Может, это журнал, — предположил я.

— Слишком мал, — возразил Уильям, но Биррел уже вытащил книгу. Это оказался вполне невинный экземпляр «Клодин в Париже», которую Филипп, по всей видимости, захватил с собой, чтобы читать перед сном. Увидев название, Кристофер презрительно усмехнулся. Алоиз Биррел, к моему удивлению, покраснел и поспешно вернул книгу на место.

Я терялся в догадках. Сержант уголовной полиции, страстно увлекающийся расследованием преступлений, уже выглядит достаточно странно, но сержант уголовной полиции, питающий слабость к героине Викторианской эпохи, — это просто немыслимо. Я вспомнил, с каким чувством несколько минут назад он произносил слово «похоть». И вдруг мне все стало ясно. Биррел — ирландец, и это все объясняет. Я уже сталкивался с необыкновенным ханжеством ирландских католиков — ханжеством, которое в равной степени объясняет цензуру в Бостоне, штат Массачусетс, войну банд в Америке, мистера Джеймса Джойса, а также странное замешательство сержанта уголовной полиции Алоиза Биррела.

Не успела краска смущения сойти с его щек, как сержант получил новый удар. Мы повели его в каюту, которую занимали Эвис и Тоня, — наименее вероятное место, где мог быть спрятан пистолет. Сержант постучал и открыл дверь. Я успел заметить Тоню, сидевшую на коленях у Филиппа и обнимавшую его за шею. Затем дверь очень быстро захлопнулась, а лицо Алоиза Биррела побагровело.

— Отвратительно, — сказал Биррел, указывая на закрытую дверь. — Молодые мужчины и женщины отправляются на подобные прогулки и обнимаются. — Он умолк на секунду и прибавил: — Особенно когда тут недавно убили человека.

Сзади послышался приятный голос.

— Как ни странно, люди гораздо чаще проявляют желание ласкать друг друга — по меткому выражению этого джентльмена — после убийства, чем в любое другое время. Дело в том, что в качестве возбуждающего средства горе значительно эффективнее джазового оркестра.

Я повернулся и увидел улыбку в глазах Финбоу.

Он только что спустился через кормовой люк и стоял на нижней палубе, аккуратно одетый и невозмутимый. Одна девушка как-то сказала, что он похож на «представление иностранца о по-настоящему красивом англичанине», но поскольку Финбоу ей нравился больше, чем она ему, это могло быть преувеличением.