Эрл Гарднер - Дело очаровательного призрака

Эрл Стенли Гарднер

Дело очаровательного призрака

Глава 1

Именно Делла Стрит, личный секретарь Перри Мейсона, первой обратила внимание адвоката на очаровательного призрака.

– Чему вы усмехаетесь? – спросил Мейсон, когда Делла Стрит, сложив газету, протянула ее адвокату.

– Вас это заинтересует.

– Что «это»?

– Призрак, которого прошлой ночью видели в парке Сьерра Виста.

Мейсон взял газету, взглянул на заголовки.

«Обнаженное привидение пугает влюбленных».

«Девушка угрожает гаечным ключом».

Заметка о происшествии была написана легко и даже с некоторым юмором:

«Прошлая ночь была колдовской. С небес струился свет луны, и легкие порывы ветерка нежно играли листвой деревьев и кустов.

Джордж Белмонт, 28 лет, проживающий на Вест Вудлейн-стрит, 1532, и Диана Фолей сидели в своей припаркованной машине, любуясь лунной ночью. Вдруг из тени возник прекрасный, почти обнаженный призрак, нагота которого была слегка прикрыта трепещущей прозрачной тканью, и направился прямо к автомашине.

По словам Джорджа, привидение двигалось в ритме классического танца. Диана, оскорбленная наготой, описала увиденное с меньшей изобретательностью, – в чем выразилось различие точек зрения влюбленных.

– Мы сидели в машине и разговаривали, – сообщила Диана офицеру патруля Стенли, – когда появилась девушка, на которой почти ничего не было. Затем она ни с того, ни с сего начала приставать к моему приятелю. Она совсем не танцевала. Просто пригласила его пойти с ней.

– Она хотела соблазнить вашего друга?

– Можно назвать это и так, если вам угодно, – фыркнула Диана. – Но, по-моему, она просто хотела заполучить Джорджа.

– А что сделал Джордж? – спросил офицер Стенли.

– Он сказал: «Посмотри-ка на нее» – и хотел выйти из машины. Вот тогда я и вмешалась.

– А как вы поступили?

– Я схватила первое, что попало под руку, и бросилась к ней, закричав, что покажу ей, как шляться голой и красть чужих парней.

По заявлению полиции, «первым, что попало под руку», оказался увесистый разводной ключ.

Призрак попытался спастись бегством. Диана Фолей, движения которой была стеснены одеждой, все же долгое время преследовала его, издавая время от времени пронзительные вопли, чем привлекла внимание не только гулявших по парку граждан, но и вызвала около дюжины свистков дежурных полицейских патрулей.

То, что было названо «привидением», по словам Джорджа, имело «прямо-таки мировую фигуру», выиграло соревнование по бегу, а запыхавшаяся Диана возвратилась к машине.

Усилия полицейских и патрулей, сбежавшихся на свистки, вскоре увенчались успехом. Прочесав ближайшие окрестности парка, они задержали молодую женщину в прозрачном тесном плаще. Оказалось, что безоблачное небо и лунный свет создал иллюзию прозрачности ее одеяния.

Допрошенная полицией женщина не смогла назвать ни своего имени, ни адреса. Она сказала, что ничего не помнит.

В полицейском участке установили, что плащ практически был единственной ее одеждой, не считая обрывков тонкой дорогой ткани, похожей на вуаль.

В полиции понимали, что задержанную можно подвергнуть аресту, однако прямых доказательств какой-либо ее вины не было. Диана не смогла с уверенностью опознать в задержанной призрака, а Джорджу она запретила являться в полицию для дачи показаний.

В связи с вероятной потерей памяти «призрак» в настоящее время отправлен в больницу «Скором помощи», в то время как полиция пытается идентифицировать его личность».

– Та-ак... – протянул Мейсон. – Вопрос идентификации может осложниться. И если, не дай бог, она совершила еще какое-то преступление, тогда дело плохо.

– Не оплакивайте преждевременно свою удачливость, – возразила Делла Стрит. – Я бы не стала привлекать ваше внимание к этой заметке только ради того, чтобы развлечь вас. Дело в том, что сводная сестра этого очаровательного призрака ожидает вас в приемной.

– Черт побери! – воскликнул Мейсон. – Что она хочет?

– Очевидно, родственники намерены просить вас взять на себя защиту призрака.

– А как имя этой сводной сестры?

– Миссис Уильям Кенсингтон Джордан, и выглядит она весьма богатой и респектабельной.

Мейсон нахмурился.

– Ваша оценка, Делла, прямо-таки великолепна. Во всяком случае, давайте сюда эту миссис Уильям Джордан.

Прежде чем войти в кабинет Мейсона, миссис Джордан на мгновение задержалась в дверях, устремив на адвоката изучающий взгляд. Делла Стрит представила их:

– Это – мистер Мейсон, миссис Джордан.

– Благодарю вас, – резко произнесла миссис Джордан, бросив взгляд на Деллу.

– Прошу садиться, – пригласил Мейсон, указывая клиентке на удобное кресло, – и расскажите, что привело вас ко мне.

– Вы читали сегодняшнюю газету? – спросила миссис Джордан, сев в кресло и тщательно оправив юбку на коленях.

Мейсон кивнул утвердительно.

– Отлично, – сказала она. – Значит, вы прочли и об этом призраке, этой эксгибиционистке из парка Сьерра Виста, которая устроила стриптиз при лунном свете.

Мейсон кивнул опять, затем сказал, обращаясь к миссис Джордан:

– Из ваших слов я понял, что вы не верите в сверхъестественные силы.

– Нет, не верю, если это касается Элеонор.

– А кто такал Элеонор?

– Призрак. Моя сводная сестра.

– Вы сообщили об этом полиции? – спросил Мейсон.

– Нет.

– Почему?

– Я... мне бы хотелось прежде узнать, стоит ли это делать...

– Насколько я понял, – сказал Мейсон, – на газетной фотографии в женщине, которая лишилась памяти, вы узнали свою...

– Память – чепуха! – перебила она Мейсона. – Элеонор потеряла не больше памяти, чем я сама. Она однажды уже попадала в переплет, и тогда, чтобы выпутаться, решила прибегнуть к симуляции потери памяти. Она и сейчас изображает нечто подобное, рассчитывая вызвать к себе симпатию, чтобы вернуться в объятия семьи.

– Прошу вас, – попросил Мейсон, – рассказать все обстоятельства дела.

– Около двух недель назад, – начала миссис Джордан, – Элеонор сбежала с Дугласом Хепнером.

– А кто такой Дуглас Хепнер?

– Бродяга, путешественник, ловец фортуны. Он насквозь фальшивый, как трехдолларовая банкнота.

– Она сбежала, чтобы выйти замуж?

– Так, по крайней мере, она нас оповестила.

– Вы не были на церемонии бракосочетания?

– Конечно, нет. Они просто сбежали. Мой муж, мой отец и я уезжали на уик-энд. Когда мы вернулись, то нашли дома телеграмму, в которой сообщалось, что они поженились.

– Откуда была телеграмма?

– Из Юмы, штат Аризона.

– Так вы не думаете, что они действительно поженились?

– Я не знаю, что и подумать, мистер Мейсон. Я уже давно перестала понимать Элеонор. А тут еще эта фотография в газете... ее многие узнают... Вот почему я так спешила к вам. Да-да, конечно, – заторопилась миссис Джордан. – Элеонор уже раз пять подпадала в переделки. И каждый раз кто-нибудь приходил ей на помощь и выручал ее. Больше всех ей потворствовал отец и... одним словом, она его любимица. Но она сильно испортилась. Элеонор считает, что может окрутить любого мужчину. Она ведь очень привлекательна и пользуется этим!

– Вы ненавидите ее, не так ли? – сухо спросил Мейсон.

– Да, вы правы, я не люблю ее, – вспыхнула миссис Джордан. – Она уже с пятилетнего возраста оказывает разрушительное воздействие на отца.

– Ваша мать жива?

Она отрицательно покачала головой.

– Вы сказали, что Элеонор – ваша сводная сестра?

– Я объясню вам, мистер Мейсон. Я родилась, когда отцу было тридцать лет. Сейчас мне двадцать... вернее, тридцать. Отцу – шестьдесят. Мать умерла, когда мне было пять лет. Затем, когда мне исполнилось восемь, в жизнь отца вошла эта Салли Ливен.

– Мать Элеонор?

– Да. И с того самого момента, когда она встретила моего отца, у нее появилась совершенно конкретная, четкая идея. Она вцепилась в него всеми когтями и выжала из него все, что могла. Она пела отцу дифирамбы и кричала на каждом шагу, что обожает каждый волосок на его голове. Она хотела иметь свою семью, и Элеонор явилась результатом этой затеи – не потому, что Салли Ливен была привязана к семье, а просто она хорошо уяснила себе, что, покуда у отца есть я, она не сможет верховодить. Только ребенок ее и отца...

– Она умерла?

– Да, причем совершенно неожиданно. Скажу вам честно, мистер Мейсон, я не лицемерка. Когда мне исполнилось одиннадцать, и уже разбиралась в жизни примерно так, как сейчас. И я была рада, что она умерла. Рада и сейчас.

– А после этого вы с Элеонор росли вместе?

– Да, и я старалась быть старшей сестрой и матерью. В то время я еще любила Элеонор. Я ненавидела ее мать, но против Элеонор ничего не имела.

– Ненависть пришла позже? – спросил Мейсон.

– Да, позже.

– Когда позже? – попытался уточнить Мейсон, бросив мимоходом взгляд на Деллу Стрит.