Жорж Сименон - Улица Пигаль

Жорж Сименон

«Улица Пигаль»

Если бы кто-нибудь случайно зашел к Марине, он не увидел бы там ничего, кроме пламени, бушующего в печурке. Люсьен, хозяин заведения, в теплой бельгийской фуфайке, в которой он казался ниже ростом и плотнее, стоял за прилавком, роясь в своих бутылках, переливая что-то из одной в другую, вновь затыкая их пробками, проверяя прокладку крана, — и если он казался хмурым, то это можно было отнести за счет раннего часа и скверной погоды.

Потому что утро выдалось серое и неожиданно холодное: так и хотелось уйти из-под снега и забраться в теплую постель. Было около девяти утра, и улица Пигаль выглядела довольно пустынно.

Случайный посетитель, несомненно, задался бы вопросом, кто этот плотный господин в теплом пальто, который курит трубку, прислонясь спиною к печке, согревая в руке стакан с чем-то крепким — и ему бы и в голову не пришло, что это комиссар Мегрэ из уголовной полиции.

На полу он заметил бы уборщицу-бретонку Жюли, с вечно испуганным видом, с лицом, покрытым веснушками, одетую в грязные лохмотья: она как раз протирала ножки столов.

Ресторанчики на улице Пигаль редко открываются рано. Уборку еще не закончили. Всюду стояли грязные стаканы, а на кухне, через приоткрытую дверь, можно было видеть хозяйку, Марину собственной персоной, еще более грязную и замызганную, чем прислуга.

Все вместе выглядело мирно, почти по-домашнему. За столиком в глубине зала сидели двое мужчин, но и у них был не слишком зловещий вид, хотя им не мешало бы побриться и переменить костюмы, в которых оба явно провели всю ночь.

В самом деле, случайно вошедший посетитель увидел бы обычный ресторанчик, точно такой, как все прочие, — ресторанчик для завсегдатаев, не очень чистый, но и не слишком отталкивающий в это зябкое утро.

Он бы изменил свое мнение, увидев, как Мегрэ, углядевший на вешалке пальто из верблюжьей шерсти, принадлежавшее одному из посетителей, вдруг ринулся к нему, сунул руку в карман и, не удивившись нимало, вытащил оттуда американский кастет, а потом произнес самым благожелательным тоном:

— Эй, Кристиани!.. Это та самая штучка?

Полчаса тому назад, как только Мегрэ явился на набережную Орфевр, его позвали к телефону: звонивший настаивал на том, чтобы переговорить лично с комиссаром. Человек этот явно пытался изменить свой голос.

— Это точно вы, комиссар?.. Так доложите своим: сегодня ночью у Марины была пальба… Если выберете минутку туда заскочить, то, возможно, встретитесь с вашим дружком Кристиани… А может, вам придет в голову спросить у него, как поживает Мартино… Знаете: тот малыш из Антиба, у которого брат только что отбыл в Гвиану…

Через пять минут Мегрэ выяснил на центральной телефонной станции, что звонили из табачной лавочки на улице Нотр-Дам-де-Лоретт. Через четверть часа он уже выходил из такси на углу улицы Пигаль в тот самый момент, когда ручейки, текущие вдоль тротуаров, несли в себе более всего бензина.

Мегрэ еще ничего не знал, но готов был поклясться, что дело серьезное, возможно, даже очень серьезное: доносы подобного рода редко бывают ложными.

Доказательство тому он получил тотчас же, пока не спеша брел по улице. Почти напротив заведения Марины он заметил маленький задрипанный бар, который удивительным образом затесался среди ночных клубов. И в этом баре, почти у самого окна, комиссар разглядел двоих мужчин: Нисуа и Пепито — того и другого редко можно было встретить в такую рань, да к тому же в подобном месте.

Через минуту он открыл дверь ресторанчика напротив и тут же увидел в глубине зала Кристиани вместе с молодым новичком по имени Рене Лекёр, которому дали кличку Счетовод, потому что парень одно время работал в каком-то марсельском банке.

В подобного рода делах лучше ничему не удивляться.

Мегрэ поднес руку к котелку и поприветствовал собравшихся, как добрый завсегдатай, заскочивший пропустить стаканчик.

— Как дела, Люсьен?

Все это не помешало Мегрэ заметить, что салфетка дрожала в руках у хозяина, а уборщица, внезапно выпрямившись, крепко стукнулась головой о стол.

— Много народу было ночью? Дай-ка мне кофе и маленький кальвадос…

Потом он зашел на кухню:

— Как дела, Марина? Видел я, тебе разбили зеркало, там, над прилавком…

В первого же взгляда он заметил, что зеркало разбито выстрелом из револьвера.

Это случилось уже давно, — начал торопливо объяснять Люсьен. — Какой-то тип, которого я и знать не знаю, только что купил револьвер и даже не подозревал, что тот заряжен…

Затем события стали развиваться медленнее. Мегрэ сидел там уже более четверти часа, а присутствующие не перекинулись и двумя десятками слов. Прислуга продолжала уборку, Люсьен стоял за прилавком, Марина возилась на кухне, а комиссар курил свою трубку, пил кальвадос, время от времени подходил к двери, чтобы бросить взгляд на бистро напротив, вновь возвращался к печке.

Он знал дом как свои пять пальцев. У Люсьена были в Марселе неприятности, но потом он купил лицензию и открыл на Монмартре этот ресторанчик, который и обслуживал вместе со своей женой. Туда быстро нашли дорогу старые дружки, но большей частью, как и он, остепенившиеся, почти превратившиеся в буржуа.

Таков был и Кристиани, который десять лет назад во время ареста, не моргнув глазом, ударил Мегрэ кастетом, а теперь владел двумя домами в Париже и еще одним в Барселоннетт.

Почти то же самое относилось и к тем двоим, что сидели напротив, особенно к Нисуа, который владел такими же домами, что и Кристиани, но, в своему несчастью, конкурировал с ним.

В преступном мире поговаривали, что Нисуа принадлежал к банде марсельцев, в то время как Кристиани был главарем корсиканцев.

— Скажи-ка, давно ли твой дружок сидит напротив, у Овернца?

— Какое мне дело до этих людишек! — с презрением отвечал Кристиани.

— Возможно, что и никакого. Но у него, сдается, есть к тебе какое-то дело. И видишь ли, если б я не знал, что ты — настоящий мужчина, то подумал бы, будто ты не выходишь отсюда лишь потому, что он засел там, в бистро…

Шло время. Мегрэ сделал глоток кальвадоса.

— Да… Я так и предполагал… Этой ночью по какой-то причине вы все вляпались в скверную историю… А поскольку Нисуа и Пепито ждут вас снаружи, вам пришлось ночевать здесь, на скамейках…

Продолжая говорить, он подошел к Счетоводу и ощупал подкладку его пиджака.

— Я только задаю себе вопрос: что же такого могло произойти — ведь всем известно, что Люсьен не любит шума, да и ты уже не тот человек, который пошел бы на мокрое дело… Кстати, брат Мартино, который вчера вечером отплыл на остров Ре, шлет тебе привет…

Какой сердечный тон! Само благодушие! Только вот Кристиани вздрогнул, а Мегрэ, воспользовавшись тем, что Счетовод вскочил, обшарил его карманы и вытащил оттуда крепкий финский нож.

— Опасная штука, сынок!.. Не стоит разгуливать с такой игрушкой… А у тебя, Кристиани, нет ничего такого в карманах, что бы ты хотел передать мне?

Кристиани пожал плечами, вынул револьвер «смит-и-вессон» и протянул его комиссару.

— Гляди-ка, одной пули не хватает… Несомненно, той самой, что разбила зеркало… Меня удивляет одно: что ты не зарядил револьвер и не потрудился почистить ствол.

Он сунул нож, кастет и револьвер в карман пальто и с непринужденным видом принялся шарить по всем углам, даже открыл холодильник и кабинку телефона. Но более всего он задал работы уму. Он старался понять. Он выдвигал гипотезы, которые затем отбрасывал одну за Другой.

— Ты знаешь, что Нисуа сообщил Мартино, будто его брата «сдали»? Так, во всяком случае, мне рассказали совсем недавно… Я не стану тебя задерживать, но предупреждаю, чтобы ты не попадался ему на глаза: у парня могут быть к тебе претензии, и у него привычка всюду таскать с собой оружие…

— К чему это вы ведете? — буркнул Кристиани, который внешне был так же спокоен, как и Мегрэ.

— Ни к чему… Мне бы хотелось повидаться с Мартино… Не знаю почему, но мне очень любопытно было бы повидаться с ним…

Приготовившись ждать, он убедился, что никто, ни живой, ни мертвый, не был спрятан ни в ресторане, ни в кухне, ни в комнате Люсьена и Марины, располагавшейся позади.

В половине десятого рассыльный принес ящик с аперитивами, и почти тотчас же огромный желтый фургон «Вояж Дюшмен» остановился перед домом и отъехал чуть позже.

— Принеси-ка мне кусок колбасы, Марина, из тех, что ты сама коптишь…

Вдруг Мегрэ нахмурил брови: в зале возник новый персонаж, который удивился не менее комиссара.

— Откуда ты взялся?

— Я… я лежал в постели…

Это был Фред, сообщник Кристиани по некоторым делам; он лгал, потому что Мегрэ точно знал — в комнате только что было пусто.

— Насколько я вижу, — буркнул комиссар, — вы так привязались к этому кабаку, что ни на минуту не желаете расставаться с ним!.. Давай и ты свою пушку…