Агата Кристи - Стимфалийские птицы

Агата Кристи

Стимфалийские птицы [1]

Впервые Гарольд Уоринг увидел их гуляющими по тропинке вокруг озера. Погода была прекрасная, озеро голубое, светило солнце. Сам Гарольд сидел на террасе гостиницы, курил трубку и наслаждался жизнью.

Его политическая карьера складывалась как нельзя лучше. Заместитель министра в тридцать лет — да, ему было чем гордиться. По слухам, сам премьер-министр сказал кому-то, что «молодой Уоринг далеко пойдет». Гарольд, что неудивительно, был окрылен. Жизнь рисовалась ему в розовом свете. Он был молод, здоров, недурен собой и совершенно не обременен романтическими связями.

Чтобы выйти из наезженной колеи и отдохнуть от всего и вся, Гарольд решил провести отпуск в Герцословакии. Гостиница на озере Стемпка была совсем маленькой, зато уютной и не слишком многолюдной. Жили там в основном иностранцы, но англичан было только двое: миссис Райс и ее дочь, миссис Клейтон. Обе они понравились Гарольду. Элси Клейтон была прелестной женщиной, правда, красота ее казалась несколько старомодной. Миссис Клейтон почти не пользовалась косметикой, была кротка и довольно застенчива. Миссис Райс, напротив, была, что называется, женщиной с характером. Высокая, с низким голосом, она, несмотря на властную манеру держаться, отличалась чувством юмора и была прекрасной собеседницей. Чувствовалось, что жизнь ее была неотделима от жизни дочери.

Гарольд провел в их компании немало приятных часов, но при всем том мать и дочь не злоупотребляли его расположением, и отношения между ними и Гарольдом оставались необременительно-дружескими.

Прочие постояльцы — в основном это были туристы — не вызывали у Гарольда интереса. Они проводили в гостинице день-другой и отправлялись дальше — кто пешком, кто на автобусе. До сегодняшнего дня Гарольд просто не замечал никого другого…

Две женщины медленно поднимались по тропинке от озера, и в тот самый миг, когда взгляд Гарольда упал на них, солнце скрылось за тучей. Гарольд слегка поежился.

Он не мог отвести взгляд от незнакомок. В их облике было что-то зловещее. Длинные крючковатые носы напоминали птичьи клювы, а донельзя похожие лица были абсолютно неподвижны. Свободного покроя накидки развевались на ветру подобно крыльям огромных птиц.

«Прямо птицы, — подумал про себя Гарольд и почти машинально добавил: — Вестники несчастья».

Женщины поднялись на террасу и прошли совсем рядом с ним. Обеим уже под пятьдесят, а сходство было настолько сильным, что это могли быть только сестры. На мир они смотрели отчужденно. Проходя мимо Гарольда, обе на миг задержали на нем взгляд — оценивающий, жесткий.

Гарольд еще явственнее почувствовал дыхание зла. В глаза ему бросились руки одной из сестер, с длинными, похожими на когти пальцами… Хотя солнце уже вышло из-за туч, он снова поежился и подумал:

«Отвратительные создания… Просто хищницы…»

Его раздумья прервала вышедшая из гостиницы миссис Райс. Вскочив, Гарольд придвинул ей стул. Поблагодарив, она села и, по обыкновению, начала энергично вязать.

— Вы заметили двух женщин, которые только что вошли в гостиницу? — спросил Гарольд.

— В накидках? Да, мы разминулись.

— Очень своеобразные, правда?

— Да, пожалуй, есть в них что-то странное. Если не ошибаюсь, они только вчера приехали. И очень похожи друг на друга — должно быть, близнецы.

— Может быть, это просто мои фантазии, — не отступал Гарольд, — но, по-моему, в них есть что-то зловещее.

— В самом деле? — улыбнулась миссис Райс. — Надо будет получше их рассмотреть. Кто знает, может, вы и правы. Выясним у портье, кто они такие, — добавила она. — Скорее всего, не англичанки?

— О нет!

Миссис Райс взглянула на часы.

— Пора выпить чаю. Сделайте милость, позвоните, пожалуйста, в колокольчик, мистер Уоринг.

— С удовольствием, миссис Райс.

Выполнив просьбу и вернувшись на место, он спросил:

— А что это вашей дочери сегодня не видно?

— Элси? Мы с ней сегодня прошлись немного вдоль озера и вернулись через сосновый бор. Чудесная получилась прогулка.

Появился официант и принял заказ. Миссис Райс, ни на секунду не отвлекаясь от вязания, продолжала:

— Элси получила письмо от мужа. Возможно, она не спустится к чаю.

— От мужа? — изумился Гарольд. — А я почему-то считал ее вдовой.

Бросив на него пронизывающий взгляд, миссис Райс сухо отозвалась:

— Нет, Элси не вдова. — И с нажимом добавила: — К сожалению!

Ошеломленный Гарольд не знал, что сказать.

— Пьянство — причина многих бед, мистер Уоринг, — мрачно покачала головой миссис Райс.

— Он пьет?

— Да. И это не единственный его недостаток. Он безумно ревнив и необычайно вспыльчив, — вздохнула миссис Райс. — Трудно жить в нашем мире, мистер Уоринг. Я полностью посвятила себя Элси, она — моя единственная дочь, и видеть, как она мается с ним, просто невыносимо.

— Она такое кроткое создание, — с искренним чувством сказал Гарольд.

— Может быть, слишком кроткое.

— Вы хотите сказать…

— Счастливые люди ценят себя выше. Боюсь, кротость Элси — от безнадежности. Слишком уж она натерпелась от жизни…

Поколебавшись, Гарольд спросил:

— И как же ее угораздило выйти замуж за такого типа?

— Филип Клейтон был весьма привлекателен, — ответила миссис Райс. — Просто неотразим. Он и до сих пор умеет, если надо, быть очень обаятельным. Человек он был состоятельный, ну а подсказать нам, что он собой представляет как личность, было некому. Я уже много лет вдовела, а двум одиноким женщинам сложно заглянуть в душу мужчине.

— Это верно, — задумчиво согласился Гарольд.

Его захлестнула волна гнева и жалости. Элси Клейтон было самое большее двадцать пять. Ему вспомнился открытый взгляд голубых глаз, мягкий изгиб рта… Внезапно Гарольд понял, что испытывает к ней нечто большее, чем дружескую симпатию.

И такая женщина была замужем за негодяем…

В тот же вечер после обеда Гарольд увидел и Элси. На ней было прелестное тускло-розовое платье. И веки тоже розовые — и припухшие — она явно плакала.

— Я выяснила, кто такие эти ваши гарпии[2], мистер Уоринг, — без обиняков начала миссис Райс. — По словам портье, они польки и вроде бы из очень хорошей семьи.

Гарольд бросил взгляд в другой конец зала, где сидели упомянутые дамы.

— Те две дамы, с крашенными хной волосами? — с интересом спросила Элси. — Они и вправду выглядят зловеще — даже не знаю почему.

— Вот и мне так кажется, — торжествующе заявил Гарольд.

— По-моему, оба вы несете чушь, — засмеялась миссис Райс. — Разве можно с первого взгляда определить, что представляет собой тот или иной человек?

Элси тоже рассмеялась и сказала:

— Наверное, нельзя. И все равно они очень похожи на стервятников!

— Выклевывающих глаза мертвецам! — добавил Гарольд.

— Бога ради, прекратите, — побледнела Элси.

— Простите, — поспешил извиниться Гарольд.

— Так или иначе, нам они вряд ли перейдут дорогу, — с улыбкой сказала миссис Райс.

— Нам же нечего скрывать! — добавила Элси.

— А как насчет мистера Уоринга? — подмигнула миссис Райс.

Гарольд расхохотался, запрокинув голову.

— Никаких секретов у меня нет, — заверил он. — Моя жизнь — открытая книга.

До чего глупо поступают те, кто сворачивает с прямого пути, мелькнула у него мысль. Главное — чтобы твоя совесть была чиста. И тогда можно смело смотреть жизни в глаза и посылать к черту любого, кто пытается тебе помешать!

Он вдруг почувствовал себя сильным и готовым ко всему, хозяином собственной судьбы.

Как и многие англичане, Гарольд Уоринг не отличался лингвистическими способностями. По-французски он объяснялся с грехом пополам и с явно британскими интонациями, а о немецком или каком-нибудь итальянском и вовсе не имел ни малейшего представления.

До этой поездки у него не возникало никаких языковых проблем. В большинстве европейских гостиниц обслуга понимала по-английски, и незачем было утруждать себя запоминанием всякой ерунды.

Но в этой глухомани, где все говорили на каком-то герцословацком диалекте и даже портье мог изъясняться только по-немецки, Гарольду сплошь и рядом приходилось прибегать к помощи своих приятельниц. Миссис Райс, настоящий полиглот, даже знала кое-что по-герцословацки.

Гарольд чувствовал себя очень неловко и твердо решил заняться немецким. Оставалось только купить учебники и каждый день выкраивать час-другой на занятия.

Утро было чудесным и, написав пару писем, Гарольд решил пройтись перед ленчем, до которого оставался еще целый час. Он спустился к озеру, а оттуда свернул в сосновый бор. Минут через пять он услышал звук, который ни с чем нельзя было спутать. Где-то невдалеке отчаянно рыдала женщина.