Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал

Рекс Стаут

ГДЕ ЦЕЗАРЬ КРОВЬЮ ИСТЕКАЛ[1]

Скажи, где розы цвет ещё так ал,

Как там, где Цезарь кровью истекал?[2]

Глава 1

Этот солнечный сентябрьский день оказался полным неожиданностей.

Первая из них случилась сразу после столкновения с деревом, когда я, мгновенно оценив обстановку и сообразив, что машина не перевернулась вверх тормашками и все стёкла целы, выключил зажигание и оглянулся.

Я, конечно, не ожидал увидеть его под сиденьем, так как во время езды он всегда сидел в напряжённой позе, судорожно вцепившись в поручень; ожидал же я, что на меня устремлён взгляд, преисполненный свирепости и негодования. Вообразите моё изумление, когда вместо всего этого я увидел, что он как ни в чём не бывало восседает на месте с облегчённым, я бы даже сказал, умиротворённым выражением на круглом лице, а уж кому, как не мне, знать выражение лица Ниро Вульфа! Я даже растерялся от неожиданности.

— Слава богу, — прошептал он.

— Что? — встрепенулся я.

— Я сказал «слава богу». — Вульф отпустил поручень и погрозил мне толстым пальцем. — Это случилось, а мы целы. Ты ведь знаешь — я терпеть не могу автомобили. Я глубоко убеждён, что эти неверные твари только прикидываются, будто подчиняются управлению, но рано или поздно непременно поведут себя согласно собственным прихотям. Так оно и вышло. Но мы уцелели. Слава богу, что прихоть не оказалась более смертоносной.

— Какая, к чёрту, прихоть! Знаете, что случилось?

— Я же сказал — прихоть. Отправляйся!

— В каком смысле «отправляйся»?

— Я имею в виду — поехали дальше. Заводи эту чёртову машину.

Я открыл дверцу, выбрался наружу и проковылял вперёд, чтобы разобраться в размерах урона. Налюбовавшись открывшейся картиной и обойдя вокруг, я распахнул заднюю дверцу и доложил:

— Хорошенькая прихоть! Пожалуй, этот случай стоит увековечить в анналах — впервые за девять лет, что я вожу ваши машины, мне пришлось остановиться вопреки своей воле. Колесо было в порядке… Если его не прокололи в гараже прошлой ночью, то, по всей вероятности, виноват я, хотя такое и представить немыслимо. Во всяком случае, когда лопнула шина, наша скорость не превышала пятидесяти пяти миль. Машина съехала с дороги, но не потеряла управления, и я даже успел притормозить и стал выворачивать руль, как тут подвернулось это дурацкое дерево. А теперь вот бампер сплющен, капот помят и радиатор течёт…

— Сколько тебе понадобится времени на ремонт?

— Нисколько. Мне легче восстановить Помпею.

— Кто же отремонтирует машину?

— Механики в гараже.

— Но ведь мы не в гараже.

— Так точно.

Вульф смежил очи и откинулся на спинку сиденья. Мгновение спустя он приоткрыл глаза и со вздохом спросил:

— Где мы?

— В двухстах тридцати семи милях к северо-востоку от Таймс-сквер. В восемнадцати милях к юго-западу от Кроуфилда, где ежегодно проходит Североатлантическая ярмарка, открывающаяся во второй понедельник сентября и продолжающаяся…

— Перестань паясничать, Арчи! — Он посмотрел на меня с упрёком. — Что нам теперь делать?

Признаться, это меня растрогало. Сам Ниро Вульф просил моего совета.

— Не знаю, как вы, — сказал я, — но я собираюсь покончить жизнь самоубийством. На днях я вычитал в газете, что благоверный японец всегда поступает так, если подводит императора. А чем я хуже какого-нибудь японца? У них это называется сеппуку. Не харакири, как некоторые думают, — так в Японии говорят крайне редко, — а именно сеппуку.

— Что же нам теперь делать? — терпеливо повторил Ниро Вульф.

— Остановим попутную машину и попросим подвезти. Желательно до Кроуфилда, где для нас забронирован номер в отеле.

— Ты поведёшь её?

— Кого?

— Машину, которую мы остановим.

— Я не уверен, что кто-нибудь в здравом уме доверит мне свою машину, увидев, что стало с нашей.

Вульф поджал губы.

— Я не поеду с незнакомым водителем.

— Тогда я один доеду до Кроуфилда, возьму машину напрокат и вернусь за вами.

— Нет. Это займёт добрых два часа.

Я пожал плечами.

— Примерно в миле позади нас я заприметил какой-то дом. Могу прогуляться туда и позвонить в Кроуфилд, чтобы за нами приехали.

— А я останусь в полном одиночестве в этом обездвиженном монстре?

— Совершенно верно.

Вульф потряс головой.

— Ни за что.

— Вы не согласны?

— Нет.

Я отошёл в сторонку, чтобы обозреть окрестности. Стоял прекрасный осенний день, и залитые солнцем живописные холмы и ложбины северной части штата Нью-Йорк умиротворяли взор. По просёлку, с тех пор как я съехал с него и врезался в дерево, не прошла ещё ни одна машина. Впереди, ярдах в ста, дорога сворачивала и исчезала за деревьями. Дом, который мы миновали, отсюда виден не был. Вдоль пологого луга, на сколько хватало глаз, тянулся белый дощатый забор, отгораживавший зелёное пастбище. За пастбищем, между верхушками деревьев, просматривалось жилое строение. Подъездного пути я не разглядел и решил, что он должен скрываться впереди за поворотом.

На оклик Ниро Вульфа, желавшего узнать, где меня черти носят, я возвратился к машине.

— Гараж обнаружить не удалось, — отрапортовал я, — но вот там среди высоких деревьев стоит дом. По дороге до него не меньше мили, но если пойти напрямик через пастбище, то можно выгадать ярдов шестьсот. Если вам страшно сидеть одному в машине, то остаться могу я — я вооружён. А вы можете пойти и поискать телефон. Этот дом — ближайший от нас.

Издалека донёсся собачий лай.

Вульф вздрогнул и посмотрел на меня.

— Там же собака!

— Вы угадали, сэр.

— Должно быть, сторожевая. Я не склонен сражаться со злющими псами. Мы пойдём вместе. Только через забор я не полезу.

— Вам и не придётся. Чуть подальше я заприметил ворота.

Ниро Вульф тяжело вздохнул и нагнулся посмотреть на корзины, одна из которых стояла у него под ногами, а вторая рядом, на сиденье. В корзинах были горшочки с орхидеями. Убедившись, что от прихоти машины цветы не пострадали, Вульф принялся выкарабкиваться из автомобиля, и я посторонился, чтобы освободить пространство, которого ему требовалось не так мало. Выбравшись на волю, Вульф потянулся, едва не проткнув своей тростью небо, хмуро обвёл взглядом окрестности и последовал за мной по направлению к забору.

Мы уже вышли на пастбище и я прикрывал створки ворот, когда издали послышались крики. Посмотрев через всё пастбище в направлении дома, я разглядел какого-то типа, сидевшего верхом на заборе. Он орал, чтобы мы уходили. На таком расстоянии я не мог с уверенностью судить, что у него в руках — дробовик или винтовка. Он ещё не целился в нас, но уже по меньшей мере грозил, потрясая оружием. Пока я закрывал ворота, Вульф успел уйти вперёд. Лёгкой трусцой я догнал его и схватил за рукав.

— Стойте! Если там сумасшедший дом, а перед нами один из его обитателей, то он может принять нас за сурков или диких индюшек и…

Вульф возмущённо фыркнул.

— Это просто какой-то болван. Мы же на коровьем выгоне. — Будучи истым детективом, он поспешил представить вещественные доказательства, для чего ткнул тростью в округлую коричневую лепёшку у наших ног. Метнув свирепый взгляд в сторону оседлавшего забор психа, изрыгавшего угрозы, Вульф громко прорычал: «Заткнись!» — и решительно двинулся вперёд. Я припустил за ним. Парень продолжал истошно вопить и размахивать оружием. Мне это нравилось всё меньше и меньше, потому что я наконец разглядел в руках беснующегося психа дробовик, который мог бы порядком попортить наши шкуры.

Посреди пастбища торчал здоровенный валун, и мы уже поравнялись с ним, когда случилась ещё одна неожиданность из упомянутой мною серии.

Я полностью сосредоточился на загадочных действиях вооружённого олуха, торчащего на своём насесте и орущего пуще прежнего, как вдруг почувствовал, что пальцы Ниро Вульфа сжали мой локоть, и тут же прозвучала его команда:

— Стой! Не шевелись!

Я замер как вкопанный, решив было, что он раскусил психологию идиота на заборе, но Вульф, не поворачиваясь, процедил сквозь зубы:

— Не двигайся с места. Медленно, очень медленно поверни голову направо.

В первую секунду я подумал, что Вульф подцепил что-то заразное от типа с лужёной глоткой, но тем не менее поступил, как было приказано. Тут-то меня и ждал второй сюрприз. Справа, футах в двухстах, я увидел чудовищного быка — раньше я ни за что бы не поверил, что быки могут достигать таких колоссальных размеров. Бордовой масти, с белыми подпалинами и большим белым треугольником на морде, бык неторопливо и уверенно, вразвалочку приближался к нам, время от времени тряся головой, то ли потому, что нервничал, то ли пытаясь стряхнуть назойливых мух. Внезапно он замер на месте и, выгнув шею, уставился на нас.