Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
Снизу раздавались возбужденные женские голоса. Прислушавшись, Николай понял, что речь идет о каком-то Игоре Ивановиче, подвернувшем на улице ногу. Дождался, когда голоса умолкнут, а жильцы разойдутся по квартирам, спустился по каменной лестнице и вышел на улицу. Его никто не встречал. Все было тихо. Приподняв воротник, Кобзарь направился в сторону вещевого рынка, разместившегося на расчищенной площадке, где еще совсем недавно находились развалины двух жилых домов. Если за ним наблюдают, то в базарной толкучке легко затеряться и скрыться. Через четыре дня нужно прибыть в Ростов-на-Дону. Полковник Штольце сообщил, что для него в поселке Бессергеновка уже подготовлен коридор для перехода через линию фронта. Оставаться в Москве стало невозможно.
Николай Кобзарь как бы невзначай обернулся. Увидел, что по тротуару торопится мужчина, которого он заприметил еще десять минут назад на соседней улице. Таких совпадений не бывает, наверняка шел по его душу.
Вкрутившись в толпу, Рыжий старался идти быстро, чтобы скорее пересечь рынок и оказаться на противоположной стороне дороги, где можно за минуту затеряться в лабиринте деревянных строений.
Уже у самого выхода Рыжий столкнулся со стариком, склонившимся над прилавком.
– Ах ты злодей! – выругался старик, похлопав себя по карманам. – Украл у меня кошелек, а в нем лежали мои деньги и все карточки! Чем же я внуков буду кормить? – Неожиданно обеими руками он ухватил Кобзаря за рукав и неистово закричал, привлекая к себе внимание: – На голодную смерть всю семью обрекает! Милиция! Я вора поймал! Он украл у меня карточки!
Прежде чем Кобзарь успел что-то ответить, на него посыпались удары: справа, слева; отовсюду звучали злобные голоса:
– Ах ты поганец! Гад какой!
Кто-то сильно ударил его в скулу, потом еще раз. А старик, надрываясь, продолжал зазывать милицию:
– Он у меня карточки украл!
Лупили кулаками, сумками, тяжелыми предметами, подминали под себя. В какой-то момент Николаю показалось, что ему не удержаться – упадет на землю, и тогда его растопчут. В кармане лежал пистолет, до него следовало дотянуться, оружие – единственная возможность уцелеть. А там, когда толпа схлынет, броситься в проходные дворы.
Сунув руку в карман, Рыжий нащупал прохладную рукоять браунинга, но чья-то сильная рука перехватила его локоть и потянула вверх. Прозвучал громкий пистолетный выстрел, а следом за ним раздался начальственный окрик:
– Разойтись! Милиция!
Удары прекратились, народ покорно расступился, но кто-то очень сильный, повалив его на землю, продолжал выкручивать руки.
– Вот ты и попался! – услышал он торжествующий голос.
Рыжего подняли. Связали руки. Умело постучали по карманам, вытащили мелочь, фотографию. Вокруг него стояли крепкие молодые мужчины. Толпа, бесновавшаяся минуту назад, присмирела и теперь напряженно посматривала на парней, признав в них представителей власти.
Рядом с ними стоял старик, цеплявшийся за его рукав, и, добродушно посматривая по сторонам, угощался папироской. Кто-то поднес к его губам крохотный огонек, и он, поблагодарив, затянулся.
– Чего ты так орал? – укорил его рябой мужчина, стоявший рядом с ним. – Тебе же было сказано: нужно только держать. Ведь затоптать же могли! Народ сейчас злой, а за карточки кого угодно могут порвать!
– Перестарался малость, товарищ капитан. – Для старика он выглядел довольно крепко, был жилистым, такие обычно живут долго. – В следующий раз попробую поаккуратнее сработать.
– А потом, он ведь тебя и пристрелить мог, не подоспей вовремя старшина, – кивнул он в сторону рослого дюжего мужчины лет сорока пяти. – Да сунь ты в карман эту бороду! Не идет она тебе. Закончился маскарад!
– Вы кто? – хмуро спросил Кобзарь.
– Из контрразведки, – объявил рябой. – Долго мы тебя искали… Поручик. Кажется, так тебя в центре называли… Нам будет о чем поговорить.
– Как вы меня нашли?
– Что же ты плащ такой приметный носишь, да еще в краске перепачканный, – усмехнулся рябой. – Или тебя не учили в абвере, как выглядеть незаметным?.. Что у него в карманах?
– Фотографию нашли, товарищ капитан, – протянул снимок крепыш невысокого росточка.
Взяв фотографию, рябой одобрительно крякнул:
– Это твоя сестра? Варварой зовут?
– Что с ней? – сглотнув, хрипло сказал Кобзарь.
– С ней все в порядке, чего я не сказал бы о тебе. Столько лет она тебя искала, вот только никак не думала, что ты немцам служить станешь.
– Где она? – сдавленно произнес Кобзарь.
– Против немцев воюет. Школу снайперов окончила. Хочешь на нее глянуть? Дубровин, у тебя газета с собой, что ты мне показывал? Не раскурил еще?
– С собой, товарищ капитан? А что?
– Дай мне ее сюда.
Вытащив из пальто вчетверо сложенную газету, он протянул ее рябому:
– Возьмите, товарищ капитан.
Развернув газету, рябой указал на портрет улыбающейся девушки:
– Узнаешь? Варвара. Сестра твоя. Второй орден ей вручили.
Глянув на портрет, Николай прохрипел перекошенными губами:
– Живая… Вот и встретились мы с тобой, сестренка.
– Как зовут резидента?
– Я скажу, если вы сможете организовать мне встречу с сестрой.
– Обещаю помочь, а теперь говори.
– Он назвал себя Герасим Петрович, – отвернувшись, произнес Кобзарь. – Работает на заводе «Компрессор».
– С чего ты взял?
– Он не должен был знать о Колокольцеве, однако назвал его.
– Ладно, разберемся, кто такой Герасим Петрович.
* * *
Дверь открылась сразу после звонка. Максимов шагнул в квартиру, слегка потеснив взволнованную Варлену.
– Ты должна уехать из Москвы.
– Куда? – невольно опешила женщина.
– Куда угодно, желательно подальше. Лучше в Сибирь.
– Но почему? Я не хочу никуда ехать.
– Если ты не уедешь сегодня, то твоего завтра может уже не быть. Ты этого хочешь? – строго спросил Максимов.
– Нет, – отрицательно покачала головой Маруся.
– Тогда собирай вещи, документы, деньги. У тебя ровно пять минут. Не больше!
– Я поняла! – Маруся метнулась в соседнюю комнату и стала быстро вытаскивать вещи из шкафа и торопливо складывать их в чемодан.
– Куда ты думаешь ехать?
– В Тобольск. Там живет моя тетка. – Вытащила в прихожую чемодан, накинула пальто. – Я готова.
– Я отвезу тебя на вокзал, – подхватив чемодан, сказал Максимов. – Уезжай ближайшим поездом!
– Так и сделаю, – сказала Маруся, захлопнув дверь.
* * *
Проводив Марусю, Максимов поехал в Сокольники, теперь не казавшиеся ему такими чужими. Постучал в знакомую дверь. Очень опасался, что хозяйку не застанет дома, но дверь открылась, у порога его встречала Ирина.
– Здравствуй, Ирина. Впустишь?
– Конечно.
Иван Максимов прошел в жарко натопленную избу. В этой хате дров не жалели. Вновь возникло ощущение домашнего уюта. Приятно было видеть сияющие девичьи глаза.
– А знаешь, я к тебе не с пустыми руками. – Разжав ладонь, Иван показал ей сережки. – Это твои?
– Ой, – всплеснула Ирина руками. – Они самые!
