Росс Кинг - Экслибрис
— К середине тысяча шестьсот пятнадцатого года агенты «партии войны» и голландской Республики соединенных провинций присылали из Мадрида сообщения о том, что испанские корабли в Тихом океане начали пробные плавания с использованием таблиц Галилея. Эти таблицы, разумеется, были строго секретными. — Алетия шла на два шага впереди меня, показывая путь по затемненному коридору, ковер которого уже пропитался водой. — Галилей никогда не упоминал о них в своих трудах.
— И «Сакра Фамилиа» была одним из таких кораблей?
Она кивнула.
— Сэр Амброз читал все сообщения, поступавшие в Ламбетский дворец, и потому ему сразу вспомнилось название этого корабля, как только он прочел его на доске.
Преследуемые сэром Ричардом, мы выбежали из атриума и, шлепая по лужам и поскальзываясь, влетели в библиотеку, где уже скопилось так много воды на полу, что она наполовину скрывала книги, стоявшие на нижних полках, а множество более высоких полок угрожающе накренилось. Картонные переплеты сморщились, и страницы из тряпичной бумаги распадались на исходные составляющие — лен и пеньку. Я наклонился, надеясь спасти один из томов — тщетная надежда, — но Алетия настояла на продолжении бегства. Мы забрались на библиотечную галерею по приставной лесенке и втянули ее наверх, чтобы наши преследователи не смогли ею воспользоваться. Я уже слышал топот ног по ступеням, когда мы, преодолевая препятствия — обвалившиеся куски штукатурки и досок, — вбежали в лабиринт темных коридоров второго этажа.
— Значит, «Сакра Фамилия» нашла метод определения долготы в море?
— Нет, — сказала она, поспешно продвигаясь вперед. — В море метод Галилея оказался бесполезным. На суше или в обсерватории — да, лучшего метода пока не существует. Но в море он неприменим. Довольно трудно найти некую отдаленную точку отсчета, доступную лишь телескопу, на движущемся корабле, тем более при сильном волнении, которое далеко не редкость в Тихом океане. Юпитер можно наблюдать в течение нескольких секунд, но самое легкое покачивание палубы не позволит увидеть его спутники, даже если в объектив вставлены особые бинокулярные линзы, изобретенные Галилеем.
Как долго они еще будут за нами гоняться? Из-за оштукатуренных стен доносились звуки грома, а возможно, топот ног наших преследователей. Или то были потоки воды, прорывающиеся внутрь здания? Пол, казалось, содрогался у нас под ногами. Прихрамывая от боли, я ковылял за Алетией. Весь промокший и обессиленный, я, однако, не потерял интереса к ее рассказу. По всей вероятности, мне требовалось узнать тайну, из-за которой я чуть не погиб.
— Какое же открытие сделали на «Сакра Фамилиа»?
— Они открыли остров с бамбуком, сандаловыми деревьями и золотом, — пояснила Алетия, когда мы завернули за угол. Она взяла меня за руку. — «Сакра Фамилиа» села на мель возле одного из островов, куда ее занесли юго-восточные пассаты, что дуют между экватором и тропиком Козерога. А точнее, они обнаружили на острове не золото, а светлый плавиковый шпат — такие желтоватые кубические кристаллы, которые мусульманские алхимики называют markasita, их обнаружение всегда свидетельствует о наличии золота. Пинсон понял, что они оказались на том самом острове, что изображен на карте пражского издания Theatrum orbis terrarum. Понимаете, Пинсон прежде уже бывал на этом острове в тысяча пятьсот девяносто пятом году, во время последней экспедиции Менданьи, искавшей Соломоновы острова.
— То есть Менданье не удалось найти Соломоновы острова, зато он открыл Маноа?
— Или, возможно, это и был один из тех легендарных Islas de Solomon. Кто знает? Менданья и Пинсон могли принять этот новый остров, со всеми его сандаловыми деревьями и белыми шпатами, за то место, где находились копи царя Соломона. Но, как и исходные Islas de Solomon, никто не смог, конечно, повторно обнаружить новый остров, хотя его нанесли на карту в пражском издании Theatrum.
Завернув за угол, мы прошли мимо комнат с открытыми нараспашку дверями, за которыми, должно быть, сидели в свое время переписчики рукописей: там стояли двухтумбовые письменные столы со всем необходимым инструментарием. Полы в них также покрывала вода; стенные панели набухли, и потоки воды сбегали вниз по стенам. Затем коридор повернул налево. Куда же мы так бежали?
— Зато теперь можно было определить долготу этого острова, — сообщила мне Алетия, — Исходя из данных таблиц Галилея, определяется точное время, в которое эти затмения можно видеть в Толедо — именно там испанцы располагают нулевой меридиан. А Пинсон, в свою очередь, записал точные времена таких же затмений на этом острове. И вот, когда корабль починили с помощью сандалового дерева, он отправился обратно в Испанию, намереваясь снарядить новую экспедицию, которая должна была, используя соответствующие координаты, определить точное местоположение этого острова. Но конечно, «Сакра Фамилиа» так и не вернулась в Кадис. — Она сильнее сжала мою руку и после очередного поворота добавила: — И даже если бы она дошла до Испании, то ценность привезенных сведений была бы не дороже бумаги, на которой их записали. Всего лишь за год один из самых ценных документов христианского мира превратился в опаснейшую ересь, последователей которой сжигали на кострах.
Ведь если даже спутники Юпитера вызывали бурные споры, то об их затмениях и говорить нечего. Галилей обнаружил их только в 1612 году, через два года после обнаружения самих спутников. Он начал вычислять движения спутников в 1611-м, но сначала вместо таблиц Коперника использовал таблицы Птолемея, составленные на основе того предположения, что Земля — а не Солнце — является центром, вокруг которого вращается Юпитер. Только применив таблицы Коперника и исправив свои вычисления, он обнаружил, что луны попадают в фазу затмения, когда Юпитер заслоняет их от солнечного света. С тех пор предсказание этих затмений стало довольно простой задачей, но такие расчеты нельзя было делать с использованием Птолемеевых таблиц, которые вносили ошибки как в определение времени начала затмений, так и в положения каждого спутника относительно звезд в моменты начала и конца затмений. Следовательно, вычисление этих затмений — путь решения задачи определения долготы — влекло за собой признание учения Коперника, той ереси, за которую Джордано Бруно сожгли в Риме всего лишь двенадцать лет назад.
Последствия этих событий мне были известны достаточно хорошо: печальная история торжества невежества над разумом, традиций и предрассудков над новым открытием. В 1614 году Галилей написал письмо Кристине Лотарингской, пытаясь доказать, что учение Коперника не противоречит Библии. Эта попытка, однако, оказалась бесполезной, так как письмо попало в руки инквизиции, чей тайный механизм привел в действие Папа Павел V. Кардиналы из дворца Сан-Уффицо призвали Галилея в Рим и в результате допроса утвердились во мнении о еретичности учения Коперника. Это произошло зимой 1616 года, вскоре после того, как «Сакра Фамилиа» отправилась в плавание в южные моря. И следовательно, к тому времени, когда потрепанный штормами караван вернулся в Кадис, метод Галилея уже был не только непрактичным: он стал еще и еретическим.
— В другие времена подобную ересь не сочли бы столь катастрофической… Пойдемте, мистер Инчболд.
Мы продвигались уже почти вслепую. Целые стаи крыс шныряли и пищали под нашими ногами.
— Но в тысяча шестьсот шестнадцатом году война между католиками и протестантами уже маячила на горизонте. Рим не мог допустить возникновения новых угроз его ортодоксии, особенно если они исходили от такого выдающегося ученого, как Галилей. Хотя Исаак Казобон и развенчал миф о Гермесе Трисмегисте, но теперь герметические философы ухватились за эти новые и, по мнению папской курии, не менее опасные идеи. Астрономия, заменившая «герметический свод», стала самой большой опасностью для церковной власти. Галилея осудили, а его труды иезуиты включили в «Индекс», поставив их в один ряд с работами таких оккультистов, как Агриппа и Парацельс. Испанцы отказались от его проекта, вычисление долготы в море было запрещено, и поиск этого таинственного острова в Тихом океане прикрыли.
Вот такой конец могла бы иметь эта история, сказала Алетия, если бы весть о том, что не всё находившееся на корабле пропало, когда галеон «Сакра Фамилиа» разбился о рифы, не достигла Лондона. Существовали еще копии его мореходных карт. Сначала эти сообщения казались такими же иллюзорными и не заслуживающими доверия, как те, что касались самого острова, хотя со временем их подтвердили агенты из Мадрида и Севильи. Они утверждали, что «Сакра Фамилиа», покинув Веракрус, встретилась с остальными кораблями мексиканского каравана в Гаване, где капитан, устрашившись надвигающегося шторма, оставил на хранение зашифрованные копии своих карт в иезуитской миссии Сан-Кристобаль — со временем документы доставили в Севилью для надежного хранения в архивах Торговой палаты.
