Лабиринт Ванзарова - Чиж Антон

– Родион Георгиевич… Как неожиданно, – сказала она.

Подойдя к столику, Ванзаров подвинул стул, сел напротив.

– Сам не ожидал, – сказал он, кладя ногу на ногу и мирно сложив руки на коленке.

Женским взглядом она прошлась по сюртуку.

– У вас подран рукав.

– Полковник Пирамидов при падении выстрелил не слишком метко, пуля царапнула, сюртук испорчен.

– Отчего же полковник упал?

– Трудно устоять, когда пропускаешь нижнюю подсечку, – ответил Ванзаров. – Гадаете о будущем?

Она положила зеркальце.

– Милые дамские развлечения. Хотите вам погадаю?

– Четыре дня назад в этом доме мне гадала мадемуазель Ленорман. Теперь мой черед. Позволите?

К нему подвинули зеркальце.

– Мое гадание иного рода, – сказал он, отодвигая стекло от края столика. – Это гадание о прошлом. Для него нужна лишь логика.

– Новый способ гадания: как любопытно. Жду с нетерпением…

– Благодарю вас… Не так давно, чуть менее двух месяцев назад, в вашем доме чуть не случилась трагедия. Почти случайно ее удалось предотвратить. Одной из причин происшествия был визит к полковнику Пирамидову юной особы, которая выдала себя за вас, Адель Ионовна.

Сцепив пальцы, она уложила на них тонкий подбородок.

– Что с того?

– Так же сказал я себе: что с того, что какая-то неизвестная барышня сыграла жену шефа политической полиции. Тогда у меня были другие заботы. Потом я ждал, что начнутся внезапные убийства, обещанные мне старым каторжанином: жена важного чиновника вдруг ударит его ножом или кухарка набросится на своего хозяина, тоже чиновника или офицера. Женщины в состоянии сомнамбулизма не будут осознавать, что делают. Спусковым крючком преступления станет слово, которое произнесет жертва. Каторжанин обещал, что нечто такое случится. Не верить ему было нельзя. Он был сильнейшим гипнотизером. Однако ничего не произошло. Не случилось ни одного преступления в бессознательном состоянии. Я почти поверил, что ошибся…

Ванзаров взял паузу. Адель Ионовна чуть повела бровью.

– Как интересно вы гадаете, – сказала она.

– Даже не начинал, – ответил он. – Преступления не случились, машина страха была якобы уничтожена. Однако пропал доктор Охчинский. Исчез бесследно. А в Никольском рынке появился блаженный, который лечил воров. Воры нарекли его Корпием. Вам известно, что это был Охчинский. Кто же погрузил его в такое гипнотическое состояние? Вопрос не столь важный. Куда важнее: зачем?

– Знаете ответ?

– Он довольно прост: сначала Охчинского держали про запас, потом на нем опробовали силу гипнотического внушения и слова-ключи, которые возвращали его к жизни и снова погружали в темноту. В самом конце доктор должен был сыграть простую роль: стать участником отвлекающего маневра. Для этого ему нужен напарник. Таким стал Стефан Самбор. Из номера 202 его вывела Гортензия Рейс, которую он не видел, но переписывался с ней. Не настоящая мадемуазель Рейс, корреспондент журнала «Ребус». Гортензию изобразила та самая талантливая личность, что сыграла вас, называла себя гадалкой Ленорман, Ариадной Клубковой и даже Сарой Бернар. Ее революционная кличка – Ляля. По паспорту она Прасковья Ладо, дочь саратовского градоначальника. Итак, в номере 205 гостиницы «Англия» Стефана Самбора подвергают гипнотическому воздействию. Он полностью управляем, чтобы проверить это, его окаменевшее тело кладут на расставленные стулья, возможно, гипнотист встает на него. Самбора выводят в женском платье. С ним две дамы. Одну мы знаем, другую филеры не смогли описать, на ней была зимняя вуаль. К ней мы еще вернемся. Зачем увели Самбора? Мера вынужденная: в его номере лежал труп фокусника. Самбора отвозят в дом на Екатерининском канале.

Бровки Адели Ионовны не шевельнулись.

– Неужели?

Ванзаров кивнул, будто разгонял сомнения.

– Филер успел поймать извозчика, который сегодня утром привез Самбора в гостиницу… Итак, Самбор вернулся, но был уверен, что не уходил из номера. Настолько уверен, что не помнил, как его привезли в дом вдовы Морозовой, где вместо сеанса спиритизма он показывал карточные фокусы. Ему внушили, что он фокусник. Это во всем блеске было представлено в доме князя Оболенского. Где находился доктор Охчинский, приглашенный в качестве эксперта по шарлатанам. Их встреча за спиритическим столом – как встреча пороха с искрой. Охчинский заявил, что это он – Самбор, началась драка. В присутствии министра Горемыкина. С виду – глупая шутка, чтобы унизить князя Оболенского. Но тут должен появиться главный участник задуманного…

– Кто же это? Чрезвычайно любопытно…

– Чиновник сыска Ванзаров, – сказал он. – Который был так уверен, что не подвержен гипнозу, что не заметил, как его одурманили. В этот раз гипноз оказался чрезвычайно тонким: его загипнотизировали интонацией. Чтобы он стал послушной сомнамбулой, надо было повторить эту интонацию, назвав его по имени и добавив «милый». Попасть в интонацию при талантах Прасковьи Ладо несложно… Ванзаров принял от белочки ручную бомбу с горящим фитилем. Бомба должна была уничтожить Горемыкина, двух его заместителей, начальника Департамента полиции и полковника Пирамидова. Удар по государственному строю невероятной силы. То, о чем предупреждал каторжанин. Заодно мелкая жертва: чиновник сыска должен погибнуть от взрыва. Чтобы некому было найти того, кто стоит за преступлением. Бросать бомбу и жертвовать собой в планы Прасковьи Ладо не входило.

– Какое чудо, что вы живы, – сказала женщина, не шевелясь.

– Помогло зеркало, – ответил Ванзаров.

Адель Ионовна выразила интерес:

– Зеркало? Каким образом?

– Я увидел себя с бомбой в руке. За мной пришла белочка, принесла мне орешек. Полезно взглянуть на себя со стороны. Чтобы победить гипноз.

Она вздохнула, будто с печалью.

– Как хорошо, что все закончилось. И все живы.

– К сожалению, не все. Ариадна Клубкова расстреляна Пирамидовым. До этого она успела застрелить свою подругу. Гортензии Рейс показалось, что Клубкова хочет убить Самбора, она закрыла его. Клубкова же стреляла в того, кто был за Самбором, – в полковника Цихоцкого. Издалека промахнулась. Это не лихача в затылок застрелить. Дамский «браунинг» – оружие ненадежное.

– Ужасно.

– Погиб бесценный свидетель: Прасковья Ладо не сможет рассказать, кто гипнотизировал Охчинского и Самбора. Причем так, что спирит сделал предложение Рейс. Полагаю, это был подарок Клубковой рыжей подруге. Филипп Почтовый тоже не сможет рассказать, кто этот великий гипнотизер. А ведь он обманул своего хозяина: узнав от него об изобретении доктора Котта, захотел получить себе. Правда, и тут совершил непростительную ошибку: не знал разницы между телепатией и ясновидением…

– Столько смертей, – сказала она, взяв зеркальце и оглядевшись. – Так где же ваше гадание, Родион Георгиевич?

– Настал ему черед… Кто же этот никому не известный гипнотизер, который не только устроил нынешние события, но и пытался убить Александра Ильича в конце октября? Кто стоял за всеми событиями в доме господина Иртемьева? Кто был настоящей машиной страха?

Адель Ионовна смотрела в зеркальце. Губы чуть изменились улыбкой.

– Кто же этот человек?

– Господин Иртемьев разгадал невероятный талант дочери. Он понял вашу силу и тщательно скрывал. Иона Денисович называл вас в шутку «машиной страха», не так ли, Адель Ионовна?

Она любовалась собой в зеркало.

– Спросите у папеньки на спиритическом сеансе.

– Незачем, я знаю точно, – ответил Ванзаров.

– Неужели логика угадала?

– Указала, – поправил он. – Кто мог научить Прасковью Ладо вашим манерам так, чтобы полковник поверил? Кто мог впустить в вашу квартиру Самбора, разрешить Почтовому недолго держать там Охчинского? Кто мог быть на зимней даче Александра Ильича, куда привозили Охчинского для опытов? Кто мог сообщить Клубковой, где поселят Самбора? Кто рассказал Почтовому об изобретении Котта? Кто мог посоветовать пригласить на сеанс доктора Охчинского, который никогда не разоблачал спиритизм?