Дело о незваных гостях - Игорь Евдокимов
— Стоп! — раздраженно щелкнул пальцами Корсаков.
Тень повиновалась, вновь застыв неопределенным парящим маревом.
— Ты не по мою душу сюда явилась, так что можешь не стараться, — продолжил Владимир. — Все равно прицепиться ко мне не удастся. Это место занято.
Где-то в районе сердца шевельнулся комок липкой тьмы, а в ушах тихим эхом раздались отголоски чужого злого смеха.
Корсакову пришлось приложить усилия, чтобы отогнать эти чувства прочь и продолжить:
— Позволь вопрос? Как тебя именовать?
Тень не шевелилась, не подавала ни малейшего знака, что она слышит Владимира.
— Мои предки звали тебя «навью», — все же принялся разглагольствовать Корсаков. — Греки, со свойственным им пафосом, сделали тебя богиней и дали имя Ойзис. У римлян таких как ты называли «Мизерией». Но ведь мы оба знаем, что это все не о тебе. Ты просто паразит, нашедший лазейку из своего мрачного уголка вселенной и решивший поживиться свеженькой добычей, так?
Тень трепыхнулась, но осталась на месте.
— Зачем я вообще разглагольствую? — задумчиво вопросил Владимир. — Ты же меня не слышишь и не понимаешь. У тебя вообще нет ни чувств, ни разума. Ты просто пытаешься ко мне подступиться — и не видишь, как бы это сделать. Предлагать тебе убраться восвояси по собственной воле бесполезно. Придется изгонять.
Он поднялся в полный рост, упер в пол кончик трости и ухмыльнулся:
— Постарайся не стоять над душой и не говорить ничего под руку. Я бы хотел управиться пораньше и наконец-то немного поспать.
X
— И все? — пораженно откинулся на спинку кресла Постольский, явившийся к Корсакову на следующее утро.
— Э, нет, не надо приуменьшать затраченных мною усилий, — погрозил ему пальцем Владимир и отпил крепкого черного кофе из фарфоровой чашки. — И противника недооценивать тоже не стоит. Если бы вместо меня оно столкнулось с Милосердовым и его дочерью, они были бы уже мертвы.
— Кстати, где они? — спросил Павел.
— Я их отпустил, — ответил Корсаков. — У него тетка живет где-то рядом с Белоостровом, порекомендовал пару дней пожить у нее, прежде чем возвращаться к себе. Запас благовонных свечей выдал. Но это так, предосторожность. К нему присосался один конкретный паразит, а его отправил восвояси. И дверь надежно прикрыл.
— Но что же он все-таки видел? Неужели действительно дух жены?
— Нет, в этом я уверен. А что касается природы этих существ… Ты же принес то, что я просил?
Вместо ответа Постольский молча протянул ему тонкую папку. Всю вторую половину вчерашнего дня жандармы и полиция, повинуясь приказу главы шестой экспедиции, опрашивали бывших клиентов Трутнева или их близких. Результаты бесед пришли поздно и полночи у Павла ушло на то, чтобы их аккуратно оформить и подготовить для друга. Владимир открыл папку и, в очередной раз, поразился:
— Какой у тебя, все-таки, аккуратный почерк, право слово! Аж завидно становится! А теперь — сиди молча и не мешай.
— И в мыслях не было, — фыркнул Павел
Корсаков нацепил очки погрузился в изучение заметок поручика. Закончив читать, он откладывал каждый лист в одну из двух стопок на кофейном столике. Спустя полчаса папка опустела, а Владимир вздохнул и устало помассировал переносицу.
— Нашел, что искал? — поинтересовался Постольский.
— Пожалуй, да, — сказал Корсаков. — Догадался, отчего я разделил твои заметки на две части?
— Живые и мертвые, — ответил поручик.
— Именно. Я догадывался, где та черта, что позволила одним моделям фотографа остаться в живых, а других приговорила к гибели. Но мне нужно было подтверждение. С живыми все просто — им поначалу приходили обычные фотографии, но потом Трутнев перестал себя утруждать. Почему?
— Потому, что на фотографиях не проступали образы умерших.
— Именно. Эти его клиенты родом из полных семей. В войнах не участвовали. От эпидемий не страдали. Любимых не теряли. А теперь возьмем тех, кого фотографии Трутнева свели в могилу. Мещанин Сырский, утонувший в Фонтанке? Незадолго до съемки сгорел дом его родителей со всеми жильцами. Мой клиент Милосердов потерял жену. У сокурсника и сообщника Сергея, Ивана Зайцева, в детстве упала с лестницы и погибла сестра. И так каждый раз! Чувствуешь связь?
— Да. И как ты ее объяснишь?
— Ну, смотри. Многие мистики верят в то, что у нас есть не только физическая оболочка, но и некое духовное тело. Его называли астральным, аурой, и кучей других пафосных слов. Терминология не важна. Важно то, что в этих гипотезах есть доля правды. Мы действительно окружены неким коконом, который питают наши эмоции, и который защищает нас от, скажем так, стихийных потусторонних хищников.
— Стихийных?
— Да. Если тебя целенаправленно постарается атаковать могущественный злонамеренный дух, то без дополнительных амулетов и мер защиты ты его не остановишь. А вот всякую мелочь, которая, будто комар, пытается к тебе прицепиться и начать высасывать кровь кокон удержать может.
— Хорошо, это понятно. А дальше?
— А дальше… Любая пережитая нами личная трагедия калечит нас. Наносит раны. Не физические, но душевные. И, таким образом, оставляет бреши в защитном коконе. Я не знаю, что там за адскую машину для запечатления обскурных феноменов собрал Трутнев, но она приманивает хищников из иных миров. Его камера фиксирует брешь — и наделяет незваного гостя образом.
— То есть, ты хочешь сказать, что Зайцев видел сестру, Арина и Милосердов — мать и жену, соответственно, а за Сырским следовали его сгоревшие родители?
— Да. Гости становились, своего рода, манифестацией их горя. Они усиливали страдания своих жертв, выпивали до дна, лишали разума — и после смерти носителя убирались восвояси. Трутнев думает, что призывает обратно души умерших, а на самом деле всего лишь подкармливает бесплотных падальщиков из иного мира!
— Думаешь, за ним стоит Общество? — хмуро спросил Павел. Корсаков задумался. Его друг задал крайне уместный вопрос. Около трех лет назад они узнали о группе могущественных людей, которые плели сеть интриг, умножая число потусторонних нападений и подталкивая мир к катастрофе. Цели их пока так и оставались неизвестными, но методы Корсаков и шестая экспедиция уже научились различать. Общество, с одной стороны, сеяло зерна недоверия между носителями тайных знаний, а с другой — наделяло абсолютно несведущих в оккультизме людей опасными артефактами и способностями, толкая их на путь зла. Могли ли кукловоды подкинуть идею Трутневу?
— Я сомневаюсь, — наконец ответил Владимир. — Общество, обычно, не ищет публичности.
