Выстрел из темноты - Евгений Евгеньевич Сухов
– Она куда-нибудь отлучалась?
– Карточки ходила отоваривать. Потом один раз к школьной подруге заглянула, а так в основном дома сидела. Товарищ капитан, разрешите я с ней поговорю. Ох, непростая она бабенка, – покачал он головой.
– Не нужно, я с ней сам поговорю, – ответил Максимов. – Наблюдение продолжать, но действовать следует крайне деликатно и не забывать, что она единственная ниточка к Кобзарю.
* * *
Когда-то в многочисленных подворьях и доходных домах Маросейки останавливались купцы, прибывшие в Москву из малороссийских городов[27]. С тех самых пор прошло немало времени: уже и прежнее название Украины как-то затерялось, а вот улица, памятуя о тех примечательных днях, сохранила свое первоначальное название. Ближе к вечеру, разделавшись с текущими делами, Иван направился на Маросейку. Прошел мимо храма Святителя Николая, на углу которого стоял милицейский патруль, усиленный двумя автоматчиками. Один из милиционеров, видно признав в нем сотрудника уголовного розыска, приветливо кивнул. Миновал помпезный многоэтажный издательский дом Сытина и вошел в трехэтажный дом-колодец, образующий причудливую конфигурацию дореволюционного стиля и современного. По существу, это был не один, а четыре дома, схваченные между собой боковыми сторонами, отчего образовывался закрытый со всех сторон двор, заасфальтированный, лишенный какой бы то ни было растительности. Каждая часть строения через сквозные подъезды соединяла улицу и внутренний двор.
На углу дома, где размещался продуктовый магазин, образовалась длиннющая очередь. У входа в магазин, для поддержания порядка, стояли три девушки в шинелях сотрудников милиции, каждой из них было не более двадцати лет. Покупатели, сжимая в руках хлебные карточки, терпеливо дожидались своей очереди, чтобы отовариться. Одна из женщин – высокая, дородная, в шапке из черно-бурого меха, – разговаривающая со своей соседкой по очереди (худой, с измученным лицом), показалась капитану знакомой.
Остановившись неподалеку, Иван закурил и стал наблюдать за беседующими женщинами. Очередь на крепчавшем морозе не двигалась, казалось, что она вмерзла в лед – за прошедшие несколько минут ни одного движения, – но вот неожиданно как-то все сразу зашевелились, и в узкую магазинную дверь вошли человек десять. За ними подтянулись и остальные. В этот самый момент женщина в меховой шапке, прижавшись к своей соседке, мгновенно вытащила из ее кармана кошелек. Любой другой этого движения мог бы даже не заметить, приняв его за случайное, но только не Максимов, первые два года прослуживший в отделе краж.
Вне всякого сомнения, это была Ворона, которую МУР безуспешно разыскивал последние недели. Воровка еще что-то сказала своей соседке (очевидно, сославшись на занятость и невозможность долго простаивать в очереди), тотчас заторопилась прочь. Отшвырнув папиросу, Максимов шагнул вперед, преграждая ей дорогу, и крепко ухватил воровку за руку. Негромко, стараясь не привлекать внимания собравшихся, зло процедил сквозь зубы:
– Стоять, тварь! Уголовный розыск!
Реакция Вороны оказалась неожиданной: яростно вырываясь, карманница заголосила:
– Что же это такое делается?! Среди белого дня грабят! Куда же милиция смотрит? Продуктовые карточки отбирают!
– Ты что же, гад, делаешь! – выкрикнули из очереди. – Мы милиции ждать не станем!!! Здесь и порешим!
Прямо на него двинулись несколько рассвирепевших мужчин. Две девушки-милиционера быстро заходили к нему с двух сторон, а третья, в звании сержанта, видно самая отчаянная, шла прямо на него, извлекая из кармана наган.
– Всем стоять!!! – срывая голос, закричал капитан. – Я капитан уголовного розыска. Это воровка, карманница! Ворует карточки в очередях. Мы ее выслеживаем уже несколько недель. – Повернувшись к женщине с измученным лицом, продолжающей стоять в очереди, сказал: – Задержанная женщина только что украла у вас кошелек, проверьте свои карманы!
Женщина сунула руки в карман и растерянно произнесла:
– Кошелька там нет…
– Сержант, пошарьте в правом кармане у этой воровки, – приказал капитан Максимов девушке, стоявшей напротив.
– Есть, товарищ капитан! – по-боевому ответила милиционер. – А ну, подняла руку! – Сунув руку в карман пальто карманницы, она извлекла из него кошелек. – Повернувшись к пострадавшей спросила: – Это ваш?
– Ой, мой! Спасибо вам!
– Что в нем находится?
– Карточки за этот месяц на мясо и хлеб. А еще золоченый кулон, мне его муж в прошлом году подарил перед отправкой на фронт. Цепочка порвалась, а времени, чтобы ее починить, нет… Да и денег тоже!
Открыв кошелек, девушка удовлетворенно кивнула:
– Все так. И карточки, и кулон – все на месте! – Возвращая кошелек пострадавшей, добавила: – В следующий раз будьте бдительнее. Особенно в очереди.
– Обыщите ее как следует. Обычно карточки она прячет в бюстгальтере.
– Раздевайся, – приказала девушка.
– Что? Вы хотите меня обыскивать прямо здесь? Прямо на улице?
– А когда воровала, тебе не было стыдно? – резонно заметила сержант. – Раздевайся!
– Но ведь на холоде…
– Такие гадины, как ты, не замерзают! Расстегивай пальто!
Воровка неохотно, под взором десятков глаз, устремленных в ее сторону, расстегнула пальто.
– Подними кофту.
– Я буду жаловаться!
– Жалуйся хоть самому наркому товарищу Берии!
Ворона подняла кофту, оголяя круглый живот.
– Снимай бюстгальтер, старая калоша!
– Да как вы смеете! Вы в своем уме?!
– Снимай, сказано тебе… – С прелестных девичьих уст легко слетело грубое мужское слово.
– Не стану!
– Ах ты дрянь!
Ухватив крепко бюстгальтер, девушка рванула его что есть силы. На стоптанный снег вместе с пуговицами разноцветными фантиками полетели карточки на продукты. В очереди громко ахнули.
– Это сколько же сейчас семей с голоду пухнут!
– Заправься! – распорядилась сержант. – Люди на тебя смотрят!
Торопливо, покусывая губы, воровка стала приводить себя в порядок, заправляться.
– В общем, так, девоньки, – заговорил капитан Максимов, посматривая на обступивших его девушек. – Отведите эту воровку на Петровку. Смотрите не упустите, она кому угодно может зубы заговорить. На жалость любит давить. Один раз ей уже удалось уйти, очень хотелось бы, чтобы этот случай не повторился.
– Сделаем все как нужно, товарищ капитан, – заверила сержант, старшая среди троицы. – А если надумает бежать, так пристрелим, – произнесла через паузу нарочито громко.
Капитан Максимов оставался серьезен. У девчонок рука не дрогнет, так оно и будет.
