Тони Поллард - Записки Клуба Лазаря

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Мне не стоило возвращаться в больницу, и все же я зашел туда сразу после удачного завершения нашей необычной рыбалки. Оккам поехал в кебе дальше. Он захотел, чтобы сердце осталось у меня, и, судя по всему, больше не сомневался в моей благонадежности.

Я закрыл за собой дверь кабинета, вытащил сердце из мешка и начал протирать, словно это был серебряный чайник, который я только что достал из серванта. Но в скором времени я снова оказался в проклятом машинном отделении, где играл в кошки-мышки с Оккамом, который, вероятно, тоже где-то спал в тот момент. В подобном состоянии меня и обнаружила Флоренс: я спал, положив голову на стол, даже не подозревая о ее присутствии.

— Что вы думали, когда сказали, что собираетесь положить эту вещь в надлежащее место? — спросила она, не сводя прищуренных глаз с металлического предмета. Она имела в виду наш разговор в бельевой, который состоялся несколько дней назад.

— Я должен исполнить его последнюю волю, — ответил я, закрывая сердце так, словно это была книга и я только что закончил ее читать.

— Джордж! Этого человека похоронили два месяца назад!

— Уже почти три, — поправил я ее.

— Только не говорите, что вы собираетесь…

Я кивнул:

— Да, я хочу выкопать его.

— И когда вы планируете исполнить эту… ужасную операцию?

— Сегодня, как только стемнеет.

— Но вы не в состоянии сделать это.

— Завтра я буду в еще более худшем состоянии. Флоренс, я должен сделать это сейчас.

— Один?

— С Оккамом.

Она раздраженно всплеснула руками.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, он находится в еще более плачевном положении, чем вы. Это безумие. Вы знаете, что случится, если вас поймают? Это разрушит вашу карьеру, вас посадят в тюрьму.

Я встал, убрал сердце в ящик стола и запер его.

— Я знаю только, что если не сделаю этого, то никогда не спасусь от ночных кошмаров.

Она тоже встала и направилась к двери. Я видел, что она одновременно злилась и жалела меня.

— Желаю вам удачи, Джордж. А теперь извините, я должна проверить, как проходит дежурство.

Я услышал, как она удаляется по коридору, и решил, что чувство гнева в конце концов пересилило жалость.

Оставшуюся часть дня я пытался вести себя как ни в чем не бывало, старался попадаться на глаза всем, кроме Броди, который наверняка жаждал моей крови. Зато, если бы Броди пришло в голову поинтересоваться, где я был, мои коллеги наверняка сказали бы ему, что я весь день проработал в больнице. Впрочем, в тот момент я не особенно старался замести следы, поскольку нынешнее положение в больнице и будущие перспективы не особенно волновали меня.

Бродя по больнице и постоянно прислушиваясь, не раздастся ли поблизости голос сэра Бенджамина, я в глубине души надеялся, что случайно столкнусь с Флоренс. Я видел, что мое поведение расстроило ее, и переживал по этому поводу. Но, увы, мне так и не удалось найти ее. Приближалось время очередной встречи с Оккамом, я покинул палаты и направился во двор больницы. Вечерний воздух был холодным, стремительно темнело, и на улице за воротами больницы уже работал фонарщик.

Как и было условлено, нас ожидала лошадь. Старая кляча была запряжена в двуколку, которую обычно использовали для перевозки вещей или провизии. Конюх поприветствовал меня и без дальнейших расспросов, куда я направляюсь и что собираюсь делать, передал мне поводья.

— Я подойду через несколько минут, — сказал я ему. — Мне нужно кое-что подготовить, я должен быть уверен, что все в порядке.

— Не волнуйтесь, сэр, — ответил мужчина, похлопав лошадь по шее. — Старушка Салли с радостью подождет вас.

Теперь, когда мы с Салли познакомились, я почувствовал некоторые угрызения совести из-за того, что так пренебрежительно думал о внешнем виде лошади. Словно желая загладить свою вину перед ней, я тоже погладил ее. Салли фыркнула в ответ, из ее ноздрей вылетел пар.

Убедившись, что транспорт готов, я вернулся в кабинет. Я постарался не попасться на глаза рассерженному Броди, который спускался с лестницы в сопровождении одного из моих коллег.

— Если его нет в кабинете, то где же он тогда? — ворчал Броди на доктора.

— Я даже не знаю, сэр Бенджамин. Но весь день он был на дежурстве.

— Он приходит и уходит когда заблагорассудится и никогда не является в назначенное время — это недопустимо для профессионала. Клянусь, я доберусь до него раньше, чем здесь появится комиссия.

Я ждал под лестницей, пока они уйдут, прячась в тени и моля Бога, чтобы меня не заметили. Когда они свернули за угол, я побежал к своему кабинету — лучше всего прятаться там, где тебя уже искали. Я запер дверь и вытащил из ящика сердце. Положив его на стол, я открыл сердце и еще раз заглянул внутрь.

Кто-то постучал в дверь, а затем последовал тихий шепот:

— Это Оккам. Впустите меня.

Я слегка приоткрыл дверь и выглянул.

— Да ладно, дайте мне пройти.

Я посмотрел в коридор, убедился, что там больше никого не было, а затем схватил Оккама за лацкан сюртука и затащил его в кабинет.

— Ваш босс все еще разыскивает вас? — спросил он.

— Не обращайте на него внимания, — ответил я. — Только взгляните на это.

— Я рад, что вам удалось сохранить сердце.

Я проигнорировал его замечание.

Оккам склонился над столом и прищурился, чтобы рассмотреть в тусклом свете поврежденную медную оболочку.

— Она прогнулась.

— Это случилось под давлением, которое нагнеталось в клапанах. Некоторое время оно работало, а затем не выдержало напряжения. Торпеда умерла от сердечного приступа.

Оккам помрачнел.

— Как и Брюнель.

— Можно сказать, что так. — Я соединил две половинки сердца. — Но я уже не раз говорил, что я врач, а не инженер. Если бы я в свое время не пытался смешать эти две профессии, то, возможно, мы не попали бы в эту историю.

Я завернул сердце в тряпку, убрал в мешок, взял шляпу и направился к двери.

Салли по-прежнему ждала нас во дворе, она трогательно перебирала распухшими коленками, а ее седеющая морда была опущена в торбу с овсом.

— Возьмите, — сказал я Оккаму, передавая ему две лопаты.

Мы погрузили все необходимое в двуколку, сняли торбу с головы лошади и сели в повозку. Я взял поводья и вытащил хлыст.

— Вы точно сможете править экипажем? — спросил Оккам.

Его вопрос вызвал у меня улыбку.

— Я деревенский мальчишка и управлял лошадьми, когда большинство моих сверстников прыгали на палке, изображая наездников.

Я щелкнул хлыстом, и Салли ленивым шагом пошла через ворота. Но едва мы выехали на улицу, как на дорогу выскочил тощий парень и перегородил нам путь. Одет он был так, словно стащил одежду у своего отца, его лицо скрывал козырек кепки, которая была ему сильно велика.

— С дороги, мальчик! — крикнул Оккам, размахивая руками.

Но юноша не подчинился, и мне пришлось остановить Салли и убрать хлыст. Я крикнул упрямому молодому человеку:

— Тебя когда-нибудь задавят, если ты будешь вести себя подобным образом!

— А вы рано или поздно закончите жизнь в тюрьме, если не прекратите действовать подобным образом.

— Флоренс! Ради Бога…

Она уперла руки в бока, откинула голову назад и заявила:

— Я поеду с вами.

Оккам вскочил и крикнул:

— Флоренс? Ваша любимая Флоренс Найтингейл? — Этого было достаточно, чтобы смутить меня. Я пожалел, что вообще назвал ее имя. — Что о себе возомнила эта женщина? Ехать с нами? Ни за что!

Я дернул Оккама за рукав и заставил сесть на место, а затем спрыгнул на землю.

— Флоренс, что вы делаете? Это наша забота, а не ваша! — Я схватился за козырек и сорвал кепку у нее с головы. Волосы Флоренс были собраны на затылке. — Что это за наряд? Во что вы играете?

— Я подумала, что моя обычная одежда не подойдет для дела, которое нам предстоит. Вам, может быть, и наплевать, если всем станет известно, что хирург занимается разграблением могил, но я забочусь о своей репутации.

— Нет, Флоренс, я не позволю вам сделать это. Вы должны предоставить это нам.

Она вырвала у меня кепку и снова надела на голову.

— Вы оба глупцы, и я уверена, что стоите друг друга. Но считаю своим долгом позаботиться о вас, Джордж. Вы прекрасный хирург, и мне будет очень жаль, если ваш талант пропадет. Возможно, я всего лишь слабая женщина, но вы оба сейчас просто не в состоянии сделать то, что задумали, а я могла бы вам помочь. — Она приблизилась ко мне на шаг. — А теперь либо мы едем все вместе, либо я сейчас подниму крик, и тогда ваше путешествие просто не состоится.

— Неужели она это серьезно? — усмехнулся Оккам.

— Можете не сомневаться, — фыркнула Флоренс. — Более чем серьезно. Так вы берете меня с собой, или мне позвать полисмена?

Я посмотрел на Оккама — тот сдался и пожал плечами.