Евгений Сухов - Княжий удел
— Ты обманываешь меня, мальчишка! — вцепился он руками в ворот Махмуду. — Что ты сделал с моим господином?! Ты убил своего отца, чтобы самому быть ханом!
Махмуд увидел, как рука воина потянулась к сабле.
— Поди прочь! — отшвырнул Махмуд от себя воина — видно, не умер в сыне великий Улу-Мухаммед. — Отныне я казанский хан! Нам уже не достать со дна реки тело моего отца!.. Во всех мечетях ханства прочитать поминальные молитвы о Великом Мухаммеде. Пусть каждый почтит его память. Отныне в проповедях произносить его имя. Что ты стоишь?! Иди выполняй приказ! — прикрикнул Махмуд на старого воина.
— Слушаюсь, мой господин, — сказал страж, узнавая в юноше молодого Улу-Мухаммеда.
На седьмой день после смерти отца Махмуд устроил большие поминки. С базарной площади прокричали скорбную весть о кончине Улу-Мухаммеда. Душа бывшего властителя Золотой Орды еще не достигла райских кущ и неприкаянной бродила между людьми. Пройдет время, пока ее примут на небесах, а сейчас, в утешение ей, в мечетях ханства Махмуд велел читать суры из Корана. Были розданы щедрые подарки, и эти последние почести умершему отцу скорее походили на торжество после блестящей победы. А затем по городу поползли липкие слухи, что Махмуд убил своего отца ради казанского престола. Об этом, уже не стыдясь, говорили меж собой знатные карачи, а на базарных площадях распевали злые песни, высмеивая малый рост Махмуда. Вот тогда новый хан и показал свой нрав, затмив жестокостью отца. Виновным признавался всякий, кто посмел даже думать худо о новом хане: их били кнутами на базарной площади, с них сдирали кожу, рубили саблями головы, топили в реке.
На сороковой день душа Улу-Мухаммеда добралась до райского сада, где поют дивные птицы и текут прозрачные реки. На сороковой день в Казани прекратились казни, и город наконец поверил, что на смену великому Улу-Мухаммеду пришел новый хан.
Сразу после поминок Махмуд пригласил к себе мурзу Тегиню. Шариат велит чтить дядю как родного отца, и Махмуд задумался всерьез: «А может, действительно отправить его вслед за Улу-Мухаммедом? Но сначала нужно поговорить с ним, сейчас, как никогда, мне требуются хорошие слуги».
Мурза Тегиня вошел в зал, где его дожидался Махмуд. Мурза пришел к новому хану с опущенной головой, так когда-то он приветствовал великого Улу-Мухаммеда. Теперь он выражал почтение его сыну. Махмуд вышел навстречу старому слуге и, взяв его за плечи, прижал к груди. Тегине подумалось, что хан очень мал. И даже он, небольшой мурза Тегиня, поглядывал на Махмуда сверху вниз. На хане был просторный темно-голубой халат, который висел на нем, как на пугале, — настолько тщедушен и мал был его хозяин. Другое дело — Улу-Мухаммед! Порой казалось, что одежды лопнут на его огромном теле. Махмуд слегка отстранил от себя мурзу и, все еще придерживая его за плечи, спросил:
— Тегиня, сумеешь ли ты быть мне таким же преданным, как когда-то моему отцу? Мне нужны надежные люди. И в первую очередь хотелось бы опереться на брата моего отца. Если не верить тебе, тогда кому же доверять?!
— Ты можешь на меня положиться, хан, как это делал Улу-Мухаммед, — отвечал Тегиня. — Приказывай!
Махмуд призадумался.
— Хорошо… Я прикажу тебе… — Вот хорошая возможность, чтобы проверить старого слугу. — Мой приказ покажется тебе немного странным… но я не могу поступить по-другому, потому что я хан!
— Что бы ты ни сделал, я буду это исполнять так, как если бы этот приказ исходил от самого Улу-Мухаммеда, — опустил глаза Тегиня, не смея долго смотреть в лицо хану.
— Ты ведь знаешь, что мои братья, Касим и Якуб, сейчас находятся в Нижнем Новгороде?
— Знаю, хан.
— Когда-то мой отец убил своих братьев, чтобы взойти на престол. Я уже на казанском столе, но моя власть слишком шаткая, и ее нужно укреплять, и, пока живы Касим и Якуб, я не смогу быть спокойным. Рано или поздно им покажется, что этот трон я занимаю не по праву, и братья захотят взобраться на него с ногами, чтобы осквернить память отца! Я не могу допустить этого. Я должен убить их первым!
— Чем же я смогу помочь тебе, хан? — только на миг мурза задержал взгляд на лице хана.
Хан Махмуд разжал объятия. Мурза Тегиня почувствовал облегчение — хоть и не крепко обнимал хан, а как отпустил, будто из зиндана выбрался. Если так казанский хан обнимает, то какова тогда его немилость!
— Ты должен ехать к ним в Нижний Новгород и сказать, что их призывает к себе брат, казанский хан, чтобы пожаловать. А по дороге в Казань их нужно убить.
— Почему же послом должен стать я? — удивился мурза Тегиня.
— Вот ты уже и сомневаешься, — усмехнулся Махмуд. — А ведь тебе приказывает казанский хан. Ты, видно, мурза, забываешь, что я уже не безусый напроказивший мальчишка, которого можно драть за уши. Сорок дней я сижу на ханском троне!.. Прости меня, мурза Тегиня, я погорячился. Я знаю, что ты был братом и близким другом моего отца. Я бы тоже хотел найти в тебе друга. Ты спрашиваешь меня, почему именно ты?.. Потому что Касим и Якуб знают тебя с самого детства и если поверят кому, так это такому человеку, как ты.
— Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь, хан. Я рад, что доверяешь мне и поручил это своему верному слуге. Можно тебе задать один вопрос, господин?
— Спрашивай.
— Как умер Великий Мухаммед?
— Вот оно что… Тебя тоже мучают сомнения. Выходит, и ты не веришь мне. Тебе показалось, что я мог убить своего отца! Если я даже скажу «да!», что это может изменить? Я казанский хан! Отец умер своей смертью… он поскользнулся на краю обрыва, стукнулся головой о камень и упал в воду. А теперь ступай!
Мурза Тегиня ушел. Теперь он уже не сомневался в том, что Махмуд убил своего отца. Его глаза такие же лживые, как и его поступки. Сначала он убил отца, а теперь решил добраться и до братьев. Бывает, могучее дерево дает жалкие побеги, так и сыновья Улу-Мухаммеда не смогли унаследовать от великого хана главное его достоинство — великодушие. Они ссорились между собой и, казалось, ждали смерти отца, чтобы потом перерезать друг друга. Просто Махмуд оказался хитрее и решил опередить братьев.
Тегиня вдруг осознал, что остался один. Его былое могущество рухнуло вместе со смертью хана. Мурзы, которые еще вчера вечером кланялись ему в самые ноги, теперь отворачивались в сторону; некоторые ухмылялись в лицо. Все предвкушали падение любимца покойного хана, понимая, что оно будет стремительным. Присутствие рядом всесильного Тегини напоминало Махмуду о величии Улу-Мухаммеда, которым он начинал тяготиться. Даже благосклонность Махмуда не может быть постоянной — у слуг, как и у собак, не может быть двух хозяев.
Тегиня пошел домой, помолился в тишине, потом велел седлать коня. Мурза решил навсегда покинуть Казань, он спешил на службу к князю Василию в Москву. Уехать он собирался незаметно, потом вслед за ним должны отправиться и жены. С собой Тегиня решил взять только своего слугу — молодого батыра Саляма, который рос в его доме с детства. Салям рано лишился родителей, и Тегиня почитал его за сына. Когда кони были оседланы, Тегиня заговорил о главном:
— Мне теперь нет места на этой земле, Салям. Вместе с ханом здесь кончилась и моя жизнь. После убийства своего отца Махмуд возьмется и за его друзей. Думаю, первым на очереди я!
— Почему же ты решил ехать именно к Василию? — удивился Салям. — Можно вернуться в Орду.
— В Орду обратной дороги нет. Ты думаешь, Кичи-Мухаммед так скоро забудет своего давнего врага? Мы даже не успеем доехать до его дворца, нас отравят или убьют в дороге. Совсем другое дело — князь Василий. Сейчас он берет на службу всех мурз, которые не захотели служить Махмуду. Он отводит им земли и выплачивает богатое жалованье. Есть еще одна причина, по которой мне надо именно в Москву… Махмуд собирается убить своих братьев — Касима и Якуба, и мне надо предупредить их об опасности. Сыновья хана для меня все равно что родные дети.
На Казань опустился вечер. Не так давно прошел ливень, и тяжелые капли, падая с деревьев, разбивали поверхности луж. Улицы были пустынны, и это устраивало Тегиню, сам Аллах благоволил ему. Город нужно покинуть незаметно, чтобы даже стража у ворот не догадалась, что он уезжает из Казани навсегда. Кони терпеливо дожидались. Серый жеребец Тегини мотнул крупной головой и теплыми губами потянулся к хозяину. Арабского скакуна Тегиня купил за большие деньги в Самарканде у одного из вельмож эмира и гордился им не меньше, чем юными наложницами. Оставлять коня здесь было бы неразумно, он подарит этого жеребца князю Василию.
— Подсади меня на коня! — приказал мурза Саляму.
— Слушаюсь, господин, — отвечал слуга.
Салям подставил крепкие ладони под ноги Тегини. Мурза уверенно ступил на руки, а потом носком сапога отыскал стремя. Он уже перекинул другую ногу, чтобы сесть в седло заждавшегося жеребца, когда почувствовал удар в спину. А уже потом по телу потекло что-то горячее. Тегиня хотел повернуться, чтобы посмотреть на обидчика, но сил не хватило, и он, теряя равновесие, упал в грязь.
