Сюзанна ГРЕГОРИ - Нечестивый союз
– Нет, причина убийства куда более серьезна, – ответил вместо него Майкл. – У убитой были тонкие жидкие волосы. В точности такие же, как у Гилберта.
Он многозначительно посмотрел на клерка, потупившего взгляд. Теперь настал черед Бартоломью испустить возглас изумления.
– Любовница Николаса приходилась Гилберту сестрой! – воскликнул доктор. – Сходство их говорит само за себя. Она была такой же маленькой и тщедушной.
– Да, она была его сестрой, – подтвердил Майкл, по-прежнему не сводя глаз с Гилберта. – Джанетта из Линкольна – это ведь не плод вашего воображения, не так ли, мастер Гилберт? Так звали вашу сестру. Вы вызвали ее из Лондона, дабы она стала соучастницей ваших планов. Точнее, планов де Белема. Вам было известно, что Николас трудится над летописью университета и книга эта, возможно, содержит сведения, представляющие для вас угрозу. Джанетта, которой было поручено узнать, как далеко продвинулись изыскания Николаса, сумела вскружить ему голову. Отец Катберт сообщил нам, что Николас питал к своей возлюбленной глубокую привязанность, и, судя по всему, его чувство не осталось без ответа. Возможно, любовь вашей злосчастной сестры к Николасу заставила ее воспротивиться вашим намерениям. И в результате она лишилась жизни.
– Именно потому, что убитая приходилась сестрой Гилберту, он похитил ее тело из церковного подвала, – добавил Бартоломью. – Думаю, он предал тело земле и ныне оно покоится в мире.
– Все это пустопорожние измышления, и они никогда не будут доказаны, – с косой ухмылкой пробормотал Гилберт. – Вы можете обвинить меня лишь в том, что я ради забавы прикидывался женщиной.
– Доказательств вашей вины у нас хватает, – возразил Талейт. – Того, что мы видели собственным глазами, вполне достаточно, чтобы вздернуть вас. Не сомневайтесь, любезный, петли вам не миновать. Именно так карают тех, кто виновен в похищении людей и черной магии.
– Мы не занимались черной магией, – словно очнувшись, произнес де Белем. – Все, что мы делали, не имеет отношения к колдовству. То были лишь невинные шутки. Я проделывал их, ибо хотел немного развлечь своих друзей и знакомых. Не моя вина, что они так робки и пугливы. Мы никого не убивали, не присваивали чужой собственности и не заключали незаконных сделок. Это подтвердит мой адвокат Пирс Хесселвел. А вам еще придется ответить за вздорные наветы. В суде у меня есть влиятельные друзья. И вы напрасно надеетесь, что вам удастся вздернуть меня.
А ведь этот негодяй и впрямь может уйти от наказания, пронеслось в голове у Бартоломью. Да, они располагали неопровержимыми доказательствами преступлений де Белема. Ребенок Талейта обнаружен в его доме, и Бакли заявит перед судом, что его похитили и силой удерживали взаперти. И, наконец, на складах де Белема найдены тюки с тканью, принадлежавшие Стэнмору. Но дело это настолько запутано, что опытный адвокат сумеет дать всем свидетельствам против де Белема убедительное объяснение. И именно это объяснение влиятельные покровители богатого красильщика сочтут истинным.
Бартоломью отошел в сторону, ибо самоуверенный вид де Белема был для него невыносим. Доктор не привык к верховой езде, и теперь все его тело ломило. Голова, уставшая от непрерывного напряжения мысли, готова была расколоться.
Прямо за домами протекал небольшой ручей. Бартоломью наклонился и зачерпнул воды, чтобы умыться. Шорох, раздавшийся за спиной, заставил его резко обернуться. Но, к великому облегчению Бартоломью, то был вовсе не подручный де Белема, ускользнувший от людей шерифа. Перед доктором стоял улыбающийся Майкл.
– Отец Люций приготовил для нас похлебку, – сообщил довольный монах. – Идем перекусим. День предстоит нелегкий, и нам необходимо восстановить силы.
Вслед за Майклом Бартоломью вошел в маленький домик священника поблизости от церкви. Жилище отца Люция состояло из одной комнаты, к которой прилегала крошечная кухня. Однако пол покрывали чистые тростниковые циновки, а грубый деревянный стол, стоявший посреди комнаты, был отчищен добела. Бартоломью опустился на деревянную скамью рядом с Майклом. Стэнмор уже сидел за столом, с аппетитом поедая горячую похлебку из простой глиняной миски. Отец Люций наполнил две миски и подал их Бартоломью и Майклу. Доктор с наслаждением прижал к теплым глиняным бокам посудины окоченевшие пальцы.
– Де Белем может выйти сухим из воды, – нарушил он царившее за столом молчание. – Поднаторевший в судейских уловках адвокат сумеет свести на нет все свидетельства против злоумышленника. Особенно если слова де Белема о влиятельных покровителях в суде – не пустая похвальба.
– Даже самый искусный крючкотвор не опровергнет очевидного, – возразил Стэнмор. – Я тоже найму адвоката. Де Белем похитил мой товар и убил моего работника. И я сделаю все, чтобы он не ушел от возмездия.
– Но мы никогда не докажем, что именно де Белем виновен в убийствах женщин, – заметил Бартоломью. – Среди убитых была его собственная дочь и проститутка, скрашивавшая его одиночество. Вряд ли в суде поверят, что де Белем лишил их жизни.
– Нам доподлинно известно, что он убил Джанетту, – произнес Майкл. – Все прочие жертвы лишены жизни в точности так же, как и она: им перерезали глотку. Это совпадение со всей очевидностью указывает на убийцу.
– Но у всех жертв на пятке был кровавый знак в виде круга, а у Джанетты мы не смогли его найти, – напомнил Бартоломью. – И как мы докажем, что именно де Белем убил Джанетту? У нас нет ни свидетелей, ни убедительных улик.
– Да, ты прав, Мэтт, – кивнул Стэнмор. – Мы собрали почти все части головоломки, однако полной ясности до сих пор нет.
– Осталось сделать последнее усилие и достигнуть ее, – заявил Майкл. – А для этого необходимо перечислить те факты и обстоятельства, что нам самим представляются неопровержимыми.
Бартоломью тяжело вздохнул. Голова у него шла кругом от усталости, и, подобно Стэнмору, он чувствовал, что не в состоянии воссоздать единую картину злодейского замысла. Некоторые части головоломки упорно отказывались соединяться, и доктор сильно сомневался, что утомленный рассудок отыщет им надлежащее место. Он отправил в рот ложку горячей похлебки и едва не подавился, когда Майкл с размаху хлопнул его по плечу.
– Давайте начнем с самого начала, – жизнерадостно изрек толстый монах, и Бартоломью в очередной раз подивился неиссякаемой бодрости своего друга. – Нам придется вернуться на много лет назад, к истокам этой темной истории. Итак, известный нам Гилберт родом из Линкольна, там он оставил родительское семейство. В славном этом городе служил некий суровый судья, который в качестве наказания за незначительные проступки уродовал лица провинившихся. Как видно, в один из приездов к родным подобному наказанию подвергся и Гилберт. Сейчас мы не можем сказать, было наказание заслуженным или же Гилберт пострадал напрасно.
Майкл замолчал. В памяти Бартоломью всплыло любопытное наблюдение, которым совсем недавно во дворе дома де Белема поделился с ним Эдвард Бакли.
– Бакли прекрасно помнит, как после одной из поездок в Линкольн Гилберт вернулся с густой бородой, – сообщил доктор. – Бакли обратил на это внимание, так как тоже пытался отрастить бороду, дабы скрыть отметины от кожной болезни. Однако борода у него росла жидкая и клочковатая, а Гилберт за короткое время приобрел густую и окладистую. Довольно странное обстоятельство, особенно если учесть жалкую растительность у него на голове, не правда ли? Бакли, конечно, не догадался, что борода Гилберта фальшивая. Негодяй вынужден был носить ее, чтобы скрыть шрамы, свидетельствующие о его преступлении.
– К тому же благодаря бороде никто не допускал и мысли, что Гилберт и Джанетта – одно лицо, – добавил Стэнмор.
– Теперь перейдем к рукописи, над которой трудился Николас, – продолжал Майкл, протягивая миску за новой порцией похлебки. – Канцлер поручил Николасу составить летопись наиболее важных событий и вех в жизни университета, дабы те, кто придет нам на смену, могли узнать историю без прикрас. По словам самого канцлера, некоторые главы книги содержат сведения, не подлежащие разглашению. Сведения эти касаются не только магистров университета, но и жителей города. По словам канцлера, раскрытие этих сведений могло бы усилить неприязнь, которую горожане издавна питают к университету. Николас, судя по всему, приступил к делу с изрядным рвением. В поисках необходимых фактов он вступил в общину Пришествия и даже был избран ее главой.
– Услышав об этой книге, де Белем забеспокоился, – подхватил Бартоломью. – Вместе с Гилбертом они решили вызвать из Линкольна сестру последнего. Молодой женщине предстояло завоевать привязанность Николаса и вытянуть из него все, что тому удалось узнать.
– Но, по словам отца Катберта, Николас и Джанетта прониклись друг к другу взаимным чувством, – продолжал Майкл. – Женщина отказалась сообщать Гилберту и де Белему о работе своего возлюбленного. Возможно, она даже предостерегла Николаса и рассказала о готовящихся против него кознях. Здесь нить обрывается. Мы не знаем, как события развивались дальше.
