Грегори Киз - Империя Хаоса
Через два дня они добрались до места, где изгиб маленькой речушки образовывал небольшую долину, там на кострах готовили пищу, и к голубому небу поднимался дым. У воды, на расчищенном высоком месте, сгрудилось около пятнадцати хижин уичита. Красные Мокасины и раньше видел такие – сооруженные из веток и крытые листьями.
Они не торопясь спускались вниз с холма, им навстречу из деревни выехало несколько человек. Среди них своим новым, чистым взором он увидел Кричащего Камня.
Кричащий Камень тоже его увидел и издал радостный вопль.
– Приветствую тебя, чокто! – прокричал он, подъехав ближе. – Тебе все-таки повезло, ты остался жив!
Его поведение не понравилось Красным Мокасинам, но он не подал виду. В конце концов Кричащий Камень выполнил то, о чем он его просил.
– Как видишь, – ответил Красные Мокасины.
– Я собрал отряд, готовый выступить против монголов, – с гордостью заявил Кричащий Камень.
– Молодец, но только в этом больше нет необходимости, – сказал Красные Мокасины.
Кричащий Камень недовольно поморщился:
– Правда?
– Да, я разделался с ними.
– Как тебе это удалось? Я думал, ты совсем лишился сил.
– Напротив, я стал гораздо сильнее.
Кричащий Камень наклонился и похлопал его по плечу:
– Молодчина! Ты нам все расскажешь. Хотя, признаюсь, мне бы хотелось и самому в этом деле поучаствовать. Ты знаешь, нам пришлось с ними драться, несколько монголов все же догнали нас. Мы только вчера сюда добрались. В этой деревне я родился, – с важным видом заявил он.
– Похоже, здесь тебе простили твои прегрешения, – заметил Красные Мокасины.
– А? Да. Осталось несколько человек, кто хотел бы отрезать мне нос, но в общем-то все нормально. Они скучали без меня, поэтому и злость их поостыла.
Подъехал Таг, комично выглядящий на низкорослой монгольской лошадке, он разулыбался во весь рот.
– Чертовски рад тебя видеть! – еще издалека крикнул он. – Чертовски рад!
Он соскочил с лошади и в два прыжка подлетел к Красным Мокасинам. В следующее мгновение Красные Мокасины уже гарцевал на плечах великана, к неописуемой радости толпившихся вокруг них детей. Они кричали и визжали, то же самое делал и Красные Мокасины. Он радовался встрече с Тагом, но как-то наполовину, вторая половина была где-то далеко, и все происходящее немного походило на сон.
Вся его человеческая жизнь до сих пор была сном, и только сейчас он начал пробуждаться.
Вечером они устроили пиршество. Ни разу за последние месяцы Красные Мокасины так не ел. Он удивлялся собственному аппетиту, удовлетворение давал не вкус еды, а ощущения в животе. Пища сама по себе казалась ему безвкусной. Насытившись, Таг пустился в пляс, это выходило у него нелепо, он сам был собою очень доволен. Бывший пират сумел увлечь танцем и Красные Мокасины, но с наступлением ночи тот чувствовал себя вялым, живот распирало.
Царь тоже отказался танцевать.
– Наши преследователи действительно мертвы? – спросил Петр, подцепив из миски кусок жаркого из буйвола.
– Да.
– Ты убил их с помощью своей магической силы?
– Да.
Царь кивнул:
– С каждым днем я в долгу у тебя все больше. Я знаю, царская благодарность мало что для тебя значит, но все же я должен тебя отблагодарить.
– Напротив. Я счел бы за великую благодарность с твоей стороны, если бы ты увел с моей земли свою армию.
– Я разделяю с тобой твое желание.
– Правда? А что будет, если они одержат победу?
– Я уже говорил, они не собираются завоевывать столь большой континент. Им его никогда не удержать, даже если весь мой народ возьмет в руки оружие. Да и зачем нам этот континент? Нам выгоднее наладить с вами торговлю, если мы что-то хотим здесь получить.
Красные Мокасины рассеянно кивнул.
– Кричащий Камень, похоже, здесь значительная персона, – заметил Петр.
– Это его сородичи. Хотя совсем недавно они чуть не убили его, поэтому нужно держаться с ними осторожно.
Петр развел руками:
– Сейчас не хочется думать о неприятном. Впервые за последнее время я могу немного расслабиться. Я себя отлично чувствую. Уичита пьют крепкие напитки?
– Как вино или бренди?
– Да.
– Нет.
На лице царя изобразилось разочарование:
– Жаль.
Красные Мокасины подумал о том, сколько несчастий горькая вода принесла его народу и тем немногочисленным племенам, которые жили вокруг Нью-Пэриса, но ничего не сказал.
– Я бы хотел присоединиться к ним, – сказал царь, показывая на танцующих по кругу уичита. – Это здесь позволительно чужакам?
– Конечно, посмотри на Тага.
– Действительно. – Царь положил Красным Мокасинам на плечо руку. – Еще раз хочу тебя поблагодарить за то, что ты спас меня, и за те приключения, которые мне пришлось пережить, и которые я себе в юности даже представить не мог.
Петр поднялся и присоединился к танцующим. То, что он делал, совершенно не походило на танец уичита, но индейцев забавляли его телодвижения.
Красные Мокасины знал, что в любой другой день ему бы тоже было весело на это смотреть. Но сегодня с ним было что-то не так. Он чувствовал особенно сильную вялость. Пытаясь понять, что с ним происходит, он поднялся и направился в темноту, подальше от людей.
Он обернулся на тихий шорох: за ним следовал Таг.
– Ты обижаешься на меня, парень? – спросил матрос, когда они отошли на приличное расстояние. – Я знаю, я должен был вернуться за тобой. Но, черт возьми, ты же сам сказал…
– Ты все правильно сделал, Таг, – тихо ответил Красные Мокасины. – Все правильно, даже не думай об этом.
– Тогда что случилось? Ты за вечер и двух слов не сказал.
Красные Мокасины закрыл глаза и вновь увидел свой бесконечно длинный хвост, конец которого издавал гремящий звук.
– Я… послушай меня, Таг. Кое-что произошло. Я кое-что проглотил, и это жжет меня внутри. Ты понимаешь меня?
– Нет. Нисколечко.
– Просто… – Он больше не чувствовал земли под ногами. – Таг, у меня к тебе просьба. Если что-нибудь случится со мной…
– Ты это о чем? Ты заболел?
– Думаю, да. Если со мной что-нибудь случится, ты должен увезти царя отсюда. В Южную Каролину или Нью-Пэрис. Ты должен рассказать белым людям, что здесь происходит. Ты должен найти Бенджамина Франклина и Нейрна и рассказать им все. Ты понял меня? Попроси Кричащего Камня, чтобы он проводником отправился вместе с тобой.
– Да что такое с тобой стряслось?
– Может быть, и ничего серьезного. А пока оставь меня одного.
Таг замолчал на несколько долгих минут.
– Красные Мокасины, я тебе стольким обязан в жизни. Ты мне не просто товарищ или приятель, ты мне настоящий друг, каких у меня и не было до тебя. Но, черт тебя побери, скажи же мне, наконец, что с тобой происходит?
– Расскажу, когда сам буду знать. Клянусь. А сейчас иди поищи себе жену среди женщин уичита. Там должны быть такие, которым нравятся белые мужчины.
– Может, и найду какую. Но если я тебе понадоблюсь…
– Мне сейчас нужно остаться одному, – сказал Красные Мокасины. – Уйди, пожалуйста.
– Ну хорошо, если ты так хочешь. Утром увидимся.
– Договорились.
Когда Таг ушел, Красные Мокасины стоял и с ненавистью смотрел на звезду и не мог определить причину этой ненависти.
Он всю ночь провел без сна и только под утро вернулся в деревню. Несколько женщин и детей уже проснулись, и старик, покрытый маленькими татуировками – все в виде креста, – прищурившись, смотрел на него. Вокруг него вились дети его Тени – маленькие и слабенькие. Один приблизился к Красным Мокасинам и с любопытством обнюхал его.
– В тебе есть что-то чужое, – сказал старик на языке, на котором разговаривали индейцы, когда заключали торговые сделки.
– Правда? И кто же я, дедушка? Скажи мне, что ты видишь и чувствуешь. Я сам хочу это знать.
Старик внимательно смотрел на него некоторое время, затем откашлялся:
– Давным-давно было наводнение, и вода скрыла всю землю. Ты помнишь это?
– Да, я слышал об этом. Но разве я могу об этом помнить?
И вдруг он что-то вспомнил: вздымались огромные волны и обрушивались на землю, словно желали расколоть ее своей мощью, превратить в грязь, разрушить великий замысел Гаштали. Он вспомнил, как бурлила и кипела вода, казалось, она покрывала всю землю.
Но он ничего не сказал старику.
– До потопа, – продолжал старик, – родились четыре младенца. Их отец был вождем, мальчики росли и превратились в чудовищ. Вначале они просто очень грубо обращались со своими сверстниками, но их отец был вождем, и это сходило им с рук. Но пришел день, и они убили и съели мальчика, с которым играли. И люди поняли, что они плохие дети. Но было уже слишком поздно. Они выросли такими огромными – выше деревьев, – бродили по земле, хватали каждого, кто им подвернется, и пожирали. Но они продолжали расти и уже могли дотянуться до самого отдаленного уголка земли, но не могли достать до своих стоп. Они срослись вместе, подобно гигантскому дереву, лица их смотрели на четыре стороны света. Они уже не могли бродить по земле.
