Список чужих жизней - Валерий Георгиевич Шарапов
– Почему раньше не возникла такая необходимость? – очнулся генерал Вахмянин.
– Мы не знаем, – пожал плечами Сарнов, – может, и возникала. Старчоус мог и раньше приезжать в СССР, просто не попадал в поле зрения. Список ранее завербованных у него обширен. «Будят» не всех, а по мере надобности. Сегодня западную разведку интересует, например, ремонтная база подводных лодок в Балаклаве, завтра – шахты пусковых установок в Крыму…
«Послезавтра – Семипалатинский ядерный полигон», – подумал Никита.
– Надеюсь, улавливаете мысль. Много лет под нашим носом происходили негативные события, о которых мы даже не подозревали. Итак, допустим, неделю назад Старчоус был в Москве. Есть вероятность, что он до сих пор здесь. Прибыть мог откуда угодно, в том числе из социалистической страны, и паспорт иметь – любого государства. За всеми иностранцами не уследишь, тем более если они из нашего лагеря. Разумеется, он уже не Старчоус. Но документы надежные, легенда убедительная. Мы подключили все необходимые службы, Девятое управление, внештатную агентуру. Фигура все же заметная. Опросили сотрудников аэропорта Шереметьево. И вот тут повезло. Сотрудник досмотра по старой фотографии, что лежит перед вами, вспомнил пассажира. Представляете? У человека фотографическая память на лица, и работает он явно не в той организации. Да, постарел, но в принципе тот же. Фамилию пассажира он, к сожалению, не знает, проводил лишь визуальный досмотр. Дата прибытия и рейс – то же самое, ориентировочно две недели назад. Мы проверяем списки. Возможно, установим его данные – фамилию, аэропорт вылета. Но это вряд ли поможет, Старчоус может иметь несколько комплектов документов. Итак, с большой долей уверенности можем допустить: Старчоус в Москве. Вылететь не сможет – службы в аэропортах получили соответствующие указания и ориентировки. Но раствориться на просторах Советского Союза – это он может…
– Иностранное подданство ему не поможет, – подал голос Вахмянин. – Он считается военным преступником, подлежит аресту, кем бы ни являлся по документам. Кстати, его нынешним работодателям об этом известно.
– Да, наши западные коллеги люди не брезгливые, – кивнул Сарнов. – Петр Иванович посвятил меня в дело Гаранина, я полностью в курсе событий. Вы видите связь?
– Пока нет, Юрий Михайлович, – признался Платов. – Подобные измышления – вилами по воде, извините… Слишком надуманно. Но должен признать, сообщник исполнителя Колчина, а возможно, и тот, кто оплатил убийство, – рослый, осанистый, предположительно немолодой человек. Лица его свидетель не видел. Хорошо, примем версию за рабочую. Давайте рассуждать, Юрий Михайлович. Старчоус жив, прилетел в Москву. Кто его узнает через тридцать лет? Какова цель? «Разбудить» агентов абвера, завербованных в сорок третьем, сорок четвертом годах. Во всяком случае, одного агента – Гаранина. Возможно, он лично его вербовал, или есть условная фраза. Чиновник Минсредмаша, курировал секретные проекты, связанные с Семипалатинским испытательным полигоном. Западным спецслужбам это интересно? Безусловно. В пользу этой версии, кстати, говорят два факта. Первый: во время войны Гаранин находился на оккупированной территории. Выход из окружения, партизанский отряд, подполье. Гаранина проверяли, но в абвере ведь не дураки работали? Второй: в зоне ответственности Гаранина утечки информации не было. Об этом свидетельствуют наши источники на Западе. Они не всеведущи, но, думаю, информация бы просочилась. То есть Гаранин не шпионил, вел жизнь законопослушного гражданина. Его могли завербовать в конце войны. Оставить на «консервации», но война закончилась, и его услуги больше не требовались. Закончил образование, устроился на хорошую работу… Является Старчоус, и весь мир рушится. Допускаю, что он уже вычеркнул из памяти свое постыдное прошлое, считал себя добропорядочным гражданином. И вдруг возвращается демон из прошлого, заявляет, что теперь Гаранин будет работать на ЦРУ или, скажем, на МИ‐6… Оттого и ходил перед смертью как в воду опущенный. Версия приемлемая. Одно непонятно: зачем его убивать?
– Отказался сотрудничать? – предположил Вахмянин.
– Вопрос не снимается, товарищ генерал-майор. Зачем убивать? Это не то предложение, от которого можно отказаться. Можно шпионить, но сохранить жизнь, свободу и привычный уклад жизни – если не попадешься. В случае отказа от сотрудничества – пригрозить передачей сведений в органы. Бывшего шпиона абвера арестуют уже на следующий день. Отказаться Гаранин не мог, но мог замыслить какую-то встречную игру, за что и поплатился…
– Пока это не важно, – сказал Сарнов. – Что имеем, то имеем. Подкинул я вам загадку, товарищи?
– Да уж, подкинул, Юрий Михайлович, – крякнул Вахмянин. – Но в случае успеха поджидает дополнительный приз: есть возможность одним махом накрыть всю сеть, расставленную фашистами. А это серьезно. Старчоус физически не способен обслуживать их всех. Многие до сих пор работают – теперь на Запад, и одному богу известно, какой вред уже нанесли. Так что работай, Платов… А мы поможем, чем сможем.
Глава третья
Очередное убийство произошло на следующий день, в среду.
– Не исключаю, что наша тема, Никита Васильевич, – объявил Белинский, входя в отдел. – Лисовец Евгений Борисович, пятьдесят семь лет, ответственное лицо в Минсвязи, курировал по гражданской линии строительство секретного объекта вблизи Чернобыльской атомной электростанции. Объект – станция раннего обнаружения высоколетящих целей. Это не просто избушка, а гигантский частокол антенн, потребляющих колоссальное количество энергии. Оттого и ведут строительство рядом с атомной станцией. Срок сдачи объекта – первая половина восемьдесят шестого года. Стройка идет в режиме строгой секретности. Но угадайте с трех раз, известно ли о ней нашим западным коллегам?
– Будь я главой ЦРУ, таким объектом заинтересовалась бы в первую очередь, – проворчала Зинаида.
– Человек не вышел на работу, – продолжал капитан, машинально глянув на часы (часовая стрелка приближалась к отметке «один»). – А сегодня у него на связи целый «Смольный», и его присутствие крайне необходимо. Телефон молчит. Кто-то из сотрудников вспомнил, что жена Лисовца уехала с сестрой в Крым – там сейчас бархатный сезон. Единственный сын проживает в Благовещенске. Директор откомандировал двоих, те помчались, звонили в дверь, никто не открыл. Соседи Лисовца в это утро не видели. А без него на работе все прахом идет! Человек он ответственный, положительный, никогда себе такого не позволял. Возникло опасение, что ему стало плохо. Вызвали участкового, слесаря, в общем, взломали дверь, которая, кстати, оказалась заперта на задвижку.
– Внутри – труп, – утробным голосом чревовещателя произнесла Зинаида.
– Вы как в воду глядите, Зинаида, – похвалил Белинский. – Участковый вызвал опергруппу, назвал фамилию потерпевшего. А в опергруппе народ бывалый, сверились со списками и от греха подальше перезвонили
