Игра без правил (СИ) - Гурвич Владимир Моисеевич

— Оно тебя не обманывает, — подтвердил Иннокентий и почему-то взглянул, словно за подтверждением, на Натали. — Таких людей в мире можно сосчитать по пальцам. Их надо заносить в красную книгу, как вымирающих животных.

— Вы тоже так считаете? — поинтересовался Лобанов мнения Натали.

— Дмитрий Львович человек изумительный. Если бы не он, я бы не получила образования. Он частично уплатил за него.

— Не знал, — произнес Лобанов. Почему-то этот факт удивил его.

— Ты еще многого не знаешь. Но если захочешь, узнаешь, — многозначительно произнес Иннокентий. — Все зависит от тебя.

— Но пока мне даже неизвестно, что от меня зависит.

— Было бы хорошо, если бы ты подружился с ним.

— Подожди, Кеша, — проговорила Натали. — Ты ставишь в замешательство нашего гостя. Я вижу, он не знает, что нам и сказать. Я права? — посмотрела она на Лобанова.

Он ответил ей благодарным взглядом и подумал, что как ни странно, но, кажется, с ней общаться легче, нежели со своим двоюродным братом. Он по-прежнему нравился ему, но в нем ощущалось какая-то постоянаая недосказанность.

Натали достала сигарету и, не дожидаясь, пока мужчины поднесут огонь, сама вытолкнула его из зажигалки. Она курила очень элегантно, причем, Лобанов ясно видел, что у нее это получалось абсолютно естественно, ни одно движения ее рук или губ не были заранее отрепетированы. По крайней мере следы таких тренировочных занятий он не обнаруживал.

— Обломок старого корабля, который новый корабль выловил в океане, и не знает, что с ним делать — уж больно он хорош, — это и есть наш дядя Дмитрий, — вдруг засмеялся Иннокентий.

Натали строго и, как показалось Лобанову, недовольно посмотрела на него, словно о чем-то предупреждая Иннокентия.

— Этот обломок даст тебе фору, дорогой мой Кеша, — усмехнулась Натали. Затем она снова перевела взгляд на Лобанова. — Но он прав, мир действительно сильно изменился. И мы не можем этого не учитывать. Представления же дяди Дмитрия о некоторых вещах остались в другом времени.

— Что вы имеете в виду? — спросил Лобанов.

— Он верит, что мир можно изменить к лучшему.

— Но если Дмитрий Львович не такой как все и вы сами это признаете, почему другие не могут подняться до его уровня?

— Ты меня удивляешь, — нетерпеливо произнес Иннокентий, — разве ты не знаешь, что происходит с теми, кто не такие, как все. Конечно, можно снова сослаться на Дмитрия Львовича, но он исключение из правила. А мы тут все собравшиеся — правила. — Он снова разлил на этот раз коньяк по рюмкам. — Давайте, господа, выпьем, за удачу, за то, чтобы наше возвращение на Родину предков оказалось бы не напрасным.

Лобанов взглянул на Иннокентия и с удивлением обнаружил, что тот уже изрядно пьян. Пока они разговаривали с Натали, тот успел несколько раз приложиться к бутылке.

— Не обращайте на него внимания, Александр, — сказала Натали. — Он мало пьет, но при этом быстро пьянеет. Но у вас ведь трезвая голова? — Ее вопрос прозвучал многозначительно.

— Не всегда, — честно признался Лобанов.

Она вдруг улыбнулась ему.

— Вы выглядите очень серьезным, а я люблю серьезных мужчин. Только в их обществе я чувствую себя по-настоящему женщиной.

— А в моем обществе ты себя женщиной не чувствуешь? — капризно произнес Иннокентий.

— В твоем обществе я чувствуя себя воспитателем, который вынужден ежеминутно следить за своим воспитанником, чтобы он не натворил бы какую-нибудь мальчишескую глупость. Ты большой ребенок, а женщинам не нравятся мужчины, которые так и не смогли расстаться с детством.

— Ну вот, — развел руками Иннокентий, — видишь, как она меня расчихвостила, — не без труда выговорил он последнее слово.

— И все же не пора ли мне узнать, что вы от меня хотите? — спросил Лобанов.

Натали и Иннокентий переглянулись.

— Нам бы хотелось, чтобы мы все держались бы вместе, — сказала Натали. — Мы, немногие оставшиеся в живых люди после сокрушительного кораблекрушения, барахтаемся в океане, держась за одну дощечку. И выплыть мы можем лишь в том случае, если будем грести согласовано.

— Это верно, — пьяно пробормотал Иннокентий. Его глаза потеряли прозрачность и напоминали мутное стекло.

— Завтра Дмитрий Львович будет вас ждать, — сказала Натали. — Помните о нашем разговоре.

— Хорошо, я приду, — сказал Лобанов, поднимаясь. — Рад был с вами провести этот вечер.

Глава пятая

Но уйти ему не удалось, внезапно шумно отворилась дверь, и на пороге появился двухметровый гигант Джордж. Несколько секунд он осматривал диспозицию, и Лобанов ощутил на себе его пристальный взгляд. Затем его лицо расплылось в улыбке.

— О вас тут есть пир. А мне ничего не сообщать. Иннокентий, ты плохо поступать, очень плохо. — По-русски Джордж говорил бегло, но строил предложения не по существующим в языке правилам грамматики, а исключительно по своим. Акцент же был таким чудовищным, что многие русские слова в его устах приобретали даже большее английское звучание, чем сама английская речь.

— Проходи, Джорджик, — поспешно вскочил Иннокентий. — Мы просто хотели посидеть с нашим новым другом, ближе познакомиться.

— А почему ты думать, что я не хотеть с ним ближе знакомиться. — Джордж подмигнул Лобанову. — Он всегда думать, что у него есть привилегии делать все больше, чем другие.

Джордж не без труда протиснулся вперед, так как для его большой фигуры места в номере практически не оставалось.

Лобанов встал, и они, словно влюбленные, оказались почти прижаты друг к другу. Он всегда относил себя к высокой половине человечества, но сейчас чувствовал себя непривычно маленьким, так как едва доставал Джорджу до подбородка.

Они пожали друг другу руки. Затем Джордж подошел к столу и внимательно все осмотрел. Все спиртное было уже выпито, но такая мелочь не могла смутить гиганта. Из небольшой сумки он извлек бутылку виски.

— I adore шотладский виски, — объявил о своих пристрастиях Джордж. Он разлил напиток по рюмкам. — Предлагать выпить за дружбу. Мы приехать in land предков, чтобы напиться ее соками и обрести новые силы. Я помнить, есть такой греческий герой. Черт, совсем забыть его имя.

— Его звали Антей, Джорджик, — подсказала Натали.

— Ты умница, ты все знать. Я за это тебя всегда любить. — Джордж обернулся к Лобанову. — Когда у нас бывать meeting, я всегда восхищаться ее умом.

— А вы часто встречаетесь? — спросил Лобанов.

— Ofen. Мы же есть родственники.

— Здесь кого ни возьми, все родственники, — усмехнулся Лобанов.

— You like me, — проговорил Джордж. — Когда старик приглашать меня его сопровождать in Russia, я спрашивать его: а что мне делать в этой the country. И он мне говорить: я хотеть знакомить тебя с new рarent. Я в тот момент думать: зачем мне нужны новые люди, мне хватать старых. Но затем ко мне приходить мысль: все равно я должен куда-то ехать. Почему не сюда? И я рад, что не ошибаться. Я видеть, мы с вами могли бы стать хорошей парой.

Джордж, поймав удивленный взгляд Лобанову, вдруг громко расхохотался.

— О, я не иметь в виду геев, в сексе я like only women. Я предлагать выпить за наш общий успех. Чтобы каждый получить бы свою долю успеха. До сих пор я не иметь успех, он не иметь успех, и она тоже не иметь успех, — показал он по очереди на себя, на Иннокентия и Натали.

Лобанов вдруг почувствовал, как последние слова пришлись не по вкусу ни тому, ни другой. Он ощущал, как растет напряжение в этой малюсенькой комнатке. Все смотрели друг на друга так, словно ждали провокации, но не знали, от кого она последует.

Внезапно Джордж положил свою тяжелую, словно кувалду, руку, на плечо Лобанова, и оно под тяжестью этой богатырской длани немного даже прогнулось.

— Вы должны мне непременно показывать, где тут хорошо проводить time. Где можно тут поиграть?

— Поиграть? — не понял его сразу Лобанов.

— Рулетка, карты. Если я через полчаса не оказаться в казино, я стану умирать от скуки. Я не сомневаться, что вы знать хорошее заведение.