Александр Арсаньев - Рождественский подарок
– I am so afraiding! – всхлипывая, сказала англичанка.
– Господи! – всплеснула руками Грушенька. – А убийца-то среди нас!
В гостиную вошли запыхавшийся Никита Дмитриевич Сысоев и вспотевший Лаврентий Филиппович Медведев. На обоих лица не было. У квартального шея побагровела от натуги.
– Где мой муж? – воскликнула Ольга Павловна.
– Внизу, – ответил Никита Дмитриевич, – в одной из комнат, которая тоже была предназначена для гостей. Я отдал распоряжение, чтобы его тело начали приводить в порядок, – добавил он. – И послал в нашу часовню за священником.
Примите мои соболезнования, княгиня, – скорбно склонился управляющий.
– Я иду к нему, – воскликнула Ольга Павловна и направилась к выходу, путаясь в своем чайного цвета салопе, длинной широкой накидке на вате с прорезями для рук. Грушенька бережно поддерживала барыню под руку.
– Я немедленно уезжаю отсюда, – холодно заявил Гродецкий.
– Ну уж нет, – Лаврентий Филиппович поднял вверх указательный палец и отечески им погрозил. – Я представляю здесь на данный момент органы сыска, и никто не уедет отсюда до прибытия полицейских или пока мною не будет схвачен убийца! Или убийцы… – он покосился в сторону окаменевших индусов.
– Да и выезды из имения все снегом занесло, – сказал Сысоев.
– Так, значит, мы в западне! – воскликнула англичанка.
– Получается так, – согласился Никита Дмитриевич.
– И до каких же пор? – осведомился Иван Парфенович Колганов.
– Ну, – пожал плечами управляющий, – полагаю, что как только метель закончится, через несколько дней дороги будут расчищены.
– А это уже радует, – с иронией заметил поляк.
– Что ж, господа, – проговорил Медведев, потирая вспотевшие руки, – пока вы свободны. До моего особого распоряжения, – добавил он.
Тогда гости медленно и понуро стали разбредаться по своим комнатам.
– Лаврений Филиппович! – позвал я Медведева. – Не соблаговолите ли вы отдать мне индийского божка, хотя бы во временное пользование?
– Это еще зачем? – насупился квартальный.
– Я хотел бы показать его Мире, – ответил я, – так как она разбирается в индийской религии гораздо лучше нас с вами!
– Ну-ну, – пробормотал Лаврентий Филиппович, – я бы не сказал, чтобы это сейчас пошло ей на пользу!
– Что вы имеете в виду? – насторожился я, догадываясь к чему он клонит.
– А то, – грозно ответил Лаврентий Филиппович, – что ваша индианка тоже может быть в этом замешана.
– Я полагаю, вы это не всерьез? – поинтересовался я.
– Не знаю, не знаю, – развел руками Медведев. Однако он все же передал мне золотую статуэтку Индры!
Я постучался в комнату Миры.
– Войдите! – позволила мне она.
– Мне надо с тобой поговорить, – сказал я, едва переступив через порог.
Спальня индианки вся была обставлена мелкой мебелью: шифоньерками, шкафчиками, столиками… За ширмами, обитыми китайским изумрудно-зеленым шелком с разводами, белели покрывала пуховой кровати.
В комнате терпко пахло какими-то травами и цветами.
– О чем? – спросила Мира, убирая со столика орехового дерева свой погребец – миниатюрный дорожный сундучок.
Она поправила прическу, заглянув в венецианское зеркало. Я невольно залюбовался ею и поэтому сразу не заметил Кинрю, который сидел, утопая в глубоком сафьяновом кресле.
– Юкио! Ты тоже здесь? – удивился я.
– Разумеется, – ответил японец. – Разве вы не понимаете, Яков Андреевич, что Мире теперь угрожает опасность? – осведомился он.
– Ну… – замялся я, – мне бы не хотелось утверждать так категорично.
– Яков Андреевич, – обратилась Мира ко мне, – не надо меня щадить! Я прекрасно понимаю, что и на меня теперь падают подозрения! Но вы бы не могли рассказать, что же там все-таки произошло?!
Я вздохнул:
– За этим-то я и пришел! – и достал из-за спины индийскую статуэтку.
– Что это?! – всплеснула руками Мира.
– Я думал, тебе это известно, – ответил я.
– Нет-нет, – замахала руками Мира, – я знаю, что это Индра – один из верховных богов нашего пантеона! Но откуда эта статуэтка взялась у вас?!
– Я обнаружил ее на месте преступления, – ответил я.
– Неужели? – индианка в ужасе прижала ладонь к губам. – Так, значит, убийство князя в самом деле имеет отношение к какому-то ведическому ритуалу?
– Это возможно? – спросил я Миру.
– Не знаю, – пожала плечами моя протеже. – Человеческие жертвоприношения ушли в глубокое прошлое, – сказала она.
– Но как это было? – полюбопытствовал я.
– Вы и впрямь желаете это знать? – засомневалась индианка.
– Да еще как! – признался я.
– Но я вам, Яков Андреевич, кое что уже рассказывала об этом, – произнесла Мира загадочно.
– Я бы хотел узнать об этом подробнее, – продолжал я настаивать.
– Ну что же, – Мира наконец-то сдалась. – Раньше люди верили в то, что пролитие крови необходимо для продления жизни, – начала она свой рассказ. – Жертвоприношение должно было умилостивить божество и упрочить его могущество, в тоже время оно противодействовало силам разрушения и увеличивало жизнеспособность человека, принимающего участие в обряде…
– А ты бы не могла конкретнее рассказать мне о последовательности заклания жертв? – попросил я мою индианку.
– Яков Андреевич, а с каких это пор вы стали так кровожадны? – сострил Кинрю.
– С тех самых, как ты стал злоупотреблять сарказмом, – ответил я ему в тон.
– Пожалуйста, – согласилась Мира. – Обычно дело ограничивалось пятью жертвами, – сказала она.
– Какими именно? – осведомился я.
– Бараном, козлом, быком, конем, ну и… – индианка замялась, – человеком, – наконец, выговорила она.
– Это ужасно, – произнес я в ответ, усаживаясь на маленький диванчик.
– Что? – спросила Мира.
– Вы слышали, что говорила Грушенька? – поинтересовался я.
– О чем? – осведомилась индианка. – Она много что говорила.
– О баране, – напомнил я.
– Да, припоминаю, – произнесла Мира задумчиво.
– Кучер сказал мне, – продолжил я, – что точно так же совсем недавно в их деревне неизвестные забили быка и козла.
– Но это еще ни о чем не говорит! – горячилась индианка.
– Возле трупов животных были обнаружены следы кострищ.
– Но…
– А в конюшне мы нашли зарезанного коня, неподалеку от столба, к которому было привязано тело князя Николая Николаевича, – перебил я ее.
– Какой кошмар! – вскричала Мира. – Но этого не может быть!
– Все сходится, – подвел черту обычно молчаливый японец.
– Я боюсь, – ответил я, – что кто-то просто хочет свалить вину на брахманов!
– Но кто? – воскликнула Мира. – Мне это дело кажется слишком запутанным! – добавила она, глядя мне прямо в глаза. – Ведь вы здесь неслучайно! – высказала индианка свое предположение вслух. – Могу поспорить, – промолвила она, – что к этому всему приложил свою руку Иван Сергеевич!
– Да, – подтвердил я устало, – Кутузов и в самом деле в курсе событий, – добавил я. – Но мастер не сказал мне ничего определенного, – развел я руками. – И пригласил меня погостить в это имение, – подчеркнул я, – именно Николай Николаевич Титов.
– Вы видели, Яков Андреевич, какими глазами смотрела на меня его вдова Ольга Павловна? – Мира сглотнула ком в горле. – По-моему, она уже приговорила меня!
– Я выступлю твоим защитником! – поспешил я ее успокоить.
– Пока я жив, – напыщенно произнес мой Золотой дракон, – никто не станет трогать тебя!
– Спасибо, – улыбнулась индианка с особенной нежностью.
Я вернулся к себе в комнату, чтобы обдумать в спокойной обстановке все, что случилось. К тому же я должен был решить с какого конца взяться за это дело.
На маленьком прикроватном столике лежала раскрытая книга немца Эккартсгаузена «Ключ к таинствам натуры», которую я накануне собрался изучить. Однако продолжить мое самообразование мне помешало убийство на княжеской конюшне.
И надо же убийце или убийцам было выбрать такое время, как рождественскую ночь!
Я все больше склонялся к мысли, что убийца был не один. По моему мнению чересчур сложно было организовать ведическое жертвоприношение в одиночестве.
Я спрятал книгу и извлек из дорожного рундука свой дневник.
Чернильница и перо уже ждали меня на круглом письменном столике. Не успел я раскрыть тетрадь в бархатной лиловой обложке, как раздался стук в мою дверь.
Странно, – подумал я, – кого это принесла нелегкая?
Однако я тут же убрал тетрадь и крикнул:
– Войдите!
Дверь скрипнула, и на пороге возник Никита Дмитриевич Сысоев.
– Яков Андреевич, – обратился он ко мне, – мне хотелось бы с вами поговорить.
– Что же, – развел я руками, – я к вашим услугам.
Сысоев прошел вглубь комнаты и присел на стуле, на который я ему указал.
– Итак, – начал я, – что вы имеете мне сообщить?
Управляющий задумался, словно бы собираясь с мыслями.
