Фиделис Морган - Королевы-соперницы
В последовавшем хаосе Элпью запрыгнула на сцену и довела Ребекку Монтегю до стула. Зрители вскакивали, кто-то кричал, кто-то бросился к дверям. Графиня выбежала на улицу. Что делать? Для музыкантов существовал специальный вход, через который они вносили свои арфы и прочие скрипки. Она попробует добраться до Элпью с этой стороны.
В тени аллеи, шедшей от берега реки к этому входу, слонялись в ожидании работы по окончании концерта мальчишки-факельщики с потушенными факелами.
— Эй, дитя! — крикнула графиня. — Зажги факел и немедленно иди за мной.
Она проворно спустилась к реке и осторожно побежала по темной террасе к стене концертного зала.
— Иди сюда, паренек, — позвала она.
Факел мальчика отбрасывал в аллее длинные тени. Графиня двинулась дальше, вверх по каменным ступенькам. Питьевой фонтанчик стоял впереди, на улице, рядом с огромными воротами. Графиня огляделась. Улица была пуста.
— Ты видишь кого-нибудь? — спросила она у мальчика.
— Никого нет, — ответил тот, высоко держа факел. — А почему у вас такая смешная шляпа?
Графиня проигнорировала его вопрос.
— А до этого ты кого-нибудь видел?
— Только этих подлых титиров, — ответил мальчик. — Но мы убегаем, едва их завидим, потому что они ловят нас, подвешивают на вывесках и так оставляют.
— Подержи факел над фонтаном. — Графиня присмотрелась. Даже при неровном свете пламени было видно, что из отверстия вытекает красная жидкость.
— Ой, мэм, что это? Вино? — Мальчик наклонился, горя желанием попробовать. — Один раз отсюда текло вино... во время коронации, но я тогда был маленьким.
Графиня взяла его за плечо.
— А что за теми воротами, мальчик, ты не знаешь?
— Ну, знаю, мэм. Это вход к напорной башне. Посмотрите туда... — Он поднял факел и указал на темную башню на другом конце стены. — Она работает с помощью какого-то новомодного механизма. Мы с мальчишками лазали на стену посмотреть, но нас поймали.
Тишину вокруг ничто не нарушало.
— Вы пользуетесь этим фонтаном? Ты и другие мальчики?
— Разыгрываем друг друга. — Мальчик засмеялся. — Мой друг Дэн как-то умывался тут, но Билли пришел первым и подсыпал сажи, поэтому Дэн ушел отсюда грязнее, чем пришел. — Схватившись за бока, мальчишка так и покатился со смеху. — Как же мы смеялись. — Он снова посмотрел на питьевой фонтан. — Наверное, это снова его проделки, мэм. Лучше оставить все как есть. Вода стечет.
Графиня потрепала мальчика по голове, заплатила пенни и, решительно натянув шерстяную шляпу торговца до самых глаз, вошла в концертный зал через заднюю дверь.
Элпью сидела вместе с Ребеккой за кулисами, в комнате музыкантов. Сиббер ходил взад вперед, Лампоне сидел один, закрыв лицо руками и бормоча fiasco и disastro.
Их окружали ряды стульев и пюпитры, а пара литавр в углу отзывалась каждый раз, когда кто-то повышал голос.
— Я всегда смачиваю руки перед выступлением. Это ритуал. Я выхожу, смотрю на небо, поднимаю руки, а потом окунаю их в воду... — Ребекка снова ударилась в слезы. — Это было так ужасно. Повсюду темно. Потом в свете, идущем со сцены, я увидела, что руки у меня красные. И запах почувствовала. И поняла, что это такое.
Элпью, вытиравшая Ребекке руки полотенцем, посмотрела на Сиббера.
— Что зрители?
— Расходятся. — Он стоял, спрятав лицо в ладони. — Медленно, но верно.
— А где Анна Лукас?
— Уехала домой к мужу. — Лампоне прервал перечисление слов, оканчивающихся на «о». — Я видел, как она отдавала распоряжения кучеру.
Сиббер выглянул в коридор, приближались шаги.
— Кто-то идет...
Собачонка вспрыгнула Ребекке на колени и принялась лихорадочно вылизывать ей шею. Актриса зарылась лицом в бело-рыжую шерстку.
Дверь приоткрылась.
— Вот вы где, мистер Хэддок. — Это оказалась графиня. — Я считаю, что происшествие с фонтаном было розыгрышем. Мальчик-факельщик признался мне, что они часто устраивают с ним шутки. Подкрашивают воду сажей, чернилами и прочим.
— Мне понятно, что случилось. — Ребекка сбросила маску жалости к себе и села прямо. — Это не они. Или даже если и так, то на это их подбила она. За этим должна стоять она. Ей известен мой ритуал, перед каждым спектаклем я выхожу из гримерной. Вероятно, однажды она проследила за мной. В конце концов, спектакли обычно проходят днем, а не ночью, как этот смехотворный, ничтожный фарс.
— Полагаю, под «она» вы подразумеваете миссис Лукас? — уточнила графиня.
Сверкнув темными глазами в сторону Лампоне, Ребекка кивнула.
— Что ж, значит, вот и разгадка. Подкрашенная вода в фонтане была актом мести, предпринятым миссис Лукас, чтобы напугать мистрис Монтегю. — Графиня потерла пухлые ручки. — А теперь — в постель, в постель...
— Я мог бы вызвать для вас портшез, графиня. Разумеется, я его оплачу... — Сиббер волновался. — Возможно, вы пожелаете заехать ко мне домой... немного выпить?.. — Он явно хватался за соломинку.
— Нет, спасибо, мистер Сэмен, — просияла графиня. — Мы с Элпью должны вернуться домой. Спасибо за приятное вечернее развлечение.
Схватив Элпью за руку, она поспешно покинула комнату, пока не начались расспросы, почему она разгуливает в шерстяной шляпе торговца имбирными коврижками.
— Пристав заходил несколько раз. Я прятался на улице в нужнике. — Годфри, старый слуга графини (некогда грум, но теперь, поскольку лошадей у нее больше не имелось, — главный ее помощник по хозяйству), улыбнулся беззубым ртом, наливая женщинам посеет — горячее молоко с сахаром, вином и пряностями. — Я слышал, как он сказал своему приятелю, что вернется утром. — Годфри фыркнул и вытер полоску слюны с заросшего щетиной подбородка. — Сказал еще, что вы заставили его сегодня здорово побегать.
Торговец имбирными коврижками, не найдя графини и желая подзаработать на неожиданно приваливших клиентах, покидавших концертный зал, оставил ее парик, водрузив его на бюст Перселла в фойе. Элпью забрала парик, надела шляпу на соседний бюст Монтеверди, и обе дамы энергично зашагали в темноте в сторону дома, постоянно прислушиваясь, не догоняет ли их пристав.
И вот теперь, потягивая напиток в огромной, но уютной кухне (служившей спальней, столовой, гостиной и кабинетом, поскольку весь остальной дом находился в весьма плачевном состоянии), Элпью набрасывала предварительный вариант статьи про мисс Джимкрэк, одновременно обсуждая с графиней странные события минувшего вечера. Ссора между актрисами, колоритный итальянец с серебряным носом, происшествие с питьевым фонтаном.
— Даже не знаю, какую историю отдать первой, — сказала Элпью. — Про дочку олдермена и убийцу или про философскую лекцию, сорванную в результате соперничества двух актрис.
Размышляя, графиня сделала большой глоток поссета.
— Наверное, стоит сходить на суд над Рейкуэллом. Посмотрим, будет ли там эта девица Джимкрэк, и тогда немного расширим свой рассказ — исход суда, подробное описание подсудимого и так далее и тому подобное — и отдадим материал на этой неделе. — Вздохнув, она закрыла глаза. Потом резко выпрямилась на стуле. — Чуть не забыла! Мы должны собрать как можно больше историй про этих гадких юнцов — титиров! Вдруг удастся пристыдить их настолько, что они исправятся.
— Это все театр, вот что портит ваших титиров. — Годфри, который, сгорбившись, уткнулся в свою чашку с напитком, тоже сел прямо и нахмурился. — В мое время шли войны, державшие буйную молодежь в узде. Оденьте-ка их в доспехи и дайте поспать под открытым небом, да чтобы есть было нечего, кроме крыс...
— Спасибо, Годфри. — Графиня подняла пухлую ручку. — Мы прекрасно осведомлены о твоих взглядах.
— Этих парней, мадам, не пристыдишь, пропечатав их фамилии в газетах. — Элпью помусолила кончик пера. — Как раз напротив. Они только возгордятся.
Графиня снова откинулась в кресле. Элпью сказала правду. Описание их выходок лишь подвигнет этих ужасных полуночников на куда худшие деяния, чем срывание с женщин париков. Она застонала при воспоминании о своем конфузе. Какое счастье, что эта банда не появилась минутой раньше и не послужила падением бедного старого Пипса из окна. Пипс!
Графиня с воплем вскочила на ноги.
— Пипс! — воскликнула она.
— Чего это вы пищите? У нас что, мыши завелись? — насторожился Годфри.
— Да нет же, Пипс, Пипс. Пипс и его рубец.
Элпью в изумлении уставилась на графиню, гадая, не послужил ли шок от столкновения с разнузданной шайкой и временной потери парика причиной возникновения у ее госпожи какой-либо причудливой мании, способной довести ее до Бедлама.
— Он так и будет меня ждать. — Она села и отхлебнула еще поссета. — Бедный старик. С ним и поговорить-то было не о чем. Бедный Пипс. Бедный Пипс! Ну ладно, придется навестить его завтра и принести извинения.
Утром их разбудил резкий стук в дверь. Перепуганная, что явился вчерашний пристав, Элпью взлетела вверх по лестнице, чтобы выглянуть на улицу и узнать, кто это, а графиня тем временем натянула платье и приготовилась бежать.
