Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Тайна дома на набережной
Между тем на лестничной клетке снова послышался шум. На сей раз громыхало так, что девушка испугалась. А ну как дверь будут выбивать тараном? Что тогда противопоставить нападающим? Несколько выстрелов? Конечно, Аня покривила душой, сказав, что у нее много пуль, на самом деле ей не было известно, есть ли в доме запас патронов. А искать их – времени не было. Она напряженно прислушивалась к шуму на площадке и гадала, что уготовила ей судьба. Если бы только Аня знала, что ее ожидает, то, наверное, открыла бы дверь и сдалась на милость врага.
На лестнице вовсю кипела работа. Доски были перетащены к квартире, и крепкий мужичок с молотком в руке ждал команды. Вот Серов махнул рукой, и двое парней приладили к двери первую доску.
Аня прислушивалась к методичному стуку молотка, не ведая, что происходит. Примерно через полчаса шум прекратился, наступила долгожданная тишина. Девушка в изнеможении опустилась на пол. Неужели все закончилось?
Так она просидела до полуночи, но больше никаких подозрительных звуков не услышала. Под утро не выдержала и заснула, а когда проснулась, солнце уже вовсю светило в окно. Аня вздрогнула и торопливо поднялась с пола. Дверь заперта, посторонних людей в квартире нет. Спасибо и на том!
Подойдя к двери, она долго слушала, не донесется ли какой-нибудь даже самый незначительный шум. Но сегодня тишину подъезда ничто не нарушало. Тогда Анна набралась смелости и осторожно открыла дверь квартиры, ожидая увидеть все, что угодно, – притаившихся за углом палачей, пистолет прямо перед своим носом… Но увидела лишь ряд плотно пригнанных друг к другу досок.
Некоторое время она тупо смотрела на внезапно выросшую перед ней стену, а потом потрогала ее руками. И в самом деле доски. А ведь была надежда, что это обман зрения…
– Здесь есть кто-нибудь? – негромко позвала девушка, но ответом ей была тишина. – Вы слышите меня? Ничего не понимаю, – пожаловалась самой себе Аня и заперла дверь квартиры. – Чего хотят эти люди?
Она прошла на кухню, взяла чайник, чтобы вскипятить воду, и подставила его под кран. Однако струйка воды не полилась.
– Что такое? – недоуменно воскликнула девушка и побежала в ванную.
Однако воды не оказалось и там. Тогда она щелкнула выключателем и убедилась, что электричества в квартире тоже нет. Бросилась к телефону – в трубке стояла полная тишина. Ни гудков, ни потрескивания.
Аня медленно вернулась на кухню, села за стол и подперла щеки руками. Похоже, ее решили уморить голодом. Правда, еще быстрее она умрет от жажды. Обычно человек без воды может выдержать три дня. А потом все, наступает конец. Окончательный и неминуемый.
Девушка открыла буфет и уставилась на почти пустые полки. Кусок колбасы да полпачки масла. Мама никогда не готовила впрок. Да и зачем, если она любила стоять у плиты и каждый день баловала их с папой свежими блюдами.
А теперь нет ни ее, ни папы. Где сейчас родители? Живы ли? Или их уже нет на этом свете? Аня всхлипнула. Да пропади пропадом эта чертова квартира! Лучше бы им навсегда остаться в том бараке, о котором она так не любила вспоминать. Там все трое Фроловых были по-настоящему счастливы. Гораздо больше, чем здесь, в хоромах. Потому что там у них было больше времени друг для друга.
Целый день Анна металась по квартире. Пару раз открывала окно и смотрела, далеко ли до земли. Может, стоит попробовать спуститься с помощью простыней? Помнится, в какой-то книге рассказывалось о подобном способе бегства из плена.
Нет, не получится. Слишком высоко. Нужно придумать другой способ. И она снова бегала по комнатам до тех пор, пока не пересохло во рту и не стало двоиться в глазах. Тогда девушка легла на диван, положив рядом с собой пистолет, и уставилась в потолок.
Бред какой-то! С ней не может происходить ничего подобного. Скорее всего, она спит и видит страшный сон. Слишком много мыслей роилось в ее голове в последнее время, и теперь те мысли воплотились в сновидении. Нужно поскорее проснуться и забыть этот кошмар раз и навсегда.
Аня крепко зажмурилась. Вот так. Еще немного, и сон уйдет от нее. А утром она расскажет о приснившейся глупости папе, и тот вместе с ней посмеется.
В следующий раз Анна пришла в себя утром следующего дня от негромкого стука в дверь. Девушка с трудом поднялась с дивана и, пошатываясь, подошла к двери.
– Кто там? – пересохшими губами спросила она.
– Это Лида, – послышался знакомый голос.
– Лидочка! – обрадовалась Аня и почти забыла о мучающей ее жажде. – Ты ко мне, да?
– К тебе.
– Извини, что не могу тебя впустить. Как видишь, меня здесь замуровали.
– Я бы к тебе и не вошла.
– Почему? – опешила Аня. И вдруг услышала совершенно неожиданное:
– Потому что я здесь только по одной причине – хочу посмотреть, как ты сдохнешь!
– Лида… – Силы вдруг оставили Анну, и она опустилась на пол. – Лида, что ты такое говоришь?
– Я целый год мечтала увидеть конец твоей семьи. И наконец этот день настал. Ты умрешь так же, как мой папа, которого расстреляли по наводке твоего отца.
– Моего отца? – Каждое слово давалось Ане с огромным трудом. – Ты ошибаешься, мой папа не имеет никакого отношения к тому, что с вами произошло.
– Не имеет, говоришь? – Девушка по ту сторону двери явно усмехнулась. – А вот тут ты ошибаешься. Твой отец разрушил не одну семью. Мне это доподлинно известно. Последний год я только и занималась тем, что выискивала информацию. Да если бы твой отец не был доносчиком, вы бы никогда не получили квартиру здесь! Или скажешь, что ты не знала, кто проживает в этом доме и за какие заслуги пользуется всеми благами цивилизации?
– Я не знала, – еле слышно проговорила Аня. – Клянусь.
– Может, и так, – равнодушно отозвалась Лида. – Но суть не меняется. Ты сдохнешь, так же как и твои родители.
– Лида, помнишь, мы ведь с тобой дружили… Делали секретки, писали записки особым шифром, выкармливали голодных котят…
– Это было в прошлой жизни. Там, где я еще верила в справедливость.
Анна вздрогнула. Справедливость… Какое страшное слово! Каждый трактует его по-своему. Вот для Лиды, ее бывшей лучшей подруги, справедливость заключается в том, чтобы увидеть ее, Анину, смерть. А для нее самой… Что есть справедливость? Вернуться обратно в барак, чтобы искупить вину, если таковая, конечно, имеется?
Справедливость, равенство… Папа прав, равенства не существует, как бы о том ни твердила всемогущая власть. Человек изначально рождается с определенным набором качеств, и ему не прыгнуть выше своей головы. А значит, два человека с разными моральными устоями никогда не станут равными друг другу. Вот она, Аня, смогла бы простить Лиду, если бы ее отец оказался на месте Аниного папы. Тем более что та ни в чем не виновата. А Лида не может. И наоборот, наслаждается Аниным положением. Наверное, будь ее воля, она бы лично пустила бывшей подруге пулю в лоб.
– Эй, ты там? – послышался Лидин голос.
– Куда же я денусь… – ответила Аня, выплывая из своих мыслей. – Ничего, совсем скоро я уйду из этой жизни, и в твоем сердце поселится покой. Мне недолго осталось – воды нет, еды тоже. Правда, у меня есть пистолет. Когда мне станет совсем плохо, я просто покончу с собой, чтобы не мучиться. Ты меня слышишь, Лида?
– Аня…
– Что?
– Мне жаль, что все так вышло.
– Жаль?
– Правда, жаль. Я знаю, ты не виновата. Знаешь, у меня вдруг сейчас прошла вся злость, хотя вот только что мне очень хотелось, чтобы ты испытала все те муки, которые довелось перенести мне. Я бы не хотела, чтобы твой конец оказался таким.
– Спасибо, Лидочка. Но такова судьба. Мы с тобой по разные стороны двери.
– Прощай, Аня. И пусть твой конец не будет слишком мучительным.
На лестничной клетке раздались негромкие шаги. Это Лида навсегда уходила из Аниной жизни. Как будто и сама жизнь уходила.
Аня добралась до окна и распахнула створку. Свежий воздух ворвался в квартиру, и стало немного легче. Внизу сновали люди, проезжали немногочисленные машины, и никому не было дела до замурованной в собственной квартире девушки.
Из подъезда вышла Лида, подняла вверх голову, встретилась с Аней взглядом и тут же отвернулась, торопливо побежав прочь от дома. Вот и все. Последний близкий ей человек покинул тонущий корабль. Аня закрыла окно и вернулась в комнату. Пистолет по-прежнему лежал возле подушки. Она погладила его холодный бок и направилась к двери.
Там немного постояла, ощупывая плотно пригнанные доски, а потом… потом закричала. Что именно она кричала, Аня не помнила. Кажется, это было что-то типа: «Люди, помогите! Пожалуйста, выпустите меня, я умираю от жажды! Я хочу есть! Мне плохо!»
Но на все ее крики не отозвалась ни одна живая душа.
Она кричала так до тех пор, пока силы не оставили ее. Девушка потеряла сознание. А когда пришла в себя в следующий раз, на улице уже было темно. Окинув мутным взглядом коридор, она снова потянулась к доскам. Ничего не изменилось. По-прежнему мощный деревянный щит стоял на страже ее жалкой жизни. В ужасе Аня опять начала кричать, и вновь ответом ей была тишина. Как будто весь подъезд разом вымер.
