Юрий Мухин - Убийство Сталина и Берия

…Я от имени всех фронтовиков, куда я сейчас еду и которым откровенно расскажу о вашей работе, обращаюсь в Центральный Комитет Р.К.П. как к руководящему органу, к тебе, дорогой товарищ Ленин, к тебе, единственно настоящему революционеру – спартанцу по жизни – подумай, помоги, одерни, кого следует, не справишься сам – нам скажи – поможем. Скорей, пока не поздно, скоро зима, армия разута, раздета, побежит – восставать будет.

Спеши, Ильич!

Обращаюсь в Московский Комитет как к местной организации. Товарищи! Поднимите ваш голос, скажите свое веское слово, ведь вам видно больше, чем из Кремля. Обращаюсь ко всем Районным Комитетам Партии города Москвы и ко всем Губернским Комитетам:

товарищи, пока не поздно, действуйте, добивайтесь восстановления попранных завоеваний Революции!

С коммунистическим приветом, Красный Командир, рабочий-металлист

Антон ВЛАСОВ, сентябрь 1920 г.»[34]

Письмо это не было опубликовано – уже тогда ушлые «партийцы» знали, что публиковать, а что – нет.

Надо сказать, что Сталин, один из старейших членов Политбюро ВКП(б) – высшего органа партии, состоявшего из 5-6 человек, – до середины гражданской войны вообще не имел в Москве даже комнаты; в свои возвращения в Москву с фронта он жил у знакомых или в гостинице. Никогда ни Сталин, ни его соратники не лечились и не отдыхали за границей. Но будущие «жертвы сталинизма» предпочитали лечиться только на заграничных курортах. К примеру, Н. Крестинский, выехав в 1922 г. за границу расширять воздушные проходы в носу, несколько месяцев провел на немецких курортах и на рижском взморье, привезя чемоданы барахла и разом израсходовав всю сумму, планировавшуюся на десятки действительно больных революционеров. В том же году за границу ездил и И. Смилга, тоже в будущем «жертва сталинизма». Вернувшись, не смог отчитаться о 2000 рублях золотом, поэтому написал просто: «не экономил на еде».[35]

В этом плане интересна стенограмма судебного заседания по делу так называемого «правотроцкистского блока», проходившего 2-12 марта 1938 г. Из допросов подсудимых (и на это не обращается никакого внимания) следует, что они, сторонники Троцкого, практически все, включая личных врачей, свои отпуска проводили за границей, естественно, за государственный счет. Это, кстати, интересный момент, который показывает, как и с помощью чего противники Сталина вербовали себе сторонников.

Один из подсудимых М. А. Чернов работал в наркомате торговли Украины. Летом 1928 г. его по служебным делам вызывает находящийся на отдыхе в Крыму нарком внешней торговли СССР, в те годы соратник Сталина А. И. Микоян. Заметьте: нарком СССР отдыхает всего лишь в Крыму. Здесь Чернову посчастливилось встретиться с тогдашним главой СССР – А. И. Рыковым. А. И. Рыков, который также был подсудимым на упомянутом процессе, в перекрестном допросе с Черновым по этой встрече показывал: «Я с Черновым виделся и старался убедить его в правильности моей тогдашней контрреволюционной деятельности, собирался сделать его своим сторонником, но нашел готового сторонника в лице Чернова». Материальный результат вербовки лично для Чернова был практически немедленным: его тут же переводят на работу в Москву и почти сразу направляют «на лечение» в Германию за государственный счет и валюту. Заметьте, это сразу после 1927 г., когда в СССР был голод, а единственным источником валюты был экспорт зерна. И тем не менее валюта для Чернова немедленно нашлась. Но ему мало, и он сообщает: «Я позвонил секретарю Рыкова Нестерову о том, что я еду за границу и мне по валютным делам, по вопросу повышения валюты, нужно поговорить с Рыковым…» Глава СССР нахала, но уже своего сторонника, естественно, принимает, дает валюту и задание антисталинского толка.[36] То есть быть антисталинистом было материально очень выгодно даже тогда, когда Троцкий был выслан за границу.

Вот это тот аспект – материальная заинтересованность в антисталинизме, на который историки не обращают внимания, а его вес гораздо более значителен, чем вся идейная «марксистская» борьба.

Второй, возможно еще более важный аспект, который историки всегда опускают, это деловые качества революционеров. В момент революции и гражданской войны все эти «студентки, курсистки, литераторы, люди свободных профессий, чиновники и мелкие буржуа», которые по Ленину были «кадрами» партии, никакого дела не знали и работать не умели. Сначала приходилось закрывать глаза на то, что они заставляли работать тех, кто умел (чиновников, офицеров, инженеров), при помощи «товарища маузера». Вот, скажем, из уже цитированного мною источника характеристика на одного из подсудимых процесса 1938 г., упомянутого в письме А. Власова, А. Розенгольца:

«Два слова о Розенгольце. Этот человек выдвинулся на военно-чекистской работе. По основной специальности он фельдшер. Издавна знавшие его отзывались о нем не иначе, как „ужасный тип“. Обязан он отмеченности Лениным только из-за необычайной жестокости и абсолютного наплевательства на жизни хотя бы десятка тысяч людей. Когда Розенгольц был назначен заведующим политическим управлением НКПС, этот круглый, гладкий человек подбирал служащих по политуправлению так. Вызывал в свой кабинет и задавал один вопрос:

– Сколько контрреволюционеров вы расстреляли собственноручно?

Если спрашиваемый мялся или сообщал, что «не приходилось», то уходил из кабинета, не получив никакого назначения.

В мае 1918 г. Ленин отправил Розенгольца с аршинными мандатами в Поволжье. Розенгольц принадлежал к тем «рукастым» коммунистам, которых особенно ценил Ленин».[37]

Но война закончилась, «рукастые» коммунисты стали без надобности, нужны были головастые, изучающие дело и технику коммунисты, чтобы восстановить народное хозяйство. А эти «рукастые» привыкли только балаболить с трибун лозунги, «пламенные революционеры» учиться делам мирного времени не хотели и не собирались, хотя много лет подряд их пытались уговорить начать учиться.

В 1921 г. на пленуме ЦК ВКП(б) один из наиболее экономически грамотных большевиков, наркомвнешторг Л. Красин взывал к высшей партийной номенклатуре большевиков:

«Источником всех бед и неприятностей, которые мы испытываем в настоящее время, является то, что коммунистическая партия на 10 процентов состоит из убежденных идеалистов, готовых умереть за идею, но неспособных жить за нее, и на 90 процентов из бессовестных приспособленцев, вступивших в нее, чтобы получить должность. Бесполезно и безнадежно пытаться убеждать 10 процентов фанатиков в необходимости этой новой экономической политики, поэтому я обращаюсь к остальным 90 процентам и честно предупреждаю: если вы не хотите, чтобы массы русского народа поступили с вами так же, как с царской челядью, отбросьте беспочвенные мечтания и повернитесь лицом к экономическим законам».[38]

В свое время историки от Хрущева пускали слезу: дескать, если бы Ленин не умер, то не было бы никаких репрессий и был бы Ленин ласковым и нежным. Не надо ля-ля! Ленин ненавидел воров и болтливых бездельников, возможно, еще больше, нежели Сталин. Вот две его телеграммы за 6 января 1919 г.

«Телеграмма Симбирскому Губпродкомиссару

Комитет 42 организаций голодающих рабочих Петрограда и Москвы жалуется на Вашу нераспорядительность. Требую максимальной энергии с Вашей стороны, неформального отношения к делу и всесторонней помощи голодающим рабочим. За неуспешность вынужден буду арестовать весь состав Ваших учреждений и предать суду. Отдал срочное распоряжение об увеличении паровозов и вагонов. Вы должны немедленно погрузить имеющиеся налицо два поезда по 30 вагонов. Телеграфируйте исполнение.

Хлеб от крестьян Вы обязаны принимать днем и ночью. Если подтвердится, что Вы после 4 часов не принимали хлеба, заставляли крестьян ждать до утра, то Вы будете расстреляны.

Председатель Совнаркома Ленин»

«Телеграмма Курской чрезвычайной комиссии

Немедленно арестовать Когана, члена Курского центрозакупа, за то, что он не помог 120 голодающим рабочим Москвы и отпустил их с пустыми руками. Опубликовать в газетах и листками, дабы все работники центрозакупов и продорганов знали, что за формальное и бюрократическое отношение к делу, за неумение помочь голодающим рабочим репрессия будет суровая, вплоть до расстрела.

Предсовнаркома Ленин» [39]

Нет, Ленин ненавидел ленивых болтунов не меньше, чем Сталин. По крайней мере от Сталина никто не получал записок, подобных той, которую Ленин 20 февраля 1922 г. написал «выдающемуся революционеру» Л. Б. Каменеву с лозунгом: «Учись у немцев, паршивая российская коммунистическая обломовщина!» — и с указанием этому лозунгу следовать.[40]