Энн Перри - Скелет в шкафу
Сопротивляясь ветру и мокрому снегу, она вышла по обледенелым тротуарам на Харли-стрит и, остановив кеб, велела везти ее к военному министерству. Она расплатилась с возницей и вышла из экипажа с видом человека, знающего, куда и зачем он идет, и абсолютно уверенного в том, что отказать ему не посмеют. Эстер намеревалась разузнать побольше о капитане Гарри Хэслетте. Она еще сама не понимала, зачем ей это нужно, просто он был единственным членом семейства, о котором она до вчерашнего дня практически ничего не знала. Септимус весьма живо обрисовал его облик, а самое главное — дал понять, насколько важное место занимал этот человек в жизни Октавии, если она горевала по нему два года — до самой смерти. Эстер хотела знать о военной карьере капитана Хэслетта.
Теперь она уже не могла относиться к Октавии просто как к жертве преступления, как к незнакомке. После разговора с Септимусом чувства Октавии стали для Эстер так же понятны, как свои собственные.
Она поднялась по ступеням военного министерства. В дверях ее встретил офицер, к которому Эстер обратилась, пустив в ход всю свою вежливость и все обаяние, а вдобавок к этому — естественное для женщины восхищение любым человеком в военном мундире. Однако в голосе ее прозвучали и властные нотки, воспроизвести которые ей особого труда не составило.
— Добрый день, сэр, — начала она, сопроводив слова легким кивком и дружеской улыбкой. — Скажите, не могу ли я побеседовать с майором Джеффри Толлисом? Мы с ним знакомы. Я была одной из сестер милосердия мисс Найтингейл… — Эстер сделала паузу, чтобы магическое имя успело произвести свое обычное воздействие. — И мне довелось лечить майора Толлиса в крымском госпитале, куда он попал с тяжелым ранением. Дело касается смерти вдовы одного из воевавших в Крыму офицеров, и я надеюсь получить от майора сведения, которые позволят хоть немного смягчить семейное горе. Не будете ли вы столь добры доложить обо мне?
Просьба прозвучала весьма убедительно: в ней присутствовали и разумное начало, и женский шарм, и повелительные нотки, знакомые любому солдату, имевшему дело с сестрами милосердия.
— Разумеется, я доложу, мэм, — заверил офицер, слегка приосанившись. — Как ваше имя?
— Эстер Лэттерли, — ответила она. — Я сожалею, что приходится вести себя так настойчиво. Но дело в том, что я ухаживаю сейчас за больным — пожилым офицером в отставке, и не могу оставить его одного более чем на несколько часов.
Это было не совсем правдой, но не было и ложью.
— Конечно.
Уважение офицера к Эстер возросло еще больше. Он записал ее имя, добавил несколько строк о цели визита, вызвал дежурного и отправил с ним это послание майору Толлису.
Эстер предпочла бы подождать в молчании, но офицер, кажется, собирался развлечь ее беседой. Пришлось отвечать на вопросы о сражениях, свидетелем которых она была, и выяснилось, что оба видели битву под Инкерманом. Впрочем, особо углубиться в воспоминания им не дали — появился дежурный и доложил, что майор Толлис готов принять мисс Лэттерли через десять минут и просит ее подождать в приемной.
Эстер приняла приглашение, пожалуй, с излишней поспешностью, но все же не забыла поблагодарить офицера за его любезность. Затем, гордо выпрямившись, проследовала за дежурным в центральный холл. Они поднялись по широкой лестнице и долго плутали по бесконечным коридорам, пока не оказались в приемной, где стояло несколько стульев. Дежурный откланялся и исчез.
Прошло куда больше десяти минут, прежде чем дверь в кабинет майора Толлиса открылась и мимо Эстер, даже не заметив ее, прошел какой-то франтоватый лейтенант. Потом ей предложили войти в кабинет.
Джеффри Толлису было уже далеко за тридцать. Приятный кавалерийский офицер, он перешел на административную работу после тяжелого ранения, из-за которого до сих пор прихрамывал. А не окажись с ним в ту пору рядом Эстер, ногу пришлось бы отнять, и тогда вообще ни о какой карьере не могло быть и речи. При виде Эстер лицо майора просияло, и он радостно приветствовал ее.
Они обменялись сердечным рукопожатием.
— Моя дорогая мисс Лэттерли, как я рад увидеть вас снова — и в более спокойной обстановке! Надеюсь, вы здоровы и дела ваши процветают?
Она ответила ему честно и не задумываясь:
— Я здорова, благодарю вас, а вот насчет процветания — тут все обстоит сложнее. Родители мои умерли, и я вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь. Но, к счастью, средства у меня еще есть, так что я не жалуюсь. А вот привыкать снова к мирной жизни, к Англии, где все совсем по-другому…
Она оборвала фразу, не став упоминать о чопорных гостиных, туго накрахмаленных юбках, о преклонении перед высшим светом и бессмысленных условностях. Эстер по лицу майора видела, что он и сам все прекрасно понял, ибо судьбы их были весьма похожи.
— Да, это верно. — Он вздохнул и выпустил ее руку. — Пожалуйста, присядьте и скажите, чем я могу быть вам полезен.
Эстер знала, что не стоит тратить попусту его время. Все любезности были уже сказаны.
— Можете ли вы сообщить мне что-нибудь о капитане Гарри Хэслетте, убитом под Балаклавой? Я спрашиваю об этом, потому что его вдова недавно трагически погибла. Я знакома с матерью покойной… Точнее — я была ее сиделкой в самое трудное для нее время, а теперь ухаживаю за ее захворавшим братом, отставным офицером.
Спроси у нее майор о Септимусе, Эстер бы притворилась, что не знает подробностей его «отставки».
Лицо майора Толлиса мгновенно омрачилось.
— Гарри Хэслетт… Отличный офицер, один из самых славных людей, каких я только знал. Прекрасный командир. Храбрый, справедливый; солдаты его обожали. Любил пошутить, бывал в серьезных передрягах, но никогда не рисковал попусту. — Майор печально улыбнулся. — Думаю, жизнью он дорожил даже больше других, так как очень любил свою жену. Он бы предпочел выбрать иную, не военную карьеру, а офицером стал, чтобы обеспечить свою семью и задобрить тестя, сэра Бэзила Мюидора. Тесть купил ему офицерский патент и вообще пристально следил за его карьерой. Какая ирония судьбы!
— Ирония? — быстро переспросила Эстер.
Лицо Толлиса исказилось, точно от боли, голос зазвучал тише, но слова были ясны:
— Сэр Бэзил способствовал его продвижению по службе. Получив очередной чин, Гарри был переведен из своего полка в Легкую бригаду лорда Кардигана. Вы же помните их атаку под Балаклавой! Останься Хэслетт в лейтенантах, он, возможно, был бы жив и по сей день.
— Что же произошло? — У Эстер возникло страшное подозрение, настолько чудовищное, что она боялась осознать его. Но и не думать об этом она теперь уже не могла. — Вы знаете, кого именно сэр Бэзил просил оказать протекцию своему зятю? Поймите, это вопрос чести, — настаивала она. — Возможно, что как раз в этом таится правда о смерти Октавии Хэслетт. Пожалуйста, майор Толлис, расскажите мне о карьере капитана Хэслетта!
Минуту майор колебался. Но он чувствовал себя в долгу перед Эстер; кроме того, они были старыми друзьями. Вдобавок он любил Гарри Хэслетта и скорбел о его смерти.
— Сэр Бэзил — человек сильный и влиятельный; вы, возможно, даже не представляете насколько. Он куда богаче, чем вы думаете, ему многим обязаны очень высокие лица… — Майор не договорил, да в этом и не было нужды. — Для него не составляет труда устроить перевод офицера из одного полка в другой, чтобы обеспечить ему быстрое продвижение по службе. Стоит только захотеть! Ему достаточно послать письмо… незначительную сумму на новый офицерский патент…
— Но откуда сэр Бэзил знал, к кому ему обратиться в этом новом полку? — продолжала настаивать Эстер, и подозрение ее постепенно превращалось в уверенность.
— О… Они хорошие друзья с лордом Кардиганом. А уж тот-то наверняка знал о возможных вакансиях.
— И о том, что это за полк, — добавила она.
— Конечно.
Майор был несколько озадачен.
— И о том, что этому полку предстоит?
— Лорд Кардиган? Наверняка знал. Сэр Бэзил — вряд ли…
— Вы хотите сказать, сэру Бэзилу было ничего не известно о ходе кампании и о том, кто каким полком командует?
Эстер даже не скрывала своего недоверия.
— Ну… — Он нахмурился, тоже что-то начиная подозревать. — Конечно, я не вникал в отношения между сэром Бэзилом и лордом Кардиганом. Письма в Крым и из Крыма шли очень долго; самый быстрый пакетбот доставлял их не меньше чем за десять-четырнадцать дней. За это время многое могло измениться. Битвы могли быть и выиграны, и проиграны, да и расположение войск не оставалось неизменным.
— Но полки-то оставались прежними, майор, — напомнила Эстер. — Опытный командир знает, какие части он первыми пошлет в атаку. И чем отчаянней атака, тем более надежную часть бросают вперед. И ведет ее капитан, чья храбрость, честь и лояльность не вызывают сомнений. Кроме того, для этого обычно выбирают капитана уже обстрелянного, но не испытавшего еще горечи поражения и не утратившего боевого духа.
