Грегори Киз - Империя Хаоса
– Отказаться служить им? Как это сделал несчастный Улер? Я знаю, что он у вас. Нет, благодарю вас, господин Франклин. Я лучше вашего знаю свое положение. Я знаю, какая награда ждет меня впереди, она стоит моих трудов и усилий. Вам еще предоставят возможность наговориться всласть, а с меня довольно, я ухожу.
И Стерн удалился.
– Вот за это я таких и люблю, – немного погодя произнес Роберт.
– За что за "это"? – угрюмо спросил Франклин.
– Сказано – сделано, – буркнул Роберт.
В течение нескольких часов, последовавших за их пленением на площади, непрерывно шли переговоры. Долетали только обрывки произносимых речей, поэтому Макферсон не все мог перевести. Наконец в дом вошли несколько воинов и опустили им на плечи свои грубые и сильные руки.
– Скажите вождю Чикилли, мне нужно с ним поговорить! – выкрикнул Франклин. – Это очень важно.
Один из воинов так сильно ударил его по голове, что у Франклина лязгнули зубы, и из носа потекла кровь.
– Сучье отродье! – взвыл Роберт. – Сразитесь со мной, трусы! Вызываю любого из вас, на любом оружии готов драться!
Ему ответили ударом деревянной дубинки. Роберт застонал, и индейцы потащили его наружу.
Оказавшись снаружи, Франклин увидел, чем занимались ковета все эти несколько часов. На площади было возведено несколько сооружений к вкопанным в землю столбам, по восемь футов высотой, вверху и внизу были прибиты крест-накрест палки. Пленников – кого волоком, кого пинками – подтащили к орудиям пыток и крепко привязали ремнями из сыромятной кожи.
– Вот и началось самое худшее, – проворчал Макферсон. Голос сурового следопыта дрожал, от этого Франклина охватила еще большая паника. – Старайтесь сохранить мужество, – продолжал следопыт. – Не плачьте и не молите о пощаде. Если сохраните мужество, они не будут долго мучить, сразу убьют.
– Я не стремлюсь к быстрой смерти, я преследую иную цель.
– Смерть неизбежна, – сказал Макферсон. – Простите, мистер Франклин, я должен был предвидеть это. Простите меня, товарищи.
– Вы ни в чем не виноваты, Макферсон, – ответил Франклин.
Франклин думал, что пытки начнутся незамедлительно, но, привязав их, ковета, по-видимому, не спешили приступать к основному действию. Хотя быть подвешенными уже само по себе доставляло мучения: очень быстро руки и ноги Франклина онемели, а плечи, казалось, медленно разрывались на части.
Происходящее не вызвало особого интереса у жителей индейского селения, его жизнь шла своим чередом. Женщины перетирали кукурузные зерна в углублениях, выдолбленных в бревнах, плели из тростника корзины. Большинство мужчин сидели под навесами и курили трубки, несколько человек затеяли игру: катали каменное колесо и старались попасть в него копьями. Попавший с самого близкого расстояния считался победителем.
Наградой победителю служило отнятое у колонистов имущество.
Прохлада вечера привела Франклина в чувство. Придя в себя, он понял, что от жары потерял сознание. Небо на западе представляло потрясающую картину: оно было похоже на сложенные один на другой разноцветные тюки венецианского шелка. "Неужели это мой последний закат?" – подумал Франклин.
– Черти!
Франклин услышал крик, по голосу вроде бы Роберта. Он с трудом повернул голову.
Дети – мальчишки и девчонки – с криками и смехом тыкали длинными стеблями тростника в Роберта и одного из следопытов. Когда те начинали беспомощно дергаться, восторгу детей не было предела. Помучив их, дети переключились на следующего несчастного.
Очень скоро очередь дошла и до Франклина.
– Не надо, – пробормотал он.
Мальчик лет десяти стрельнул в него умными глазами и поднял с земли камень. Камень попал Франклину в лоб, ему показалось, что его поразила молния, боль волной стекла по лицу вниз. По сравнению с камнем тыканье тростником чудилось милым удовольствием.
Вслед за детьми на площади по одной и группами стали появляться женщины. Они били пленников руками, плевали в них, резали плечи и щеки тростниковыми ножами.
С наступлением темноты издевательства прекратились. В ночной тишине Франклин слышал только тяжелое дыхание своих товарищей, да где-то вдалеке время от времени ухала сова. Он висел на дыбе и мечтал об одном: чтобы все это было ночным кошмаром, который рассеется с наступлением утра.
8
Пророк
Дрожащей рукой Адриана прикоснулась к живописному полотну, но ощутила лишь шероховатую поверхность холста. Не было живого человека, поэтому не произошло взрыва эмоций. Она не почувствовала своего сына, но она узнала его. Здесь было более полусотни его изображений: вот он в окружении ангелов, а вот – сияющих существ, должно быть богов из китайского пантеона. А вот и он сам в ангельской ипостаси – с крыльями и нимбом над головой.
Адриана стояла в храме, воздвигнутом в честь божества, и этим божеством был Николас – ее сын.
По телу Адрианы пробежала дрожь, ей уже не хотелось, как раньше, смеяться над всей этой нелепицей. Если malakim смогли так изменить в детстве Креси, рожденную от земных родителей, то что они могли сделать с ее сыном? Он был зачат незадолго до того, как она получила manus oculatus, когда ей открыли канал связи с эфиром. Если Уриэль так изменил ее собственное тело, то что должно было произойти с ребенком, находившимся в ее чреве?
Уриэль не знает или притворяется, что не знает.
– Теперь вы понимаете? – тихо произнес отец Кастильо. – Они будут следовать за ним, куда бы он их ни повел.
– Равно как и я, – так же тихо ответила Адриана. – Я тоже буду следовать за ним.
Отец Кастильо с тревогой посмотрел на Адриану, но это ее нимало не тронуло.
Они вышли из храма и пошли по грязным улочкам Новой Москвы, более оживленным, нежели в день их прибытия. Немногочисленный гарнизон значительно пополнился командами спустившихся на землю воздушных кораблей. Многие временно поселились в домах, покинутых их владельцами. Как ни странно, но дома оказались менее удобными, чем каюты на кораблях, – слишком просторные, слишком холодные и почти без мебели.
Адриана заметила еще одну странность: прибывшие с ней избегали ее, едва завидев, спешили скрыться.
– Вы планируете последовать за пророком? – робко спросил отец Кастильо.
– Конечно, ведь я пока не нашла ни сына, ни царя. И я должна продолжить поиски.
– А вы уверены, что пророк ваш сын?
– Совершенно в этом уверена. Он очень похож на своего отца и немного на меня. У сына, который явился мне в видении, его лицо.
– Это которого вам дьявол показал?
– То существо я называю Смертью. Да, мне его показала Смерть.
– А почему она это сделала?
Адриана молчала. Был ясный день. Вдали виднелись горы, они, казалось, парили над горизонтом, существовали, как луна, сами по себе, независимо от земли. Накануне из-за облаков и тумана гор вовсе не было видно.
– Я не могу ответить на этот вопрос, – наконец произнесла Адриана. – Но я знаю, что мой сын в опасности. Те, кто его окружает, толкают его на неверный путь. Я уверена, найти его – мой долг.
Несколько часов спустя Креси оторвала Адриану от чтения.
– Кажется, я нашла лабораторию Сведенборга, – сказала Креси. – Может, она и не ему принадлежала, но в любом случае это лаборатория.
– Отлично! Там что-нибудь осталось?
– Там царит хаос, видно, ее покидали в спешке. И я не могу сказать, осталось ли там что-нибудь ценное.
– Пойдем посмотрим.
Они шли по улицам в сопровождении шести лоррейнских телохранителей.
– Креси, зачем столько охраны? В городе в основном наши люди.
– Что-то я перестала доверять нашим людям, Адриана. Один из них – убийца. А остальные убийцей считают тебя. Я и этому городу не доверяю. Возможно, он не такой брошен ный, как мы думаем. Подозрительно легко нам его сдали.
– Хорошо, я доверюсь твоей интуиции. Это здесь?
Они стояли перед невысоким домом из кедрового бруса, на вид уютным, чем-то напоминающим храм. Это была и не русская, и не европейская постройка. Возможно, в ней отразились местные архитектурные традиции или привезенные из Сибири, трудно сказать.
Как и в храме в честь ее сына, двери в этом доме были большие и вверху закругленные, но без затейливой резьбы.
Внутри резко, но приятно пахло кедром, он скрывал какой-то иной запах, какой – Адриана не могла определить. В свете алхимического фонаря стены лаборатории казались желто-красными. На длинных столах в беспорядке стояли традиционные алхимические приборы – стеклянные колбы, тигли, была и печка, предусмотрительно изолированная от деревянных поверхностей кирпичами. На одном из столов Адриана обнаружила артикулятор, подсоединенный к голосовому транслятору, рядом лежали странного вида очки в тяжелой металлической оправе, с толстыми линзами.
– Что это? – спросила Креси, показывая на медную воронку с тонкой перепонкой в основании.
– Голосовой транслятор. Taloi позволяют malakim действовать на земле, а посредством этого приспособления они могут говорить с нами. Это напоминает говорящую голову Бэкона[51], изобретенную им много лет назад.
