Оливер Пётч - Крепость королей. Проклятие
– Упрямая скотина! Хуже моей дочери!
Это Филипп фон Эрфенштайн в ярости вцепился в рога волу, запряженному в первую повозку. Правая рука его была перевязана, и сам он немного хромал. Но в схватке с животным позабыл обо всем, чем заслужил сердитый взгляд отца Тристана, который всего пару часов назад осматривал рыцаря. Покачав головой, монах подошел к Матису, воскликнув:
– Рана в любое время может воспалиться, и он потерял много крови! Не моя вина, если наместник вдруг помрет от гангрены.
– Он и перед этим как следует выругается.
Матис улыбнулся. Действительно, не верилось, что еще вчера Филипп фон Эрфенштайн дрался в смертельном поединке. Старый рыцарь был в прекрасном расположении духа – кровавая дуэль, несмотря на ранения, словно пробудила в нем новые жизненные силы. Убитые, казалось, нисколько его не беспокоили. Матис решил, что во время сражений наместник видел куда больше трупов.
Прошло еще два часа, прежде чем погрузили всю добычу и орудия. Солдаты взяли в деревне еще две повозки и нагрузили их сундуками, сукном, снопами пшеницы и мебелью. В конце концов Матис устроился на облучке последней телеги, между тем как Шарфенек с Эрфенштайном возглавляли колонну верхом на лошадях. Прогремел приказ, и обоз, нагруженный добычей и осадной техникой, пришел наконец в движение.
Матис заметил, что многие из ландскнехтов и выживших крестьян теперь смотрели на него с уважением. Пробив брешь в стене, он и в остальное время не сидел сложа руки и стал в глазах окружающих кем-то вроде фельдфебеля. Люди слушались его приказов и больше не смеялись над его новой должностью.
Вскоре болотистые участки долины остались позади, и повозки выкатили на поросшую травой дорогу. Матис устало вытер пот со лба. Когда впереди показались первые селения Анвайлера, перевалило уже далеко за полдень.
– Знатно же мы потрудились, – проговорил стражник Гюнтер, когда они, изможденные, устроили короткий привал. – После этого штурма и резни, думаю, мы заслужили кружечку-другую. Особенно ты, Матис, – он подмигнул юному оружейнику. – Ну так что? Ты с нами?
Парень растерянно взглянул на стражника:
– О чем это ты?
– Сегодня вечером мы собираемся в Анвайлер. – Гюнтер ухмыльнулся: – Граф освободил на ночь почти всех своих людей, чтобы они промотали награбленное. Ну и мы с Ульрихом и Эберхартом тоже решили избавиться от крейцера-другого. Трактирщики в Анвайлере открывают в честь праздника большую бочку вина, ворота обещают не запирать до поздней ночи. Может, и шлюхи придут! Как ты на это смотришь?
Матис улыбнулся и развел руками:
– Ты забыл, что меня разыскивает наместник Гесслер. К тому же Агнес…
– Ах, эта Агнес! – грубо перебил его Гюнтер. – Хоть раз забудь про свою Агнес и подумай о себе. Ты оглянись вокруг!
Он показал на крестьян и ландскнехтов, которые расселись рядом с ними и затянули похабную песню о бесславной кончине Черного Ганса. Имя Матиса в ней тоже фигурировало.
– Ты для них что-то вроде героя, – продолжал распинаться Гюнтер. – Хоть раз позволь себе повеселиться! Потом можешь и дальше сидеть в своей мастерской, пока на воздух не взлетишь… Вечно ты ходишь чернее тучи. Тебе и впрямь не помешает немного развеяться.
Матис рассмеялся:
– Может, ты и прав. Но вот Гесслеру вряд ли придется по вкусу, что я развлекаюсь в его городе.
– Серьезно? Ты и в самом деле думаешь, что Гесслер осмелится взять да и схватить героя Рамбурга?
Гюнтер достал серебряную бутылочку – вероятно, трофей из захваченной крепости – и сделал щедрый глоток.
– Да эти люди тебя из ада вызволят и рогатому накостыляют, если понадобится, – продолжил он заплетающимся языком. – Да тебя никто и не узнает во всей этой суматохе. – он благосклонно сунул ему под нос бутылочку, из горлышка которой тянуло крепким спиртным. – Ну так что? Ты с нами?
– Ну… хорошо, – ответил Матис, еще снедаемый сомнениями. – Я с вами. – Тут он предупредительно вскинул руку: – Только никаких шлюх, договорились? Это мое условие.
Гюнтер оскалился и вложил бутылочку ему в руку:
– Никаких шлюх, договорились. Если хлебнешь этого, тебе все равно с ними ничего не светит. Через час выдвигаемся.
Матис сделал большой глоток и почувствовал, как алкоголь огнем растекается по желудку. Юноша сразу почувствовал себя немного лучше. Он был героем – хотя бы на эти несколько дней.
А всякий герой заслуживает отдыха.
А неподалеку, над крышами Анвайлера, пролетал голубь с крошечным свитком шелковой бумаги, доставшимся ему от предшественников. Он проделал долгий путь в эти края, запертый в темных ящиках и тряских повозках. Пришло время возвращаться домой, где его ждали корм и теплое гнездо.
Там, откуда был родом голубь, стоял вечный зной и отвесные скалы рассекали пейзаж. Земля была иссушена и бесплодна, а небо простиралось до самого горизонта. Но пока внизу раскинулись лишь бескрайние леса. Люди, что крошечными насекомыми тянулись к крепости, ничего не знали о зашифрованном послании, привязанном к лапке голубя. А если кто-нибудь и поймает его в сеть или подстрелит, то содержание письма, скорее всего, останется для охотника загадкой. Оно было написано кодом, расшифровать который мог лишь отправитель или получатель.
B. A.R. B.A. R.O. S.S. A.
Словно влекомый невидимой нитью, голубь летел в направлении юга.
* * *Стоя на крепостной стене, Агнес еще издали заметила приближение обоза. Она прождала целый день и вот, ближе к вечеру, была наконец вознаграждена. По крутой дороге неспешно взбирались шесть нагруженных доверху повозок, до крепости доносились громкие приказы и смех. Агнес подобрала платье и пустилась вниз по ступеням, навстречу солдатам. Когда она добралась до пашен у подножия крепости, с повозок уже сгружали первые трофеи. Граф Шарфенек верхом на коне командовал группой крестьян, уносивших в сторону его крепости ящики с сундуками. При виде Агнес, вспотевшей и запыхавшейся, он нахмурился.
– Надеюсь, ваш неподобающий вид вызван лишь радостью видеть нас в полном здравии, – заметил он, пересчитывая ящики. – Как вы наверняка заметили, все закончилось вполне удачно. Этот хитрец Вертинген действительно припрятал у себя в крепости кое-какое имущество. Только у крестьян его, к сожалению, мало что нашлось. – граф вздохнул, проводив взглядом очередной ящик. – Ну да ладно! Даже если вычесть долю солдат, мне достается приличная сумма… – Он помолчал и с улыбкой добавил: – Как и вашему отцу. Ну, сначала ему, конечно, придется расплатиться по долгам.
– Значит, все остаются в выигрыше, – холодно ответила Агнес. – Особенно вы с герцогом.
Она огляделась и наконец разглядела в общей суматохе отца. Наместник с трудом слез с лошади, на лице его блестели капельки пота, и его била дрожь.
– Отец! С тобой все в порядке?
Агнес подбежала к нему и протянула руку.
– Я не знала, что ты ранен… – начала она, но Эрфенштайн угрюмо ее отстранил.
– Все… в порядке, – пробормотал он, еле ворочая языком. – Обойдусь без помощи.
– Ваш отец в честном поединке обезглавил Ганса фон Вертингена, – вставил граф. – Можете им гордиться.
– Гордиться тем, что он без нужды подвергал свою жизнь опасности?
Агнес с беспокойством взглянула на отца, который в сопровождении капеллана двинулся в крепость. Эрфенштайн шатался, и каждый шаг давался ему с явным трудом.
– Я думала, битва давно позади, – заметила она.
– Так и есть. Но ваш отец решил завершить поход, скажем так, в рыцарских традициях. – Шарфенек вздохнул и проводил взглядом последний ящик, который крестьяне уносили в сторону Шарфенберга. – Я предостерегал его, но он заупрямился. Вертинген, конечно, мертв, но ваш отец ранен в руку и ногу. Похоже, его настигла гангрена.
– Гангрена? – Агнес нахмурилась: – Быть такого не может, еще и двух дней не прошло… Тяжело он ранен?
– Об этом вам лучше спросить своего монаха. Он возился с наместником. Может, рана воспалилась во время перевязки…
– Глупости! – вспылила Агнес. – Отец Тристан никогда…
– Послушайте, милая Агнес, – перебил ее граф, при этом голос его звучал непривычно мягко. – Я не собираюсь с вами ссориться. Даже напротив. Нам с вашим отцом за последние дни не раз выпадала возможность побеседовать. – Шарфенек, несмотря на свой юный возраст, взглянул на нее чуть ли не по-отечески. – Вы прелестное дитя, и я…
– Простите, ваше сиятельство, но, боюсь, придется вам подождать со своими комплиментами, – перебила его Агнес, оглядывая крестьян и ландскнехтов. – Для начала я бы узнала, куда запропастился Матис. Нигде его не вижу.
– А, ваш горячо любимый приятель… – Шарфенек помолчал немного, после чего приторно улыбнулся: – Что ж, вынужден вас разочаровать, сударыня. Встрече с вами юный оружейник предпочел дешевую выпивку в обществе себе подобных. Когда я видел его последний раз, он в компании моих ландскнехтов направлялся в Анвайлер. Насколько я понял, они отправились на поиски сговорчивых женщин.
