Стивен Галлахер - Царствие костей
Луиза вдруг ясно представила, где вся мебель могла стоять в доме, и вспомнила похожее место — «Королевский театр» в Блистоне, зал за сценой, похожий на кладбище собственности разорившегося театра. Там Эдмунд Уитлок прикупил кое-что для постановки «Пурпурного бриллианта».
Она повернулась к Генри:
— Вы сможете за один раз доставить все, что я куплю здесь?
Генри помялся, но не определенно, а скорее утвердительно, с намеком, что да, они смогут.
Делать на складе больше было нечего, оставалось направиться в контору и договориться с управляющим о цене. Разглядывая ярлыки, Луиза в уме уже прикинула стоимость мебели. Сумма оказалась небольшая, но Луиза все равно решила поторговаться. Она полагала, что управляющий заломит сумму полностью, но она брала товар практически оптом, следовательно, полагалась скидка. Правда, спорить с продавцами она не умела. Если управляющий станет тянуть с переговорами, она не устоит.
Чтобы не терять времени, в душе Луиза уже была готова согласиться с ним, тем более что уж больно соблазнительной казалась мысль не только обзавестись собственным жилищем, но и восстановить его в былой роскоши.
Спрятавшись за Ривер-роуд, в своем доме, в прекрасной обстановке, она смотрела бы в будущее совершенно иначе, чем сейчас. Кочевую жизнь, кратковременные пребывания в дешевых комнатах можно терпеть, но недолго. Луиза начинала уставать от постоянных переездов. В более юном возрасте она переносила путешествия легко и не задумывалась о завтрашнем дне, но теперь Луиза стала зрелой женщиной и захотела покоя.
Ей доставляло удовольствие верить в справедливость слов Тома Сэйерса. Он сказал, что Странники существуют лишь в воображении людей, поверивших в осуждение, живущих своим умом, но ожидающих зова свыше в постоянно меняющемся вокруг них мире.
«Если он прав, то я сумею отделаться от этой компании, — подумала Луиза. — Пока не поздно».
Она заметила, как Генри вдруг зашевелился, словно увидел приближавшегося к ним человека. Луиза нахмурилась, решила тоже взглянуть на вошедшего, но прежде чем успела повернуться, незнакомый голос позвал ее: «Мисс Портер». Она медленно обернулась, посмотрела на незнакомца удивленно, словно впервые слышала названное им имя.
Футах в пяти от нее стоял широкоплечий мужчина в сером костюме, с легкой сединой в каштановых волосах, лет сорока с небольшим, и с вызовом смотрел на нее. Руки его были опущены и чуть раздвинуты в стороны, он словно был готов в любую секунду выхватить из кармана револьвер.
— Простите, вы ошиблись, — сказала Луиза.
— Нет, — уверенно ответил он. — Мы с вами встречались. Вы помните Тома Сэйерса?
— Я не знаю никакого Сэйерса.
— Тогда с кем же вы встречались во Французской опере?
— Я не знаю, о чем вы говорите. — Она отошла от него, но он двинулся за ней.
— Он выжил после встречи с вами, — сказал мужчина. — Если судьба его вас интересует.
— Да? А что с ним стряслось?
Незнакомец начинал раздражать Луизу. Она напрягла память, вспомнила, что Сэйерс говорил ей о каком-то детективе из агентства Пинкертона. Молчун так же намекал на некоего незнакомца, проявляющего к ней интерес. «Скорее всего это он и есть», — решила Луиза.
— Вы слишком торопились, а я подоспел вовремя. Он уже задыхался.
Она остановилась и, подняв голову, окинула его пристальным взглядом, но не узнала.
Луиза сделала еще одну попытку отделаться от назойливого незнакомца.
— Я повторяю — вы ошиблись. Меня зовут Мари Д’Алруа.
Он не слушал ее.
— Сэйерс выжил. Прежним повезло меньше. Почему бы вам самой не пойти в полицию?
«Странный акцент. Английский? Нет, наверное, он из Британской Колумбии, там тоже говорят с акцентом».
Луиза слишком долго путешествовала по Америке, чтобы точно определить по речи, откуда человек родом.
— Не знаю ни Тома Сэйерса, ни вас, — повторила она. — Меня зовут Мари Д’Алруа и здесь я подбираю мебель для своего дома. А теперь уходите. Убирайтесь!
Она устремилась к конторе. Незнакомец направился за ней. Она запаниковала, со злобой подумав, что, если сейчас же не отделается от него, он ее задержит. Луиза хоть и была женщиной сильной, но оказать серьезное сопротивление тренированному полицейскому не могла и отлично сознавала это. «Если бы Молчун или его жена были здесь!» — в отчаянии подумала Луиза. Обычно их постоянный догляд нервировал и подавлял ее, они вечно вертелись перед глазами, не давая оставаться одной, но сейчас их присутствие оказалось бы как нельзя кстати. Она не взяла их с собой, поскольку никак не ожидала неприятностей здесь, в заброшенном районе, на мебельном складе.
Как и почти час назад, в конторе никого не было. Луиза звонила в колокольчик, пока не затекли пальцы. Она стояла, сжимая руками столешницу.
Незнакомец находился за ее спиной и, похоже, уходить не собирался.
— Где намереваетесь поселиться? — спокойно спросил он ее. — В поместье убитого вами Патенотра? А вы знаете, что Странникам нельзя жить на одном месте? Вы должны постоянно переезжать с места на место.
Луиза вспыхнула и, не выдержав, резко обернулась. Лицо ее было перекошено от злости. Направившийся было к ней мужчина резко остановился. Она застала его врасплох. Отступить он уже не успел, лишь посмотрел вниз, на ее руку.
Луиза быстро проследила за его взглядом, заметила штырь с подставкой, а в следующую секунду тот уже вошел в его грудь.
Мужчина вскинул голову, затем снова опустил ее.
Луиза действовала автоматически, не помня себя. Ее саму шокировала быстрота ее движений. Осознание случившегося пришло спустя полминуты.
«Ну вот и все. Ты его убила», — пронеслась в голове ее страшная мысль.
Все еще словно в забытьи, не веря своим глазам, она взялась за деревянную подставку штыря и вытянула его из груди незнакомца. На пол полилась тоненькая струйка крови.
Он смотрел в ее глаза. Она не знала, что сказать, но теперь не оставалось сомнений — его убила она, и никто другой. Отрицать это было бы бессмысленно. Луиза не хотела убивать его, все произошло случайно и как будто не по ее воле.
— Простите, — прошептала она.
Мужчина зашатался и упал.
Сверху донеслись шаги. В конторе с минуты на минуту мог появиться управляющий и увидеть лежащего у ног Луизы человека. Сгорбившись и поджав к животу колени, тот извивался от нестерпимой боли, водил руками по воздуху, словно пытался отогнать ее от груди и заткнуть рану. Под ним на полу растекалась кровавая лужа. Он кашлянул, и лужа увеличилась вдвое.
Оставаться здесь не имело смысла. Штырь поразил жизненно важные органы в груди незнакомца, и через некоторое время он умрет, Луиза могла сколько угодно сожалеть о случившемся, но помочь детективу, по ее мнению, уже никто не сумел бы.
Старинная мебель, поместье Патенотров, Ривер-роуд — все разом исчезло. Она оставалась с тем же, с чем вошла сюда. Разочарования тем не менее она не чувствовала, словно всегда знала — мечтаниям никогда не суждено осуществиться, и происшедшее всего лишь поставило точку в ее бессмысленных фантазиях. Не случись этого убийства, было бы нечто другое. Раньше или позднее, но что-нибудь да помешало бы ей.
Она посмотрела в стеклянную дверь, поискала глазами Генри. Ее интересовало, стал ли он свидетелем событий в конторе и не побежал ли кому рассказывать о них. Хотя даже если и так, но раз она лишилась мечты, то и свидетельство Генри тоже не имело для нее никакого значения.
Кто-то спускался по лестнице. Луиза переступила через лежавшего на полу мужчину, выскочила в коридор, бросилась к двери и исчезла за ней.
* * *«Они правы, — думал Себастьян. — Мозг работает ясно, и мысли отчетливы. Только очень холодно. Откуда они узнали, как ощущают смерть?
Боль утихла.
Лед превращается в пепел».
Он не видел, а почувствовал, как из комнаты выбежала женщина, вместо нее вошел кто-то, а затем появились еще люди. Себастьян ощущал все, правда, очень смутно. Кто-то склонился над ним, что-то прокричал. Он не ответил и не пошевелился. Он думал о самом главном. Времени оставалось мало, и он не желал тратить его на пустяки.
Бекер почувствовал, как кто-то пытается растолкать его, обшаривает карманы. Ему показалось, они обнаружили то, что хотели найти, так как принялись звать его по имени. А может, и не звали.
Себастьян не особенно вслушивался в голоса. Не желал отвлекаться от вещей более важных. Ему предстояло взять их с собой. Мысли о жене, которую любил и, по его убеждению, не заслуживал. Их совместную жизнь. Пляску пылинок в солнечных бликах в их спальне летним утром. Запах книг. Вкус холодной воды.
Его всегда интересовало — что он почувствует в такую минуту? Мог бы не задумываться — последние, самые ценные мысли возникали сами собой.
Лежа на полу конторы, наблюдая за медленно угасавшим в глазах светом, под крики странных людей, Себастьян Бекер вспоминал сына и то почтение, которое тот испытывал, пожимая руку человеку, здоровавшемуся с Буффало Биллом.
